Леонидовна смотрела на меня так, словно я её детище, которое она создала с нуля, и после сказанного ею у меня появился очень интересный вопрос.

– И что эта за вакансия такая? – я повернулся к своей собеседнице и четко смотрел ей в глаза. – Убийца по вызову?

Она, не отрывая от меня взгляд, улыбнулась, и тут я понял, что сам же и ответил на свой вопрос.

Отвернувшись, я почувствовал, что всё именно так. Всё, что произошло со мной с момента смерти моего деда, превратило слабого мальчика, не способного постоять за себя, в нечто, на поиски которого отправили целое подразделение. Бакееву это не особо разочаровало, она просто ответила мне:

– Если вы отказываетесь, мы вас не держим. Можете вернуться к своей беззаботной жизни.

После таких слов я повернулся в ее сторону, поскольку осознавал, что всё именно к этому и ведет. Не видел, откуда она достала этот блокнот, но она явно хотела меня чем-то удивить. – Это тоже принадлежит вам…

– Что это? – удивленно ответил я.

– Это принадлежало вашему деду, – Леонидовна, передав мне загадочную рукопись, просто положила руку на руку и продолжала мне отвечать, – он просил передать этот блокнот своему внуку, когда придет время.

Сказать, что она меня удивила, значит не сказать ничего. Я быстренько просмотрел дневник, который местами был обгорелым. Внимательно изучив почерк, я удостоверился, что рукопись действительно принадлежит моему деду. Бакеева, наблюдая за мной, загадочно спросила:

– Что вы решили?

Я закрыл блокнот, положил его в карман штанов и ответил ей:

– Пожалуй, я попробую заняться чем–нибудь более адекватным.

Странно, ее даже не смутил мой ответ. Может, она действительно решила меня отпустить, я особо не задавался этим вопросом – просто поднял рюкзак и пошел на выход, наблюдая за работой агентов в ангаре.

Задерживаться в здание Иерархии особого желания у меня не было, поэтому на выходе меня досмотрели, проверили мои вещи и отпустили. Находясь в городе, я ощутил свободу, стало даже как-то непривычно наблюдать за простыми людьми, которые спешат на работу, куда-то опаздывают и суетливо решают свои проблемы.

Примерно через час я оказался во дворе своего дома. Такое ощущение, как будто сто лет не видел эти места. Оказавшись в подъезде и поднявшись на свою лестничную площадку, я повернулся к двери и застыл. За этой дверью меня ждала моя семья, родители и младшая сестра. И я не знал, что им сказать, ведь наша последняя встреча прошла не очень. Если честно, она даже и не началась, в каком-то смысле. Я обещал проводить их на самолет, но обстоятельства заставили меня поступить иначе. Мне оставалось лишь позвонить в звонок, что я, собственно, и сделал. Время от звонка и до того, как моя мама открыла дверь, тянулось очень долго, я же не мог просто сказать: «Простите меня, что не проводил вас на самолет, хотя и обещал, у меня были более важные дела, чем нести ваши чемоданы», поэтому единственное, что мне показалось более или менее правильным – просто извиниться.

Увидев свою маму, которая открыла входную дверь, я почувствовал трепет. Если честно, я никогда не видел ее такой счастливой; может, так повлиял отпуск в Таиланде, может, что-то еще. Единственное, в чем я точно уверен, что время, проведенное без меня, ей точно пошло на пользу. Ведь переживать за сына, который вечно попадает в неприятности – не самое лучшее занятие. Опустив глаза, я зашел в квартиру, и, бросив свой рюкзак на пол, поднял глаза и увидел, как в коридор вышли мои отец и сестра. Сестренка сразу же подбежала ко мне и крепко обняла, и, признаюсь, за последние полгода мне никогда не было так хорошо. Я посмотрел на маму, и, еле сдерживая слезы, сказал:

– Простите меня!

Наблюдая за эмоциями родителей, я понял, что они не злятся, но мне все равно было стыдно. Стыдно за то, что последние пять лет я практически не уделял им внимания, ничем не помогал, обманывал и игнорировал. Я был занят своими делами, которые считал более важными; за это мне и было стыдно.

– Как мы можем злиться на сына? – она обняла меня так, будто видит впервые, а отец, положив свою руку мне на плечо, улыбнулся. Этого мне как раз и не хватало; я поклялся себе, что больше никогда не оставлю свою семью.

30 августа 2012 года

19:50

Спустя пару часов я решил позвонить своим друзьям, поскольку мое отсутствие тоже оставило их в неведении, и пригласить на встречу. Если с родителями всё оказалось гораздо проще, то с друзьями мне всегда было сложнее поддерживать отношения. Я надел свой единственный деловой костюм и заказал столик в ресторане «Сова», где много лет назад мы вместе со всей семьей праздновали мой поход в первый класс. Глупо конечно, но мой дед решил, что эту дату я должен запомнить.

С тех пор это место стало для меня памятным, ведь каждое последующее первое сентября мой дед приводил всю нашу огромную семью в этот ресторан всех вместе: нашу бабушку, меня, сестру, двоюродного брата и наших родителей. Ресторан принадлежал лучшему другу моего деда. После его смерти заведение сменило немало владельцев, но здесь так же остались уютная атмосфера и вкусная еда, чего нельзя сказать о ценах.

Оказавшись внутри ресторана, я сразу же заметил за угловым столиком, который заказал, свою подругу Карину Слепцову – она была просто в умопомрачительном красном платье, которое очень сильно подходило к светлому цвету волос. Я знал ее еще с детства, она была одной из немногих, кто понимал меня тогда. На долгое время судьба развела наши пути, и ее возвращение в Красный Острог год назад было для меня приятной неожиданностью. Спустя несколько секунд Карина заметила меня, со слезами на глазах поднялась с дивана, подбежала ко мне, крепко обняла, и тихим голосом проговорила:

– Рада тебя видеть!

Я улыбнулся и крепко обнял ее.

Следом за Кариной с дивана поднялся Рома Птенцов. Он был моим другом. Не могу с уверенностью сказать, что лучшим из-за наших отношений в прошлом, но этого человека я уважал и знал, что в случае чего могу ему доверять. Он, как и всегда, был в черной рубашке, брюках, которые подчеркивали его спортивную фигуру. На указательном пальце его правой руки блестел золотой перстень в виде черепа, который тяжело было не заметить. Рома медленно подошел ко мне и, протянув руку, грозным голосом сказал:

– Рад тебя видеть, дружище! Если честно, не знал, что и делать после случившегося!

Не знаю, правда это или, может, события, которые произошли со мной за последнее время, сделали из меня параноика, но я начал подозревать всех подряд. Я постарался вести себя так, будто ничего не произошло, и просто протянул ему руку в ответ для крепкого рукопожатия.

– Я бы, наверное, вызвал полицию, – шутливо ответил другу. Он понял, что я особо не переживаю из-за некоторых обстоятельств, которые произошли между нашей троицей в момент, когда меня вербовали.

Глядя на друзей, я понимал, что у них есть вопросы, на которые не смогу ответить; и не потому что они подумают, что это бред, а потому что это заставит их иначе посмотреть на меня. Рома был из тех, кто не любит, когда от него что-то утаивают или говорят неправду, тем более он не любил, когда кто-то лучше его. Он был одним из тех, кто всегда любит контролировать ситуацию, поэтому в очередной раз он скрыл свои эмоции под улыбкой и не менее саркастично ответил:

– Думаю, сотрудники полиции приняли бы меня за психа, если бы я рассказал им правду.

После недолгого разговора мы присели за столик. Карина сидела напротив и, держа в руке бокал вина, не могла оторваться от меня. Рома сидел на диване и нервно крутил перстень на пальце. После недолгого молчания Кара начала диалог с вопроса, на который я не особо хотел отвечать в присутствии своего друга:

– Что случилось с тобой после хижины?

Я заметил, как Птица поднял взгляд в мою сторону, заставив меня тем самым не раздумывая ответить ей:

– Не хочу об этом пока что говорить.