— Инга, — позвал я, решив получить ответы на вопросы, коих уже туева гора.

— А, — откликнулась она.

— Я вот весь из себя такой перспективный и нужный вашему советнику.

— Да, — полу-утверждение, что так и есть, и полу-вопрос, что она меня внимательно слушает.

— Ну вот я бы спустился на Дэгар, и как бы вы меня контролировали? Неужели на моё честное слово бы понадеялись, что не кину вас и не исчезну на просторах космоса?

— Нет, конечно. Во-первых, у тебя нейромоды установлены, через них есть привязка к базе. Тебя по ним можно отследить, где ты и какой опыт приобретаешь, исходя из их использования. Во-вторых, на каждого добровольца вживляется «маячок», так что сбежать и уйти от наказания за уклонение от миссии, возложенной на него Империей в лице одного из представителей Совета Тринадцати, невозможно. Любая правоохранительная система на любой планете считает с тебя показатели, тут же скрутит и доставит для выяснения обстоятельств как минимум. И тут тебя вежливо заберут к себе под крылышко неприметные люди в штатском, и никто о тебе потом и не вспомнит… А наказывать исполнительный рукав правящей Коллегии Тринадцати умеет.

— И тут чипирование… Ну, хорошо. А что мне мешает избавиться от чипов, спустившись сюда?

— Маячок не вытащишь, это наноботы, свободно курсирующие у тебя в крови. Это нереально даже в случае переливания крови. Есть только один способ избавиться от маячка — умереть и воскреснуть в новом теле. Но воскресители — штука дорогая и незаконная. Только правительственные корпорации имеют патенты на их использование. Каждый воскреситель под учетом.

— Прав был твой Мырамсит, я действительно, похоже, везучий. Ты раньше бывала на Дэгаре?

— Нет. Эта планета всегда имела особый статус, и попасть на неё могли только заслуженные деятели своей сферы. Этакий райский уголок Вселенной, куда можно уйти на пенсию и не знать бед, где можно заниматься любимым делом, не отвлекаясь на всякие обязаловки из рода «долга родине». Если тебе подписали прошение на Дэгар, то ты точно свой долг империи отдал. Либо очень большую сумму, какие ходят слухи, но я ни разу не сталкивалась ни с кем, кто хотя бы косвенно был причастен к таким взяткам.

— Странно, а в ИНФОбазе об этом ни слова. Рядовая колония, никаких привилегий, стандартная система, типовая инфраструктура и скучная промышленность. Никаких туристических или заповедных статусов.

— Я тоже об этом узнала от Моргана. Иначе тут не пропихнуться от богачей и сильных мира сего было бы. Наоборот, для Дэгара создавали множество сложностей и препонов, распускали слухи и портили репутацию колонии. Я, в общем-то, и в контракт вписалась, так как считала, что колония с такой репутацией должна быть наказана и надо её приструнить. Только после разговоров с воскрешёнными, среди которых были учёные и техники высшего уровня, военные в отставке и те профессора, по книгам которых я училась, я стала выяснять истинную суть происходящего. Ну не могли таких ценных людей сослать сюда!

— Согласен. И что же ты узнала от Моргана?

— Ну, он не сильно распространялся на эту тему, — замялась она.

— Что, попросил взамен что-то ценное?

От этого вопроса Инга густо покраснела. Вот не понимаю её. Краснеет и возмущается, а сама без проблем и комплексов носила тот самый секси халатик докторши на Станции. Почему так? Об этом я её и спросил.

— Это условие выглядело вполне невинно в рамках юридической формулировки договора, там было просто написано что-то вроде ношения вида формы установленного командором флотилии образца. Только вот не уточнялось, что именно за установленный образец эта форма… Но утешало то, что вообще все женщины ходили в таком виде по Станции и на флоте этого импотента, — выплюнула она последнее слово.

— А как же Степанида Марковна?

— О, у неё особое положение приглашённого консультанта, без субординации офицерскому составу флота. Не знаю, как она этого добилась и какие у них с командором отношения были раньше, но он старался с ней не связываться, а она его легко могла послать четырёхэтажным загибом. Жаль женщину. Я много раз ей предлагала пройти воскрешение, она ни разу не перерождалась, доживала свой век в богом данном теле, как она сама говорила.

— Ладно. Марковна, конечно, колоритная мадам была, но теперь мы её вряд уже встретим, — решил я не предаваться панихиде по усопшим, и переключился на актуальное: — Думаю, Морган меня просветит о происходящем лучше, чем ты. Что ж его так зацепило, что он до сих пор в отключке?

И тут подал голос сам объект обсуждения:

— Ммм, не в отключке уже я, — застонал он, — не могли бы вы заткнуться, и так голова трещит.

С этими словами он попытался сесть, и Инга бросилась ему помогать.

— Добро пожаловать обратно в наш дерьмовый мир, — не преминул я его поприветствовать.

— Сколько пальцев видишь? — провела она проверку, показывая ему указательный палец.

— Один, всё в порядке. Где мы?

— Дэгар, — бросил я. — Забыл что ли? Ты как?

— А, ну да. Точно. Ты обещал объяснения, как свалим с корвета с Ингой.

— А, ну да, точно, — это я случайно его скопировал, правда. Само как-то вышло…

— Ты упал без сознания, когда тебя по голове балка оружейного ангара ударила, — затараторила Инга. — Потекла кровь, мы думали ты умер, но ты был жив и мы побежали с тобой на плечах в мед. отсек, восстановить тебя. Но на лечение уходило очень много времени, а станция уже рушилась окончательно, и мы решили, что долечим уже в космолёте, или сам в себя придёшь. Потом побежали в лабораторию, нейромодов понаставили, каких смогли, там Степаниды Марковны уже не было, не знаем, куда она пропала, и в это время всё время тебя тащили, ты такой тяжелый! Потом в ангар к космолётам, а там только этот, командорский, затащили тебя, сами запрыгнули, оказалось, что командор уже в капсуле, но разбираться времени не было, и мы улетели. А когда полетели, Ван же ни разу не летал, я ему вообще помогла нейромод полетов установить сначала, потому он слился с машиной на сто процентов и чуть нас не угробил, а потом нам пришлось в гипер прыгать, и я тоже в капсулу легла, для экономии ресурсов. А потом вы меня разбудили и мы побежали, шаттл взорвался, и ты отключился.

Это она от счастья, что Морган жив, выдала такой словесный поток? Ну, хоть рассказывать уже ничего не надо. Краткий синопсис готов, ага.

— Ты дай лучше нам расклад по Дэгару. Мне тут Инга как раз только что дала наводку, что здесь всё не то, чем тут кажется.

— С чего бы мне человеку, которого вижу первый день, даже толком не проверив, что-то рассказывать? — стал сразу в «бычку» Морган.

— Морган, вернись на землю, ты в таком же положении, что и я, и Инга. Знаешь же, что командор помер. Мы по факту беглецы. Я-то ладно, я ещё и воскрешённый, вы меня и так в расход собирались пустить, а вот вам будет предъявлено, как только командор восстанет из мертвых. Думаю, дело на часы идёт, если уже не на минуты. Да, Инга? Пока мы тут тебя дожидались, его вполне могли уже оживить у себя там, в Совете.

— Не знаю, я не сталкивалась с правительственной системой воскрешения. Только здесь, с мырамситом, в рамках «частого гребня» для подбора добровольцев.

— А, кстати, почему вы сами-то не прыгали на планету, чтобы раздобыть свои эти ценные штуки?

— Прыгали, почему же. Потеряли половину штатного состава оперативников, после чего я наложил запрет на высадку наших, и стали искать другие пути. Нашёлся уже забытый способ, который как раз хорошо ложился на технологию воскрешения класцидов, и как раз мы имели право применять его в рамках закона гуманных соображений, всё равно на планете люди умирали. Многие воскрешённые действительно были рады, в обмен на выполнение задания, обрести новую жизнь. Но…

— Но?

— А началось что-то, о чем мы не знаем до сих пор, но что точно испытаем на собственных шкурах, появившись на Дэгаре лично. Те, кто побывал там один раз, отказывались снова спускаться. А если человек был готов повторить, то на второй, реже на третий раз воскрешения он уже был невменяем. И так практически все. Почему Инга и стала лично просеивать кандидатов, сканируя пси-способности.