– Да и к чёрту всё это, – Кальдур сплюнул на землю. – Всё одно. Было не так уж и плохо…

– Под их игом? – Дукан смерил его презрительным взглядом. – О да, всё было не так уж и плохо… Пока они не сожгли твой дом, да? Так всегда бывает, пока не начинают резать именно тебя и твоих родных. Ты бы так и стоял в стороне и смотрел на это всё… Даже не так, ты бы отводил глаза, чтобы не видеть. Если бы зло не постучалось именно в твою дверь.

Кальдур промолчал, подобрал с земли веточку и потыкал ей в костёр. Дукан хрустнул шеей и попытался снова быть мягким.

– Ладно. Всё это уже не важно. Мы договорись с тобой. С меня чай и лепёшка. С тебя история, какой бы она не была. Итак, парень. Ответь мне, почему ты больше не Избранный? Как ты утратил силу кайрам? И милостью Её Света… куда ж делась Госпожа?

При слове «Избранный», Кальдура скривило, он усмехнулся и покачал головой. Собрался немного с мыслями, посмотрел на Дукана, понял, что этого не избежать, и начал говорить:

– Их армия маршировала к горе. Там и планировалось дать им бой, подальше от городов и невинных жертв. Когда мы и Госпожа сражаются в полную силу… лучше не быть рядом… М-да. В тот день… точнее в ту бесконечную ночь… я сражался внизу. Справа от меня сражалось войско, там было много факелов и огня, много шума, криков. Из-под земли лезли порождения Мрака, и я разил их… как… как и требовалось.

– Порождения Мрака… – Дукан недоверчиво попробовал эти слова на вкус и скривился. – Ты видел их?

– О… я всё ещё вижу их, – Кальдур стиснул зубы и спрятал глаза, ставшие влажными. – В своих снах. Спасибо Госпоже за мою память, я не помню подробностей, всё как в тумане. Только образы и отдельные моменты. Нашей задачей было остановить этих тварей, не дать им ударить по основным силам с фланга. То, что они могут сделать с пехотой… нельзя было им позволять. И мы делали это. Мы останавливали их. Очень долго. А потом меня призвали.

– Призвали?

– Да. Это что-то вроде порталов, которые сегодня открывала Розари. Только их открывает сама Госпожа и призывает через них своё войско. Я оказался на Небесном Дворце, в первый раз, собственно, и я не знаю, где именно. Вокруг был ветер, очень много ветра, он сбивал с ног, заставлял пригибаться к земле, уши закладывало. Мраморный пол под моими ногами дрожал и кренился, было страшно, что я вот-вот соскользну и начну падать. И вдруг я увидел свет.

– Ты видел Светлейшую Госпожу? – Дукан заметно оживился.

– Нет. Её я не видел. Как я понял, она поставила меня защищать этот проход, эту лестницу. Что там было внизу или вверху, что именно я должен был защищать, я не знаю. Это было очень странно. Раньше Она не призывала наверх таких как я. Только зерафиты имели такую честь. А сама она была где-то неподалёку, с остальными Избранными. Я увидел зарю нового дня. Тогда я улыбался, думал, что это всё. Мы победили. Настал новый день. Госпожа загонит всех тварей обратно под землю, обрушит на них огонь с небес, а фанатики Морокай бросят оружие и склонят головы, моля об Её милости…

– Но?..

– Чернота над моей головой не была ночным небом или тучами. Свет вырвал висящую в пустоте гигантскую тушу монодона, небёсного кита… его щупальца и пасть, тянувшуюся прямо к Дворцу. Он был огромен… настолько, что вокруг него вился с десяток зеркан, и никто не смог причинить ему какого-либо вреда. Алазам и его бледные колдуны не смогли бы пробить Её магические барьёры, и открыть туда портал, мы знали это, знали, что Небесный Дворец недосягаем для них… Но где-то… где-то смогли спрятать эту тварь… спрятать до последнего момента… и она обрушилась на нас словно гора.

– И что было дальше? – спросил Дукан осторожно. Кальдур молчал слишком долго, в тенях от пламени костра казалось, что он постарел лет на десять.

– Небо вспыхнуло. Всё вокруг горело, вились вспышки, молнии и разноцветные ленты, не знаю как описать… и… и этот звук, когда оно кричало от боли, когда его громадное тело рвали магическим огнём и заклятиями, которых я даже не понимаю… это оглушало и прижимало к земле. А потом на лестницу упало нечто ещё. Сначала я принял это за человека, но человеком оно не было, это уж точно. Когда оно распрямилось, то оказалось ростом под три метра и заковано в доспехи, словно выточенные из чёрного камня. Доспехи, толщиной с ладонь, Дукан! А из-под шлема у этого чудища клубилась темнота. Его дубина была больше меня, и оно ударило ей так резко, что я даже не успел среагировать. Меня прижало к земле такой тяжестью… я подумал, что меня раздавит. Доспех трещал и выл, не знаю, как выдержал. А оно ударило снова. И снова. И снова. Доспех стонал, кости трескались, я весь шёл кровью, я кричал. Я вообще ничего не смог сделать. Даже подняться. Оно вбило меня в мрамор этой лестнице, оторвало, словно раздавленного жучка от подошвы и швырнуло вниз. Вот и вся моя… Шестая Битва.

– Дубина говоришь? В человеческий рост? – Дукан отвернулся, и шевеля губами, прикинул что-то в уме. – Хм. Похоже, это был Скорбь.

– Скорбь? – глаза Кальдура оторвались от огня.

– Так его называют. Это всё очень тёмная история, в которую мне лично не хочется верить. Слишком уж она… ну сказочная. Мне довелось допросить нескольких офицеров из тёмной армии. И довелось слышать кое-что. Говорят, что накануне Шестой Битвы, в распоряжение Алазама прибыли восемь чёрных наиров, как их ещё называют, рыцарей-колдунов, которые на самом деле не являются ни рыцарями, ни колдунами, ни чем-то вообще человеческим. Они вроде как жнецы и воины самого Морокай, которых он смог каким-то способом освободить из Бездны и поднять в наш мир. И что эти наиры поднялись, чтобы подготовить мир…

– К чему?

– К его концу, Кальдур, – юноша не смог выдержать взгляда Дукана и отвернулся, старик дал ему минутку прийти в себя и продолжил: – Что было потом?

– Особо ничего. Помню, как падал, меня швыряло в воздухе, свистел ветер. Потом удар и темнота. Знаю, что упал в реку. Меня вытащил… один хороший человек. Дядя, как он просил его называть… Теперь он мёртв… из-за меня.

– Твой дядя жив, – вставила Анижа, осторожно работая иголкой. – Я так думаю. Его хорошо ударили, но не смертельно. Я видела.

Кальдур ей не поверил. Решил даже не пускать и тени надежды себе внутрь. Его ноша и так была тяжела. Безразлично он посмотрел на воительницу, что ещё боролась за жизнь. Розари под руками Анижи подрагивала, покрылась потом, шептала что-то и бредила.

– Что-то ещё, Кальдур?

– Дядя плыл на лодке, когда над его головой пролетел Небесный Дворец. Он видел человека с длинными чёрными волосами и бледной кожей, богато одетого, который шёл по воде. Он вроде как тоже упал с Дворца, но у самой воды остановился, словно… словно никуда и не падал. Человек смотрел вниз, искал что-то в воде. А потом посмотрел вверх, на удаляющийся Дворец, и растаял в воздухе. Спустя минуту или две всплыл я. Чуть живой. Не дышал. Помню только, что был страх. Но не мой, а его… доспеха. Жёг между лопаток. А потом это чувство вдруг исчезло и стало так легко. Я перестал тонуть и всплыл.

– Этот человек… думаешь, это был Алазам?

– Что? – брови Кальдура поползли наверх. – На кой чёрт я ему?

– Ты-то ни к чему. Мастер Лотрак говорил, что Алазам проявляет недюжий интерес к живым доспехам. Даже якобы несколько кайрам пропали в засадах, устроенных им лично. Да и кто из бледных колдунов выглядит как богач и любит парить в воздухе? Хм. Ясно.

– Что ясно? – удивился Кальдур и непонимающе уставился на Дукана.

– Доспех покинул тебя, чтобы его не забрал бледный колдун.

– На кой чёрт ему доспех? – Кальдур зацепился за это как за шутку и рассмеялся, был рад разбавить их мрачную беседу. – Ха. Он никогда не будет служить порождению Мрака.

– Доспехи послужили им для других целей… – с каменным лицом пробормотал Дукан и указал на рану Розари. – В качестве мишеней, как минимум. Чтобы найти оружие против светоносного металла.

– Оружие? – нахмурился Кальдур.

– Стрела, господин, – Анижа присела на коленки рядом с ним и протянула Дукану нежный расшитой платочек, пропитанный кровью.