«Как же хорошо!»
Идиллию нарушил свист шин. Сара обернулась и последнее, что она увидела в своей жизни — свет фар. А дальше была лишь пронзающая боль и кромешная темнота.
Декабрь, 1998 год.
Часы показывали уже девять вечера, а Сара так и не вернулась домой. Майкл не находил себе места, метался по квартире, словно загнанный зверь, предчувствуя беду. Раз за разом парень набирал номер возлюбленной, но каждый раз слышал лишь противные длинные гудки. Отчаявшись, он успел обзвонить всех общих друзей, но никто не знал, где она.
Как назло, девушка ничего не сказала ему, куда и зачем она поехала. Когда Тёрнер уже хотел отправиться на её поиски, раздался звонок телефона. На экране высветилась фотография любимой.
— Маленькая, слава богу, где ты? — взволнованным голосом проговорил парень.
— Здравствуйте, — прозвучал на том конце провода мужской голос. Майкл выпрямился, напряжение завладело всем телом, а сердце пропустило несколько болезненных ударов, намекая на что-то непоправимое. — Офицер Никсон Вас беспокоит. Сара О’Нил знакома вам?
— Д-да. Она моя невеста, — дрожащим голосом проговорил Майкл. Сердце стучало в бешеном ритме, ладони вспотели, а сам он, казалось, перестал дышать.
— Примите мои соболезнования. Ваша невеста скончалась. Её сбил автомобиль. Врачи старались оказать необходимую помощь, но было уже поздно.
От услышанного парня словно током ударило. В голове моментально образовался шум, от чего понять слова говорящего у него совсем не выходило.
«Как скончалась?»
Отрицание, неверие, ступор — всё смешалось в огромный ком в душе Тёрнера. Тишина затянулась, и в трубке послышались слова офицера:
— Вы могли бы приехать на опознание?
— А Вы точно уверены, что это она? — голос парня всё так же предательски дрожал.
— К сожалению, да. Документы находились при девушке, поэтому ошибки быть не может.
— Говорите, куда приехать.
Майкл быстро собрался и буквально вылетел из квартиры. Парень искренне надеялся, что всё происходящее — чья-то жестокая ошибка, глупая шутка. Ему хотелось верить в то, что сейчас он приедет на место, а Сара жива, обнимет его крепко и нежно поцелует. Но нет…
В тот день Майкл Тёрнер потерял не только любимую девушку, но и самого себя, отвергая возможность существования без неё…
Декабрь, 1999 год.
Вернувшись из воспоминаний, вижу холодный и серый мрамор, через который могу говорить со своей маленькой девочкой. Только так и только здесь мне кажется, что она меня слышит, видит и разделяет мои терзания за нас.
Слёзы не прекращают свой поток, сердце болезненно сжимается, напоминая, что боль реальна; повторяя, что всё окружающее — страшный кошмар, в котором я живу уже год, и из него не выбраться. Не выбраться, потому что я сам этого не хочу. Не хочу принимать такую жизнь, не хочу думать о том, что её больше нет, не хочу без неё.
Это ужасающее бытие буквально убивает меня, не давая возможности на нормальную жизнь. Хотя какой жизнь может быть без моей Сары? Никакой!
Пробыв на кладбище несколько часов, вернулся в пустую и одинокую квартиру. Когда-то здесь было тепло и уютно, с кухни всегда доносился аромат кулинарных шедевров Сары, вокруг чувствовалось, что это настоящее. А сейчас… Что сейчас? Серость, холод, одиночество и боль. Помещение буквально «пропахло», втянуло в себе всю мою депрессию, напоминая мне насколько я жалок.
Устало вздохнув, сажусь на диван и откидываюсь на спинку, раскидывая в стороны руки. Закрываю глаза и снова вижу её.
Она улыбается, нежно гладит по щеке, спускаясь к шее, слегка царапая ноготками кожу. Лёгкий фантомный флёр даёт почувствовать её запах. Ощущаю прикосновения её сладких губ так, будто она и правда рядом.
Она нежно целует, смещаясь к шее и слегка прикусывает кожу. Чёрт, как же хорошо. Любимые волосы спадают на лицо и слегка щекочут, давая возможность уловить запах кокосового шампуня. Моя маленькая.
Снова невесомые поцелуи, но уже на ключице, её пальчики слегка сжимают плечи, спускаясь вниз по рукам, нежно поглаживая. По телу проносится табун мурашек, а сердце ускоряет свой ритм, угрожая разорваться от накатившего счастья. Каждая клеточка моего тела отзывается на прикосновения самой любимой и желанной девушки.
Пытаюсь протянуть руку, но я будто не чувствую своё тело. Оно окаменело так же, как и душа. А у меня появляется острая необходимость прикоснуться к бархатной коже, но ничего не выходит. Я так люблю тебя.
Когда губы Сары уже спускаются к груди, в голове возникает мысль: «Это всё нереально! Она мертва!»
Резко открываю глаза. Чёрт! Всё, что было перед глазами, растворяется, оставляя после себя горькую дымку. Я снова один, всё та же квартира, та же боль и пустота внутри. Тело окутывает неприятным ощущением одиночества. Нет, я больше так не могу.
В голове сразу появляются мысли об упущенных моментах. Не успел сказать должное количество раз, что люблю её. Не успел дать клятву у алтаря. Уже никогда не услышу топот маленьких ножек, как доказательство искренности наших чувств… Никогда не увижу дочурку с её глазами, которую так хотел. Никогда не поведу сына на футбол, о котором так мечтала Сара. Никогда не будет их…
Мы столько всего не успели сделать! Столько всего потеряли без возможности исправить это грёбанное «не успел», «никогда».
Снова боль. Душераздирающая, всепоглощающая, звериная боль. Чувствую себя животным, загнанным в угол. Ощущаю себя существом бездушным. Душа, моя душа была похоронена год назад. Триста шестьдесят пять дней. Восемь тысяч семьсот шестьдесят часов.
Боже, как я завидую тем, кто рядом со своим любимым человеком. Тем, кто может обнять, поцеловать и сказать самые важные слова — я люблю тебя.
Я так больше не могу…
Не задумываясь, подрываюсь к шкафу, открываю первую дверцу, достаю листочек, ручку и снова возвращаюсь на диван. Стараюсь написать текст, пусть в голове и неразбериха, а руки дрожат, но я уверен в своих действиях. Пусть буду слабаком, но я должен попасть к ней. Мы либо вместе, либо никак.
Прощальные слова написаны. Складываю лист пополам и оставляю на самом видном месте — журнальном столике возле дивана. Уверенным шагом сразу же иду на балкон.
Семнадцатый этаж кажется моим спасением. Понимаю, что мыслю, как сумасшедший, но, чёрт возьми, давно я не чувствовал себя более живым, как сейчас.
Вдыхаю холодный воздух, вслушиваясь в окружающую тишину. Ветер слегка остужает разгоряченную кожу, отчего появляются приятные мурашки. Несмотря на то, что я стою без куртки, холода не чувствую. В это мгновение во мне играют лишь адреналин и предвкушение.
Кто-то скажет, что я идиот, раз верю в то, что встречусь со своей Сарой на той стороне. И, возможно, тот самый «кто-то» будет прав. Мы не знаем наверняка, что нас ожидает там, но я верю — любовь вечна. Значит, мы обязательно встретимся. Не может быть по-другому, не может. Сама судьба нас связала нитью бесконечности, а значит, я обязан быть рядом.
Теперь я люблю декабрь, маленькая, ведь он даёт возможность нам воссоединится. Люблю четверг, пусть и год назад он забрал тебя у меня, но сегодня этот день недели вернёт всё на свои места.
Первая за год улыбка появляется на моём лице. Я счастлив настолько, будто она сейчас стоит рядом и держит меня за руку.
Перелезаю на карниз. Боль отступает, уступая место облегчению и ожиданию. Развожу руки в стороны и делаю шаг в воздух.
Я люблю тебя, родная, скоро мы будем вместе.
***
Вишня дрожащими руками держал лист, что лежал на столике. Размашистый почерк, буквы слегка кривые, мужчина видел, что друг писал впопыхах. В уголках глаз неприятно скапливались слезы, выдавая всю его боль. Большим пальцем он стёр влагу, избавляясь от неприятных ощущений, глубоко вздохнул и раскрыл записку.
Дорогие друзья!Вишня, Аарон, Стефани, прошу, простите мне мою слабость. Я очень надеюсь, что вы поймёте меня. Я не могу так больше жить. Не могу без Сары, без неё тяжело.Я знаю, что вы тоже по ней скучаете, но ничто не сравнится с той болью, что сидит внутри меня. Возможно, я эгоист, возможно, сумасшедший, а возможно, и то, и другое. Не хочу придумывать какие-либо отмазки, просто примите мой выбор.Простите, что бросаю вас, но клянусь, я сейчас счастлив. Мне так легко и так хорошо, ведь я знаю точно, она ждёт меня. Тёрнер и О’Нил объединятся вновь.Мы любим вас, искренне!Улыбнитесь, не грустите и не лейте слёзы, ведь сейчас мы вместе и нам хорошо.
