Вот только… Почему он тогда плакал? Были ли это слезы горечи или облегчения?
Люмин прикоснулась к глазурной лилии на шее, и Сяо, заметив это, легонько улыбнулся. Лед треснул. «Между нами ничего не изменилось, — поняла Люмин. И тут же мысленно рассмеялась. — По крайней мере, не в худшую сторону».
— Ты как, устал? — спросила она. — Хотела показать тебе кое-что.
— Э-э… Конечно, давай.
Щеки Сяо слегка покраснели. Паймон, скрестив руки на груди, переводила с него на Люмин подозрительный взгляд, но эти двое ни одним словом себя не выдавали. Многозначительно хмыкнув, Паймон отвернулась. Сяо украдкой подмигнул Люмин, и она беззвучно рассмеялась.
Клубок тьмы в сердце стал клубком света, и Люмин чувствовала, как он озаряет каждый уголок ее души.
Они миновали сад камней и, пройдя через арку, оказались в укромном местечке, откуда открывался потрясающий вид на остров Сэйрай. К удивлению Люмин, здесь уже расположился Чайльд — устроившись на ограде под раскидистой сакурой, он бесстрашно болтал ногами в пустоте и вчитывался в письмо, подолгу задерживая взгляд на каждой строчке.
Люмин открыла рот, чтобы тихонько привлечь его внимание — не хватало еще, чтобы Чайльд от неожиданности сорвался в пропасть.
Ее опередила Паймон.
— Аякс! — воскликнула она.
К счастью, несмотря на усталость и раны, рефлексы Чайльда работали безукоризненно, и он успел ухватиться за ограду. По обрыву покатились камешки. Несколько раз ударившись о скалистый склон, они скрылись в морской пучине.
— Ой, — смутилась Паймон.
Чайльд оставался невозмутим. Как и всегда, смертельная опасность его не беспокоила.
— А-а, это вы, ребята, — проронил он и, торопливо убрав письмо в карман, отвернулся к Сэйраю.
Люмин мельком взглянула на Сяо, и тот кивнул. Опустившись на землю, он с облегчением облокотился на низкий столик, усыпанный лепестками сакуры, а Люмин и Паймон осторожно приблизились к Чайльду.
— Слушай… — нерешительно произнесла Люмин. — Может, расскажешь уже, что происходит?
— Да все в порядке, — поспешно отозвался Чайльд. Пожалуй, чересчур поспешно. — Я просто… В общем… Мне жаль, что вчера все так произошло, ребята. Я не хотел причинить вам вред. Извините, что доставил вам столько хлопот, и…
— Успокойся, — велел Сяо.
Люмин бросила на него быстрый взгляд.
Удивительно, но в присутствии других людей лицо Сяо менялось до неузнаваемости. Глядя на эти сдержанные, холодные черты, Люмин ни за что бы не подумала, каким мягким может быть Сяо. Когда-то его искусная маска почти отпугнула ее, но к счастью, она давно дала себе обещание не судить о людях по первому впечатлению.
И со временем она сама не заметила, как научилась понимать, что таится за отстраненным взглядом его желтых глаз и что он на самом деле пытается передать своими резкими высказываниями.
Это «успокойся» на его языке значило: «Я не держу на тебя зла. Все в порядке, так что больше не терзай себя этими мыслями».
Для тех, кто умел слышать, Сяо открывался с совершенно неожиданной стороны. Вот только Чайльду, поглощенному проблемами, о которых он упрямо молчал, было не до загадок.
Люмин постаралась объяснить это Сяо — без слов, одними глазами, и он вздохнул.
— Ты действовал не по своей воле, Аякс, — сказал он неохотно. — И проявил в бою с демоном силу, которой можешь гордиться.
Кажется, его лимит на искренность был на сегодня исчерпан, и он замолк, скрестив руки на груди. На помощь заспешила Паймон.
— Вот именно! — подхватила она. — Любой из нас мог оказаться на твоем месте, так что тут нечего стыдиться и не о чем переживать.
— Любой, — согласился Чайльд. Вздохнув, прикрыл глаза ладонью. — Но оказался я.
Люмин сделала шаг и осторожно положила руку ему на плечо. Чайльд вздрогнул, но отстраняться не стал.
— Именно по этой причине тебе не следует держать все в себе, — мягко сказала Люмин. — Если тебя что-то беспокоит, давай поговорим. Ты не один, Аякс. Мне…
Она взглянула на Паймон, и та понурила голову, догадавшись, что хочет сказать Люмин.
— Мне жаль, что мы судили о тебе, как о Фатуи. Я обещала довериться тебе, но вместо этого продолжала подозревать, хоть и знала, что ты не причинишь мне вред. Прости.
Чайльд молчал, ни на кого не глядя. Ветер трепал его волосы и шарф — алый росчерк на фоне закатного неба. Наконец Чайльд поднял голову и, бросив долгий болезненный взгляд на темный силуэт Сэйрая, поджал губы.
— Я не обижаюсь, Люмин. Я никогда на тебя не обижался.
«И это все?» — беззвучно вздохнула Люмин. Типичный Чайльд. Неважно, что его беспокоит, он будет держать все в себе и мило улыбаться, бросаясь из схватки в схватку.
Вот только никакое сражение не примирит его с болью.
— Архонты, — неожиданно подал голос Сяо. Он раздраженно закатил глаза. — Скажи уже правду, Аякс. Ты от нее не развалишься. Или вас в Снежной за нее расстреливают?
Чайльд обернулся и, спустив ноги на землю, внимательно посмотрел на Сяо. Некоторое время оба молчали. А затем между ними состоялся диалог, который ни для Паймон, ни для Люмин не имел никакого смысла.
— Значит, это все-таки произошло? — спросил Чайльд.
— Да, — спокойно ответил Сяо. — И что ты сделаешь?
Чайльд опустил голову и улыбнулся краем губ.
— Ничего.
— В самом деле? — вздернул брови Сяо. — Удивлен, что ты так быстро сдаешься.
Чайльд передернул плечами.
— Думаю, так будет лучше. Для всех нас. Я еще вчера это понял. Только слепой бы не увидел, так что…
Он не договорил. Потер руку, на которой темнел рубец, оставшийся после вчерашней битвы с Сяо.
— Не испытывай мое терпение, пока я не передумал, — сказал он наконец. — Просто пообещай позаботиться… обо всем.
Их взгляды встретились. Сяо кивнул.
Потеряв терпение, Паймон всплеснула руками и воскликнула:
— Паймон ничего не понимает! Что за таинственные разговоры? Что происходит?
Печально улыбнувшись, Аякс опустил руку в карман и достал оттуда белый прямоугольник бумаги — письмо, зачитанное до такой степени, что его края уже обтрепались. После нескольких секунд колебаний Аякс все же вложил письмо в руку Люмин.
— Я действительно соврал тебе, Люми, — сказал он. — Я оказался на Пестром острове не из-за Скарамуччи. Если честно, я уже давным-давно не имею ни малейшего понятия, где он.
Его слова встревожили Люмин, и она углубилась в чтение. Обхватив ладошками ее плечо, над бумагой склонилась и Паймон. Сяо хранил внешнее равнодушие. Отвернувшись к Сэйраю, он наблюдал, как на волнах танцует закатное солнце.
Здравствуй, Аякс.
Я бы хотела ответить на твое предыдущее письмо, но боюсь, теперь мой ответ не имеет значения. За несколько недель все изменилось, и я пишу тебе с тяжелым сердцем, не зная, какими словами рассказать правду.
Аякс, мой любимый брат… Отца больше нет с нами.
Ты знаешь, он уже много лет мучился головными болями. За последний год они обострились, и с каждым месяцем отцу становилось все хуже. Даже присланные тобой лекарства в конце концов перестали помогать, и…
Он не справился, Аякс. Он всегда был таким сильным, и я думала, что на свете нет такой беды, которую он не смог бы преодолеть.
Но болезнь сломила его, и теперь он ушел.
Наш добрый, наш сильный папа… Не могу поверить, что пишу это. Не могу поверить, что все это правда.
Брат, милый, знай, мы очень тебя любим. Не знаю, когда ты получишь это письмо и сможешь вернуться в Снежную… Не переживай о нас, хорошо? Маме сейчас тяжело, но мы с Антоном и Тевкром будем рядом, как ты нас и учил. Мы будем ждать тебя. Мне кажется, я знаю, о чем ты будешь думать, когда узнаешь новости. Пожалуйста, Аякс, не вини себя. Не сожалей ни о чем. Ты не мог ни предсказать это, ни предотвратить, и ты сделал достаточно. Больше, чем кто бы то ни было еще.
Я хочу, чтобы ты знал: отец до конца тобой гордился. Его печалило лишь то, что в последние годы вы провели так мало времени вместе и что в свой последний день ему так и не удалось тебя увидеть. Он просил кое-что передать тебе: «Я знаю, ты добрый и честный человек, и я прошу у тебя прощения».
