И раскрылся. Внутри него ничего не было, кроме сложенного клочка пергамента. На котором было написано:

— Темному Лорду. Я знаю, что умру задолго до того, как ты про­читаешь это, но хочу, чтобы ты знал — это я рас­крыл твою тайну. Я похитил настоящий хоркрукс и намереваюсь уничтожить его, как только смогу. Я смотрю в лицо смерти с надеждой, что когда ты встретишь того, кто сравним с тобою по силе, ты уже снова обратишься в простого смерт­ного. Р. А. Б.

После этого я вернулся в школу. И попался на глаза Джинни Уизли.

— Пойдем в больничное крыло, — сказала Джинни.

— Я не ранен, — ответил я.

— Это приказ Макгонагалл, — сказала Джинни. — Все уже там, Рон, Гермиона, Люпин, все…

— Кто-нибудь погиб, Джинни?

— Из наших — никто, не бойся. Пострадавшие есть, конечно. Профес­сору Флитвику досталось, но он тоже чувствует себя неплохо, слабость в ногах, вот и все. А вот двое Пожирателей смерти убиты. Один, не знаю его имени, попал под смертоносное заклятие, кого-то из своих. И еще Фенрир Сивый. Оборотень.

Мы добрались до больничного крыла. Там я увидел спящего Невилла и еще кучу народа. Ко мне подлетела Гер­миона и обняла меня. А еще я увидел, что мадам Помфри наносит на сильно подранное лицо какого-то парня какую-то остро пахнущую зеле­ную мазь.

— А ведь Дамблдору наверняка известно, как можно помочь, — сказал вдруг Рон, глядя на действия мадам Помфри, — Где он? Билл сражался с этим маньяком по его приказу, Дамблдор в долгу перед ним, не может же он оставить его в таком состоянии…

— Рон… Дамблдор мертв, — произнесла Джинни.

Дальше в палату во­шла профессор Макгонагалл. Как и на всех осталь­ных, на ней были видны следы недавней битвы — ссадины на лице, разодранная одежда.

— Молли с Артуром уже летят сюда, — сказала она, — что произошло, Гарри? По словам Хагрида, ты был с профессором Дамблдором, ког­да… когда это случилось. И он говорит, что профес­сор Снэйп как-то причастен… .

-Не только он, — ответил я Макгонагалл, — сначала Малфой провел в школу пожирателей, только мне не совсем понятно, зачем это было нужно.

— Но, как ему это удалось?

— Через исчезательный шкаф. Один из них находится в магазине Горбина и Берка. А второй у нас в Выручай-комнате. Правда, он был не совсем исправен, но Малфой его таки отремонтировал. А потом прибежал Снэйп и пустил в Дамблдора Аваду. Потому, что у самого Малфоя духу не хватило.

— Ох! — Макгонагалл схватилась за сердце, — что же теперь будет-то? Лично я не убеждена, что в следую­щем году школа откроется снова. Смерть директо­ра от руки одного из наших коллег — это ужасное пятно на истории Хогвартса. Ужасное.

— Почему школу должны закрыть? — не понял я, — Нет, я конечно понимаю, что удар по репутации школы весьма серьезен, но ведь далеко не все могут позволить себе домашнее обучение.

В последующие дни все уроки были отменены, экзамены отложены. В Хогсмид стали съезжаться волшебники и волшебницы, пожелавшие принять участие в похоронах и простить­ся с Дамблдором.

Дальше состоялись его похороны. Народу было много. А потом меня отловил министр магии.

— Ужасная трагедия, Гарри, — негромко произнес он, когда мы с ним неспешно прогуливались по берегу озера. — Даже сказать вам не могу, как напуга­ло меня известие о ней. Дамблдор был великим вол­шебником. Мы не во всём с ним сходились, вы это знаете, однако никто лучше меня не понимал…

— Министр, простите меня за некоторую грубоватость, но чего вы хотите? Давайте конкретно, а то на дворе конец двадцатого века и времени ни у кого, ни на что нет.

Министр остановился, оперся на трость и уставился на меня, теперь лицо его выражало лишь трезвую расчетливость. А я продолжил.

— Может быть вы хотите чтобы я рассказывал всем, как замечательно вы работаете?

— Это позволило бы укрепить моральный дух со­общества! — резко оборвал меня министр.

— Возможно. Только я-то тут причем? Это же вам нужно, вот вы и укрепляйте. Только без меня. Я вам не мальчик с плаката. Так, что сами, сами.

После того, как все разошлись меня нашла Гермиона.

— Как подумаешь, что мы сюда можем и не вер­нуться… — тихо сказала она. — Ну как можно закрыть Хогвартс?

— Я не думаю что школу закроют, но не уверен, что вернусь в следующем году. Мне, как ты знаешь, нужно многое вспомнить.

— Я ждала от тебя этих слов. Но, что ты собира­ешься делать? — спросила Гермиона.

— Не знаю еще. Скорее всего засяду в доме на Гриммо. Там вроде приличная библиотека. Была, во всяком случае. Посещу Годрикову Впадину. Нужно посмотреть что там с домом родителей. Да и могилы их навестить нужно. А то я ни разу там не был. Как-то так. Кстати, — пришла мне в голову мысль, — ты летом не хочешь поработать?

— Кем?

— Моим репетитором. И еще гидом. А то такие слова, как: Биг-Бен, Тауэр, Бейкер-стрит 221-б я только слышал.

Я вдруг засмеялся.

— Ты, чего, Гарри?

— Да, вот, представил. Сижу я такой, с трубкой в зубах, а тут ты подходишь и спрашиваешь: «Но черт возьми, как, Поттер?», а я тебе в ответ: «Элементарно, Грэйнджер».

Мы посмеялись.

— Хотя, боюсь ничего не выйдет.

— Почему?

— Ну, ты наверняка поедешь в Нору. А если ты туда поедешь, то от туда уже не вырвешься. Да и Рон, скорее всего, не будет в восторге.

— А Рон тут причем?

— А ты хочешь сказать, что совсем ни причем?

— С Роном, боюсь, у нас все закончено. Но меня гораздо больше волнует другое. Дамблдор убит, Волдеморт сейчас начнет действовать… .

— Не начнет, Гермиона. Некому пока действовать. Впрочем, что я тебе буду рассказывать? Пошли в кабинет директора. Попросим Омут памяти и я кое что тебе покажу.

========== Что было потом, еще дальше ==========

В кабинете директора Макгонагалл разрешила нам воспользоваться Омутом памяти. Она сейчас была в школе за главную вот и пришлось к ней обратиться. И я показал Гермионе воспоминания о ликвидации Волди, его змеюки и тех троих, которые стали трупами, после нашей с ними встречи на обратном пути. Правда, сам процесс их убийств я ей не показал. А только результат. А то они и так все подавлены смертью Дамблдора были.

Двоих из из той тройки я, кстати, вспомнил. Питера Петтигрю и Беллатрикс Лестрендж. А вот третий был знаком смутно. Вроде где-то его лицо мелькало, в показанных мне воспоминаниях, но я никак не мог его вспомнить. Оказалось, что это Антонин Долохов. Гермиона подсказала. И тогда я вспомнил, что именно его заклинание чуть не оборвало ее жизнь.

После того, как мы покинули кабинет директора, я начал разговор.

— Слушай, Гермиона, ты прости, что я на тебя все это вывалил, просто… — я задумался, как правильней сформулировать, — нужно наверное, сразу тебе показать с кем ты теперь имеешь дело.

— Что ты имеешь в виду, Гарри? — спросила меня Гермиона.

— А, то ты сама не видишь? Понимаешь, тот удар бладжером, скорее всего, разрушил у меня в мозге какие-то старые связи и создал новые. И… как бы объяснить-то? Очевидно, что моя нынешняя личность, стала отличаться от прежней. Фактически, она стала совсем другой. И, я не уверен, что моя новая личность тебе понравится.

— Ну, не знаю, — подумавши ответила Гермиона, — но, вот, что мне точно понравилось, так это то, что ты стал как-то взрослее, что ли. Более рассудительный и… прагматичный, наверное. Во всяком случае, тот старый Гарри, если конечно можно так выразиться, не додумался бы сунуться в логово к Тому-кого-нельзя-называть. Тем более сразу. В тот же вечер. Он бы наоборот, впал бы в депрессию, стал бы обвинять себя во всех смертных грехах вообще и в произошедшем в частности.