— Хорошо.

— Записи Лоис, все нормально?

— С ними все в порядке.

— Послушай, вчера нам нужно было многое обсудить, но я не хотел перегружать тебя, мы думаем, что следует перенести график фотосессии для обложки альбома. Было бы неплохо иметь его при себе уже на интервью, чтобы фанаты получили твои извинения и обещание новой музыки. Давай завтра, хорошо?

Ты только поэтому позвонил?

— Хорошо.

— Следом мы хотели бы снять клип на песню «На ветру».

Значит, ты решил, что это мой первый сингл, не обсудив его со мной?

— Хорошо.

Киллиан на мгновение замолчал.

— Это единственное слово, которое ты будешь произносить?

— Я слишком устала, чтобы говорить что-то еще.

— Скайлар, ты не представляешь, как мне тяжело видеть, что тебе приходится иметь дело с этим. Ты не представляешь, как тяжело было видеть, что эти ублюдки окружили тебя, а я даже не смог утешить тебя потом.

Но этого недостаточно.

— Я знаю это. — Слезы обожгли мне глаза, и я сморгнула их. — Эй, послушай, я действительно устала. Увидимся завтра, хорошо?

— Конечно, поспи немного. Я люблю тебя.

Стеснение в груди стало почти невыносимым.

Я повесил трубку, не сказав ничего в ответ.

Чувство вины вызвало в животе тошноту. Потом я разозлилась на себя, что чувствовала вину из-за того, что причинила ему боль, потому что он причинил боль мне. Однако, в отличие от моего, я знала, что Киллиан не был преднамеренным. Сложный ублюдок. Я фыркнула и вернулась к кровати, где лежали записи Лоис.

Они все спланировали.

Я перечитала, что она хотела, чтобы я сказала. Гнев невольно сжал мои руки и смял бумаги. Планшет лежал на кровати, экран был погашен. Я протянула руку и постучала по нему. Ужасный твит был перед глазами. Я взглянула на смятые бумаги в своей руке, а затем снова на планшет.

Киллиан был прав. Я должна объясниться со своими поклонниками, и неважно, если больше не выпущу ни одной песни, это объяснение должно было произойти.

Однако, я уже не была той Скайлар-Финч-Мне-было-семнадцать, когда мы подписали наш первый контракт на альбом, и всего двадцать два, когда я потеряла маму и ушла из группы. Я прислушивался ко всему, что советовали Гейл и наши пиарщики. Я делала, как хотели они. Я позволяла контролировать себя и манипулировать собой. Не думаю, что Гейл или кто-либо из них имели в виду нехорошее. Они делали свою работу, стараясь сделать нас успешными.

Но два года жизни в одиночестве, суровой жизни, наблюдения за тем, как живет другая часть людей, изменили меня. Хотела я сейчас признавать или нет, доброта Киллиана и Отэм по отношению ко мне тоже изменила меня.

Я хотела быть сильнее.

Я хотела быть храбрее.

И больше всего мне хотелось снова владеть своей жизнью.

Я устала плясать под чужую дудку.

Я схватила блокнот с монограммой отеля и ручку с прикроватного столика и начала яростно писать. Я написала все, что хотела сказать. Это было очень личное, и мне было трудно; однако я решила, что лучше так и сделать, чем позволять другим людям строить жуткие предположения. Закончив, несколько раз перечитала слова, чтобы закрепить их в моем сознании. Затем открыла камеру на планшете и начала снимать в режиме селфи.

— Привет всем. Это своего рода видеообращение ко всем вам, и оно долго готовилось. — Я вздохнула, проводя рукой по волосам, выражение моего лица было наполнено самобичеванием. — В мире не так много слов извинений, чтобы выразить сожаление по поводу того, что мне потребовалось так много времени, чтобы связаться с вами. Мои поклонники хотят знать, где я и почему исчезла, и, по правде говоря, я должна вам объяснить. Вы все были так преданы мне на протяжении многих лет, а я не очень хорошо отплачивала вам за эту преданность.

Я была очень несчастлива, пока была в группе. Не поймите меня неправильно — я любила своих парней: Остина, Брэндона и Мики. Они моя семья, вы же знаете. И я любила музыку, я любила своих поклонников, мне нравилось быть на сцене. Мне не нравилось, когда моя личная жизнь была выставлена на всеобщее обозрение в интернете и журналах. Как оказалось, я очень скрытный человек, и, наверное, я действительно не понимала этого в семнадцать лет, когда мы подписали наш первый контракт. Все, что меня тогда волновало — это выступления и написание музыки. Впервые я поняла, что у меня нет того, что нужно, чтобы стать «знаменитостью», когда впервые увидела себя на первой странице бульварного журнала, когда впервые получила случайные и ненужные негативные комментарии к хорошему посту в Инстаграм. Правда в том, что нам говорят игнорировать это, позволить негативу смыться с нас и двигаться дальше, потому что внимание в любой форме — это хорошо.

Но мне было трудно это сделать. Я была ребенком и проходила через все то, через что проходят дети, но я проходила через это вживую, на глазах у всего мира. Не поймите меня неправильно, я благодарна за предоставленные мне возможности, благодарна, что могла поддерживать свою семью финансово и заставлять их гордиться мной… но… ну, я думаю, нет никакого способа по-настоящему объяснить, что я чувствовала, не выглядя неблагодарной. Люди сами примут решение по этому поводу, и это нормально. У всех нас есть свое мнение.

Смысл того, что я рассказываю вам все это, заключается в том, что я скрывала что несчастлива от всех. Я не обращалась к кому-то, чтобы сказать, что у меня депрессия. И я… — Я сделала вдох, не желая плакать. Хотелось быть спокойной и ясной, чтобы высказаться, не срываясь. Я сморгнула слезы и снова повернулась к камере. — Я держала свои чувства взаперти от единственного человека, которого любила больше всего — моей мамы. Вы, ребята, наверное, знаете из всех интервью, которые давала группа, что мы благодарны Энджи Финч, моей прекрасной маме, за то, что она поддерживала нас так, как никто другой никогда не поддерживал. У мамы была такая вера в меня, что это было необыкновенно. Я имею в виду, — я тихо рассмеялась, — кто в реальности верит, что их четырнадцатилетний ребенок станет рок-звездой? Иногда я думаю — нет, я знаю — что именно вера моей мамы привела группу туда, где мы находились. У нас было не так много времени в детстве, и мама потратила много денег, которых у нее особо не было, на мою мечту. Поэтому, когда я поняла, что эта жизнь не делает меня счастливой, я скрыла это от нее, потому что чувствовала, что каким-то образом подвела ее. Последние пару лет перед смертью моей мамы… Ну, я избегала ее. Она была моей лучшей подругой. Я знала, если впущу ее, она увидит, как я несчастна, и я не могла ее так подвести. Наши отношения были для меня самой важной вещью в мире, и из-за меня мы были не в лучшем положении до того, как ее убили. Затем, — я сделала глубокий, судорожный вдох, — как вы все знаете, она и ее муж Брайан были убиты. Они были убиты в доме, который я купила для дурацкой картины, которую приобрела в качестве инвестиции. Картина. Чертова картина.

Я уставилась на экран, не заботясь о том, что мой гнев могут увидеть. Я была зла. Я никогда не перестану злиться из-за этого.

— Я пережила первые шесть месяцев, сосредоточившись на поиске убийц, поэтому, когда копы сказали, что их зацепки закончились… Мне не стыдно признаться, что я сошла с ума.

Единственная здоровая вещь, которую я сделала — это то, что должна была сделать давным-давно. Я сказала ребятам, что я несчастлива и что ухожу из группы. Они удивительные люди. Они поддерживали меня, и я никогда не смогу отблагодарить их за то, что они всегда прикрывали мою спину, даже когда я этого не заслуживала.

Я остановился, чувствуя, что чем больше думаю об этом в прямом эфире, тем сильнее колотится мое сердце. Я заставила себя успокоиться и продолжить.

— Я отправилась в пеший поход по Европе. Ребята знали, что мне нужно время, но они понятия не имели, как долго меня не будет. Чуть больше года я путешествовала по Европе, останавливаясь в хостелах, держась подальше от социальных сетей, избегая новостей. Чем дольше меня не было, тем дальше я отдалялась от того, кем была раньше, и боль, мое горе становились более управляемыми. В Шотландии, в Глазго у меня закончились почти все деньги, и именно там я жила последние восемь-девять месяцев. Без денег у меня не было особого выбора. Я спала в маленькой одноместной палатке. Устанавливала ее на кладбище, хотите верьте, хотите нет. И я бродяжничала по городу, чтобы заработать денег на еду. Так что, да… Скайлар Финч какое-то время была бездомной, — сухо сказала я. — В то время это было то, что мне было нужно. Выживание наполняло мои дни вместо горя. Но некоторое время назад у меня появился друг.