— Будет, если он совершит ту же ошибку, что и я.

— Что за ошибка?

Он пожал плечами с несчастным видом.

— Я знал, что ты была несчастна, и стоял в стороне. Я ничего не предпринял, потому что был эгоистичным мудаком, который не хотел терять свою группу.

Старая боль вспыхнула с новой силой.

— Я думаю, что в конце концов мы оба предпочли группу друг другу. — Мики вздохнул. — Я отпускаю все это дерьмо, и ты тоже должна это сделать. Но никогда не должна забывать. На этот раз ты должна выбрать парня, который больше заботится о твоем счастье, чем о своем собственном. Обещай мне, что ты это сделаешь.

Часть меня любила его за эти слова, но другая часть возмущалась. Потому что в глубине души я знала, что это обещание отнимет у меня Киллиана.

— Скай, обещай мне, — настаивал он.

Зная, что он был прав, зная, что это правильно, я прошептала:

— Обещаю.

ГЛАВА 29

Я поднималась и опускалась над Киллианом, издавая короткие и прерывистые стоны. Одна его рука ласкала мою правую грудь, и шершавые кончики пальцев вызывали восхитительное покалывание, а другая крепко сжимала мое левое бедро.

Я скакала на Киллиане, опираясь ладонью в его твердую грудь, и все время, пока наши тела оставались единым целым, мы не отрывали глаз друг от друга. Его взгляд горел желанием, потребностью, обладанием. Напряжение внутри меня усиливалось. Я медленно покачивалась, толстый ствол скользил внутрь и наружу дразнящими томными движениями, которые постепенно уносили нас к забвению на изысканно медленных американских горках.

— Киллиан, — простонала я, чувствуя, как приближается оргазм. Я скользнула руками вниз по его груди, большими пальцами задев соски.

Выражение его лица стало жестким, и он практически оскалил на меня зубы.

— Сильнее, — прорычал он, дернув меня за бедро.

Я покачала головой, дразняще прижимаясь к нему.

— Скайлар. — Он сжал мою грудь. — Еще.

— Мне нравится так.

Напряжение достигло критической точки. Мои бедра сами по себе задвигались быстрее — тело жаждало мгновенного удовлетворения, теперь, когда оно было так близко.

Блаженство пронзило меня, и я на мгновение замерла над Киллианом, затем с вскриком освобождения содрогнулась вокруг него.

Неожиданно пространство закрутилось, и я обнаружила, что лежу спиной на кровати, а мои руки зажаты по обе стороны от головы. Киллиан поймал волну моего оргазма, входя в меня сильными быстрыми толчками. Я почувствовала, как жар подхватил остаточные искры моего первого оргазма, и вспыхнул ярким пламенем во втором.

— О боже… — Я откинула голову на подушку.

Киллиан с яростным взглядом продолжал вколачиваться в меня.

— О, черт, — гортанно выругался он. — Блядь, Скайлар!

Крепкие бедра замерли, а затем тело Киллиана сильно дернулось. Его член запульсировал и набух внутри меня. Я почувствовала теплый выброс спермы, и Киллиан ослабил хватку на моих запястьях. Он расслабился во мне.

Слишком тяжелый, но восхитительный груз.

Я потерлась ногой о мужскую мускулистую икру.

— У тебя проблемы с контролем, — поддразнила я с ленцой, мой голос звучал хрипло.

Киллиан поднял голову, черты его лица расслабились.

— Ты трахнула меня, как хотела. А я трахнул тебя, как хотел я. Баш на баш.

Я лениво улыбнулась, потому что он был прав.

— Ну, ладно.

Киллиан подарил быстрый сладкий поцелуй, затем скатился с меня и улегся на спину, закинув руки за голову.

— Это был какой-то странный день.

Точно сказано. После визита Мики и Брэндона на лейбл я попрощался с ними, расстроенная, что не смогу проводить их в аэропорт. Мы договорились созваниваться, и парни пообещали, что попросят Остина связаться со мной, как только он вернется в страну современных технологий.

— «На ветру» потрясающе звучит.

Было странно гордиться песней, которая была написана с такой болью, но я очень гордилась ею. Тем не менее, для меня было важно, чтобы Киллиан знал, что я больше так не чувствую.

— Вчера я написала новую песню.

— Серьезно?

— Угу.

Я повернула голову на подушке и посмотрела на него. Было ли когда-нибудь время, когда этот мужчина не казался мне красивым? Я протянула руку и провела кончиками пальцев по его подбородку.

Киллиан с любопытством покосился на меня.

— Могу я услышать?

— Да.

Я привстала и соскользнула с кровати. Ненадолго исчезла в ванной, чтобы привести себя в порядок, а затем, покачивая бедрами, неторопливо направилась в гостиную.

— Ты собираешься петь голышом? — крикнул мне вслед Киллиан, затем послышался шелест постельного белья.

В квартире было тепло, и никто не мог видеть нас здесь, наверху, так что я не видела смысла надевать одежду, когда мне не терпелось спеть свою песню. Отчасти это было нервное беспокойство. Я хотела сделать это до того, как потеряю храбрость.

Я села на стул, закинула ногу на ногу и положила гитару на колено. Киллиан вышел из спальни в одних боксерах. Увидев меня, он прислонился к стене и скрестил лодыжки. Хотя его поза была расслабленной, выражение лица было тревожным, прожигающим и наполненным эмоциями.

— Этот твой образ будет отпечатан в моем мозгу до самой моей смерти, — сказал он хриплым голосом.

Я мягко улыбнулась, в груди все наполнилось любовью.

— Правда?

Киллиан кивнул с серьезным выражением лица.

— Правда.

Не в первый раз я чуть не выпалила, что люблю его. Потом я поняла, что это не имеет значения, потому что песня, которую спою, была в значительной степени любовным посланием.

Я набрала вступительные аккорды, полился легкий бодрый звук. В моем представлении это должна быть мелодия, к припеву переходящая в крещендо, что во внестудийном пространстве невозможно было добиться такого эффекта. Но в данный момент это не имело значения.

Все, что имело значение — петь для Киллиана.

Я была бетоном, стоящим на месте,

Зацементировано сердце, замурована душа.

Но были трещины, которых я не видела,

Через них моя песня звала.

Река услышала меня и пришла за мной.

Там, в камне, я была холодна,

А ты, сидя на троне, был еще холоднее

Ледяных волн, что затопили меня…

чтобы освободить мою песню для тебя.

Река услышала меня и пришла за мной.

И понесла меня к водопаду.

Я чувствую дыхание ветра своей кожей,

Мое сердце бьется в такт.

Моя душа в свободном падении,

Но перед самым приземлением

Твои руки ловят меня.

Я жива, и это все твоя вина,

Кровь бьет ключом, обжигая жаром.

Плохо, что я становлюсь зависимой,

Быть в сознании, быть с тобой.

Река услышала меня и пришла за мной.

И понесла меня к водопаду.

Я чувствую дыхание ветра своей кожей,

Я чувствую дыхание ветра своей кожей,

Мое сердце бьется в такт.

Моя душа в свободном падении,

Но перед самым приземлением

Твои руки ловят меня.

Ты в моем сердце, ты как пульс.

Ты воздух, который я пью на вдохе.

Ты поток, который освободил меня.

Водопад, в котором я с радостью утону.

Я чувствую дыхание ветра своей кожей,

Мое сердце бьется в такт.

Душа в свободном падении,

Но перед самым приземлением

Твои руки ловят меня.

Река услышала меня и пришла за мной.