Внутри Кэмерона поднялась ярость. Он понимал неприемлемость ситуации, но всякое бывает. Отношения и связи формируются в самых странных местах. Он не мог отпустить Джона.
— Я не могу это принять, — сказал он. — Я сяду в тюрьму, если придётся, но не могу больше не видеться с Джона.
— Ну, в таком случае, полагаю, у нас нет другого выбора, кроме как...
— Нет, — тихо произнёс Джона, ошеломляя присутствующих до тишины. Он посмотрел на Кэмерона умоляющими глазами, полными слёз. — Я не могу позволить тебе это сделать, Кэмерон. Я не стою этого.
Рохан перебил его ответом, который вертелся на языке Кэмерона.
— Это... наказание касается только больницы, верно? — он обратился к мистеру Уильямсу.
Уильямс поправил очки на своём носу.
— Ну, да. Наше влияние распространяется только на то время, когда мистер Рэдли является пациентом Ривербенда, а мистер Фокс — работником. Что происходит после этого, ну, это не наше дело.
— Вот так, парни, — сказал Рохан, переводя взгляд между ними двумя. — Джона, тебе нужно брать тебя в руки и делать то, что нужно для выздоровления — или хотя бы для того, чтобы функционировать, потому что я знаю, что ты это можешь. Кэмерон, тебе нужно отработать своё наказание и не наживать проблем. Если вы оба так много значите друг для друга, что бы это ни было, чувства останутся, когда всё будет закончено, да?
Кэмерон обменялся болезненным взглядом с Джона. Рохан был прав. Это был единственный способ обойти ситуацию, чтобы они оба остались целыми.
— Да... хорошо. Я останусь и буду держаться подальше от него. Но вам, ребята, лучше делать свою работу и помочь ему.
С этой последней фразой, он встал и сделал пару шагов к двери, прежде чем заметил, что все смотрят на него.
— Нам нужно было обсудить что-то ещё? — едким тоном спросил он.
Шелдон нахмурился, но не стал ругаться.
— Нет, ты можешь идти. И я серьёзно, Кэмерон. Никаких контактов.
— Да я понял, — сказал он, не оглядываясь. Он вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь. Если бы он позволил себе ещё один последний раз посмотреть на Джона, его решительность исправилась бы, и он гнил бы в тюрьме.
***
Кэмерон ворвался в свою квартиру, прошёл прямиком к кровати и упал лицом вниз на матрас. Пушистый плед впитывал слёзы, которые текли из его глаз. Он пытался сказать себе, что всё будет в порядке. Отрабатывать наказание оставалось не так долго. Он мог справиться, мог подождать. Но переживал он не об этом. Как много времени понадобится Джона, чтобы поправиться... Сможет ли он поправиться?
Как только эта мысль пробралась в его мозг, Кэмерона охватило чувство вины. Ему было стыдно за то, что он превратил восстановление Джона в историю о себе. По крайней мере, он не был в тюрьме. Они всё равно оба будут в Ривербенде, двигаясь по одной орбите, только никогда не пересекаясь. Это было лучше, чем расстояние в несколько сотен миль и несколько футов цемента.
Ему нужно было хорошенько выспаться. Кэмерон сел и несколько раз ударил кулаком в подушку, прежде чем снова рухнуть. Его дыхание только начало восстанавливаться, когда телефон начал реветь песню группы «Стикс». Боже, это был новый рингтон, который выбрал для себя Майло. Кэмерон серьёзно думал проигнорировать это, но если брат нуждался в нём, он должен был быть рядом.
— Да? — рявкнул он в трубку, не открывая глаз.
С другого конца провода раздался резкий вдох, а затем:
— Ч-Чаудер?
— Прости, брат, сейчас не лучшее время. Ты можешь перезвонить?
Мгновение висела тишина, прежде чем Майло ответил.
— Эм, это вроде как важно, но я быстро.
— Ладно, что происходит?
— Мы наконец-то сделали это. Мы воспользовались советом Эрика и попросили папу уйти с должности менеджера.
— Что вы сделали? Подожди, что за Эрик? Ах да, певец. Я не слышал, чтобы ты часто называл его по имени. Так кто вы теперь?
Майло хохотнул от речи Кэмерона, терпеливо ожидая, пока он закончит, прежде чем объяснять.
— Да, певец. Помнишь, я рассказывал тебе, что он поднимал правильные темы о том, что папа управляет нами — что он объявляет концерты, не обсуждая это с нами, выбирает все песни для наших записей, и что все деньги проходят через него?
— Да...
— Ну, мы с братом и сёстрами получше следили за его деятельностью, и Эрик был прав. В дополнение ко всему этому, есть возможность, что он скрывает доходы. Я не хочу думать так об отце, но некоторые вещи не сходятся с тем, что мы видим. Так что у нас прошло «семейное собрание», и мы сказали ему, что хотим менеджера со стороны. Пока этим занимается Эрик, потому что он не член семьи.
— Господи... ого. Как папа это воспринял? — спросил Кэмерон, его пальцы сжали телефон с нервозностью от сочувствия.
— Ох, чувак, он совсем свихнулся, угрожал нам адвокатами и всяким дерьмом. Я удивлён, что он тебе не позвонил, не попытался затащить тебя на свою сторону, пока ты не услышал всё от нас.
— Нет, у меня всё тихо. Так вы уверены насчёт этого, ребята?
— Определённо. Я не говорю, что мы собираемся отстранить его полностью, но на худой конец, это может его припугнуть. Знаешь, раз сейчас всё контролируем мы... наверное, ты мог бы вернуться, если хочешь.
Кэмерон был удивлён, что не почувствовал ни капли соблазна.
— Нет, спасибо, брат. У меня всё хорошо, честно. Я наконец понял, что жизнь никогда не была такой, как я хотел.
— Я тебя услышал, приятель. Я рад, что ты во всём разбираешься, — сказал Майло, с искренностью в голосе.
— Ты будешь в порядке? Похоже, у вас большие перемены.
— Да, я думаю, всё будет в порядке. У меня будто наконец-то появилась надежда.
— Я знаю, дружище. У меня тоже, — ответил Кэмерон, думая о чём-то совершенно другом.
— А?
— Не бери в голову.
***
Пока Кэмерон сидел за столом напротив слегка пухлого, слегка лысеющего доктора Драри, его негодование разрасталось и растекалось, как капля чернил в стакане воды. Он не видел Джона пару недель. Он переживал, он был на грани и злился на весь Ривербенд. Ему всю жизнь отказывались в том, что делало его счастливым, и вот, всё это повторялось снова.
Он скрестил руки на груди, раскинувшись в широком кресле, и смотрел ровным сердитым взглядом на доктора. Драри не дрогнул. Он просто пролистал какие-то бумаги и мягко улыбнулся Кэмерону.
— Здравствуй, Кэмерон. Уверен, ты уже знаешь, что Ривербенд довольно уникальная организация, где мы, как группа, устраиваем совместную практику. Все пациенты меняются между тремя докторами, так как это обеспечивает разные стороны лечения, и как коллеги мы предлагаем друг другу различные диагнозы.
— Я слышал, — сухо произнёс Кэм.
— Из-за чрезмерной занятости, ты пока встречался только с доктором Шелдоном, так что я рад сегодня пообщаться с тобой один на один.
Кэмерон просто смотрел в ответ и ничего не говорил.
— Ты злишься, — заявил Драри с равнодушным лицом.
Первым инстинктом Кэмерона было ответить резкой фразой, но он знал, что дело в его настроении. Он был не таким парнем, не совсем.
— Я злюсь, да.
— Я рискну предположить, что это имеет какое-то отношение к ситуации между тобой и мистером Рэдли.
— Между мной и Джона нет никакой ситуации. Вы всем в этом убедились, не так ли?
Вот и сдержал свою резкость.
— Уверен, ты можешь оценить деликатность позиции, в которой мы оказались.
Кэм вздохнул и провёл рукой по своему лицу.
— Конечно, могу. Я просто... Я всю жизнь подавлял эту часть себя, показывая миру только долю того, кем являюсь на самом деле — и это был не совсем мой выбор. Я наконец сделал этот шаг, чтобы совершить «каминг-аут» и прекратить прятаться, и мне говорят, что я должен держаться подальше от того, чего — кого — я действительно хочу. Вы должны понять, это невероятно раздражает.
