– Конечно, я просто знакомлюсь, Мисс…

– Хельсон.

– Да, я недолго.

Женщина оглядела нас и вышла из палаты, закрыв дверь.

– Чего это она?– спросил парень, поднимая жалюзи на окне, чтобы разглядеть медсестру.

– Как ты думаешь? Может быть она была шокирована тем, что у меня в палате сидит какой-то странный тип?

–Почему сразу странный.

Я пододвинула поднос ближе к себе,– Хочешь…?

– Спасибо, не голоден.

Я наконец-то принялась завтракать, а Хьюго в это время пересказывать свои последние пару недель с отцом.

– … Ты не представляешь, он каждый день мне это говорит.

– Да, это просто кошмар какой-то,– поддерживала я парня, следом закидывая сладкий орешек в рот,– может надо с ним поговорить?

– А смысл? Ему давно на меня плевать.

– Хьюго, прошло больше 10 минут,– к нам вошла Карен с огромной кипой бумаг,– твой отец тебя давно ищет.

– Да, еще бы. Некому бумаги таскать. Ухожу,– парень встал с кресла и подошёл ко мне,– я здесь неподалёку буду жить ближайший месяц, если не против, я бы приходил, ты помнишь, папа говорит мне нужно общение с хорошими людьми,– Алькароз передразнил отца,– а ты вроде неплохая.

– Да, конечно, почему бы и нет?– я улыбнулась и сложила руки в замок.

–Отлично. Может дашь мне свой номер? Если что, я бы звонил, когда смогу придти, а когда отец уведёт меня, опять,– вежливо попросил Хьюго.

– Будешь меня доставать смсками?

– Да!

Алькароз достал свой телефон, а я продиктовала ему свой номер.Сама не ожидала от себя такого. Дать первому встречному свой номер, так еще и разрешать приходить ко мне. Это уже серьезно.

Мы улыбнулись друг другу, и парень вышел из палаты, перед этим помахав своей сильной ладонью. Дверь захлопнулась.

– Ого.

– Чего ты?

– Нэнси, милая, да ты вся красная, как помидор,– посмеялась надо мной Карен,– понравился?

– Мисс Хильсен,– я сложила руки на груди, словно надулась,– что вы такое говорите?

– А вот ты ему точно! Поднимайся, нужно поменять тебе капельницу.

Я закатила глаза и, убрав телефон в сторону, подала руку медсестре.

Глава 3

Через пару часов я наконец-то смогла выйти из своей палаты. В коридоре, слева от моей комнаты, я увидела Анну с ее старшим братом – Милсом. Они сидели на диванчике и дискутировали о чём-то. Заметив меня, ребята помахали рукой.

– Нэнси, привет!!– радостно крикнула Анна,– пойдём к нам.

– Привет, ребята, о чем спорите?

– Милс не хочет признавать того, что из-за своей невнимательности проиграл мне 100 баксов,– девушка повернула голову на брата, а затем снова на меня.

– Да не проигрывал я, ты жульничала,– отвечал ей парень,– с тобой играть невозможно.

– Да, и что? В уговоре не было правила "Не жульничать".

– А она ведь права, Милс,– я толкнула его в плечо,– так что гони ей деньги.

– То есть и ты против меня,– парень достал из кошелька купюру и вручил ее младшей сестре,– держи, но больше такого не повторится. Даже не мечтай

– Нэнси, как ты вовремя вышла,– Анна вырвала деньги у Милса и закинула их себе под чехол телефона,– спасибо за поддержку.

– Да ну вас, я пойду,– ответила я и отправилась в сторону столовой.

– Пока!

Дойдя до места назначения, я заметила Карен. Женщина стояла и беседовала со своим мужем, что работал на нашей кухне.

– Карен! Мистер Хельсон!– я подошла к ним и крепко обняла.

– Здравствуй, Нэнс, ты что-то хочешь?– поинтересовался мужчина,– давай наложу тебе.

– Нет – нет, я пока не голодна, но спасибо за предложение. Вообще-то я просто решила прогуляться.

– Нэнси, только прошу, не выходи на улицу,– Карен взяла мои ладони к себе в руки,– не хватало, чтобы ты ещё и простыла.

– Конечно, я схожу до Берта? Он уже очнулся?

– Детка…– женщина обняла меня,– он все ещё в реанимации…

– Что? Мистер Дейвис говорил, что сегодня он вернётся в палату.

– Берт ещё не очнулся, и мы не знаем через сколько проснётся.

– Ладно, хорошо… Вернее плохо. Карен, ты скажешь мне, когда он… Ну ты поняла.

– Конечно, дорогая.

– Я тогда пойду.

– Нэнси.

– Да, Хельсон?

– Может тебе тортик?– мужчина улыбнулся и достал из холодильника огромный кусок шоколадного торта.

– Спасибо.

 Я села за столик, где мы всегда сидим с Анной и Бертом. Я задумалась и буквально растворилась в приятных ощущениях и трепетных воспоминаниях. Берт Хилл – так же, как я и Анна, пациент этой больницы. У парня проблемы с дыхательными путями, если говорить точнее – с лёгкими.

Берту 22 года, он старше всех нас, хотя по виду и не скажешь. У него достаточно миловидные черты лица, отчего тот выглядит моложе своего возраста. На лицо Берт, довольно симпатичный. У него очень интересные глаза. Вообще они серого цвета, но иногда переходят в серо-голубой, а ещё они всегда чуть прищурены. Когда он напряжен, то его тёмные, густые брови чуточку приподняты. А когда друг улыбается, то все лицо озаряется заразительным светом. Все вокруг тоже начинают улыбаться. Волосы его настолько черны, что иногда кажется, что он их просто покрасил.

За все время здесь, произошло много чего хорошего, даже несмотря на болезнь.

Вдруг из мыслей меня вывел громкий звук. Звонил телефон.

– Алло, мам.

– Привет, дорогая, как ты?– мама была чём-то обеспокоена, ее выдал дрожащий голос.

– Все в порядке, а что с тобой? Ты плачешь? Мама, что случилось?

– Да нет, ничего такого, не обращай внимания,– тихонько проговорила мама,– мы приедем вечером, когда папа с работы вернётся, хорошо?

– Хорошо.

– Отлично.

– Мам?

– Да, дорогая?

– Скажи мне, что случилось?

Мама молчит, и в это же самое время шмыгает носом.

– Все хорошо, правда.

–Мам. Я слишком хорошо тебя знаю. Расскажи мне.

Помолчав еще минуту, мама все-таки сдалась и сказала,– Нас с папой отсылают в Испанию

– Что? Когда и зачем?

– Командировка, на один месяц. Отказаться мы не можем, да это и не нужно.

– Подожди, а разве без вас не справятся,– по моему телу прошла легкая дрожь,– что будет, если вы не поедете?

– Дорогая, мы не можем не поехать. Мы едем, только ради тебя.

– Что значит ради меня, мам?

– Мы нашли донора сердца, но для этого нужна огромная куча денег. Если мы поедем в командировку, шеф выделит нам эту сумму, и ты, наконец будешь здорова, дорогая.

– Но мама, а что если что-то произойдёт за это время?– из моих глаз полились слёзы.

– Нет, не смей такое говорить, все у нас будет хорошо. Мы вернёмся, а потом сразу уедем в Италию, будем гулять, по ее маленьким улочкам, прямо как ты и мечтала.

– Мам…

– Прости, нужно идти, договорим вечером, ладно?

– Мам… Но… Не оставляй меня,– я заплакала так громко, что кажется, все находящиеся в столовой, заметили это.

– Прости меня, прости.

Она сбросила трубку, а я так и осталась сидеть на стуле, уставившись в одну и ту же  точку. В голове проносилось столько мыслей. Одна из которых так и засела в голове. «Это все ради тебя». Будто невидимая змея больно ужалила меня в спину, и все мое существо оцепенело под волей ее яда, всевластного и парализующего. Глаза мои наполнились слезами, как выемки в земле наполняются водой после дождя, а в стенки горла упёрся острыми неровными краями невидимый камень. Карен заметила мой больной вид и подбежала ко мне.

– Эй, эй, Нэнси, все хорошо, это я.

– Я в порядке. Правда.

– Да ты вся побледнела, пойдем, я отведу тебя обратно.

Женщина взяла меня под руку и уже через пару минут мы оказались на той же больничной койке, что и всегда. Эта самая койка была моим «проклятием».

– Сейчас принесу апельсиновый сок, твой любимый, только не вставай, договорились?– Карен была обеспокоена моим видом,– потом расскажешь, что случилось, ладно?

– Да, спасибо.

Карен Хельсон, почти моя вторая мама. Я знаю ее с самого первого дня в этой больнице. Когда я была младше, мы вместе рисовали, лепили из пластилина, она всегда рядом со мной. Это женщина средних лет, с темными волосами, кожей и невероятными глазами. Они у неё голубые. Как такое может быть? Не знаю. Думаю, она выиграла в генетическую лотерею. За все время в больнице, она следит за мной и моим состоянием. Даже если мой пульс поднимется выше на пару ударов, она срочно будет перепроверять меня. Вот такая она – чудо женщина.