Цепляясь за дрожащее пространство.
О, если б тени, отраженья нас,
Я говорил бы, не боясь подмены,
Но сколько раз, родная, сколько раз...
Ты помнишь: трубы, рухнувшие стены...
Я не хочу, чтоб время истекло,
И напишу про август, дождь и лужи.
Позволить звукам... И не так тепло.
Я написал бы... Лист осенний кружит.
1993
ПСАЛОМ 41
Как лань стремит свой бег к потокам
влаги,
Душа моя к Тебе стремится, Боже,
Сквозь немоту исписанной бумаги,
Сквозь все, что плоть преодолеть не
может.
Я день и ночь слезами, словно хлебом,
Был сыт. И пьян от праздного глумленья:
'Ну где твой Бог? Давно пустое небо
Лишь прикрывает наши вожделенья'.
Тебя я славил, но душа печальна,
Над нею бездна призывает бездну,
Шум водопадов песнью погребальной
Разносит клочья жизни бесполезной,
Уныл, смущен, почти лишен отваги,
Я без Тебя безгласен и ничтожен...
Как лань стремит свой бег к потокам
влаги,
Душа моя к Тебе стремится, Боже.
1993
ПРОЩАНИЕ С ТЕМОЙ
* * *
Память листает тетради минувших пропаж,
Все на ладони, как ключ от чужого замка:
Дом Бенуа. Под колоннами слева.
Четвертый этаж.
Можно на лифте. Направо. Два длинных
звонка...
1990
ПРОЩАНИЕ С ТЕМОЙ
* * *
Немного лжи - взаймы у вдохновенья,
Терпение пустого кошелька,
Свеченье снега, старое уменье
Словами жить. Беда невелика
Три слова разменять на пять снежинок,
Дрожащих на твоем воротнике...
И, уходя, стоять на сквозняке,
Справляя одиночество поминок
По сиротливо тающей строке.
1983
МОЙ ТЕАТР
(три отрывка)
I
И по утрам не вычертить сюжета,
Не обозначить контурами путь
Героя и не дать ему ответа,
Как в этой жизни шеи не свернуть.
По вечерам - усталые приметы
Больного дня, намерений благих,
Трамваев полустертые монеты,
Звенящие в ладонях городских,
Развозят ночь. Прорехи переулков
В ослепшие теряются дворы,
Когда герой выходит на прогулку
И царствует до утренней поры.
1983
II
ПЕСЕНКА БРОДЯГИ
Звезды смахнет рассвет
Над городской стеной,
Стану я сир и сед,
Ты не иди за мной
И не смотри вослед:
Не поделюсь виной,
А на исходе лет
Страшно гореть одной.
Неба стоглазый кот
Прыгнул на твой карниз,
Может быть, мой уход
Царский его каприз.
Это апрель ничей,
Мне он давно сродни,
Оземь - замки ночей,
И нараспашку - дни.
Только в твоем дому
Неба стоглазый кот
Ночь бережет тому,
Кто без меня придет.
1981
III
Я жить хотел и только четверть такта
Не додержал на лестнице шальной,
Не доиграв до занавеса акта,
Апрель рассыпал ролью проходной.
На запятой - забытая забота
Последней строчке голос оборвать...
И браво многоточию! Охота
Отраву дней в слова перевирать.
Нам вены веток пенятся листвою,
Лиловый голубь ворошит траву
И ворожит, кивая головою,
И день дрожит и падает в Неву,
Как будто пересыпан нафталином,
С утра он бредит пухом тополиным.
1983
* * *
По существу, все это лишь каприз,
Тень памяти, прохлада теоремы
Пересеченье улиц и карниз,
А дальше - вариации на тему
Измен зимы, где снега суета
Чуть утомит, немного заморочит.
Свою любовь проигрывай с листа
Бессвязнее, невнятнее, короче.
Перетасуй колоду этажей,
Не удержав январь на повороте,
А время слов лишь время платежей
На выдохе, а чаще - на излете.
1983
* * *
И. В.
Движенье звуков - чудное движенье:
Трещит сверчок, заманивая эхо,
Во всех углах таятся отраженья
Забытых сплетен, шепота и смеха.
Взгляд остановят запертые двери,
Сольются краски облетевших лет,
Уменье звуков - восполнять потери,
Напоминать, идти за нами вслед,
Все сохранять изгибы и повторы,
Укоры, жесты... Скрипнет половица,
И вздрогнет ночь - так возникают лица,
Трещит сверчок, мерцают разговоры.
1981
НОЯБРЬ
Месяц к концу - потеплели ладони
Города - шапку снимай и иди,
Осень в груди и почти позади:
То ли помилует, то ли догонит.
Выронит? Вынянчит... и в декабре
Будем вином запивать непогоду,
Долго смотреть на тяжелую воду
То ли Невы, то ли луж на дворе.
1982
* * *
Шел дождь, ночной опутав город.
Продевши нитку сквозь иглу,
Он штопал узких улиц ворот,
Стекал по камню и стеклу.
Свой выход наизусть твердила
Сердито новая заря;
Неслышно осень уходила
По черным лужам ноября.
1978
* * *
На обороте летней ночи,
Там, где оставлена строка
Для недомолвок, многоточий,
И тень минувшего легка,
Где время, разжимая пальцы,
Бессильно выпускает кнут,
Мы не рабы, не постояльцы
Судьбой отмеренных минут.
Быстрее годы, дни короче,
И крепче царство дурака...
На обороте летней ночи
Для нас оставлена строка.
1986
* * *
Не дети - пасынки у века,
Не нами заняты места,
В скиту души у человека
Над головою два перста.
Тревожит шум чьего-то права
Творит эпохе потроха.
Ах, это право так лукаво!
Так, право, близко до греха,
Когда не видно перемены,
И задохнувшийся глагол,
Теряя разум, мажет стены,
Чтоб не кричать: Король наш гол!
1981
* * *
Ах, эта неустроенность! Как долго
Она хранила душу. Первый снег,
За ним - второй, потом застыла Волга,
Стал уязвим усталый мой ночлег.
И с декабрем старели понемногу
Улыбки, лица, стены, потолки,
Перегорали лампочки. Как тогу,
Портьеру примеряли сквозняки.
Пятнистый мрак утаивал недели,
Сутулясь от сугробов и теней.
Деревья онемели, и метели
Чуть проступали в робости огней...
1981
* * *
...А у меня почти без имзенений,
Бумаги рву и не пишу домой,
На время снега подчинившись лени,
Я исключен из жизни городской.
Всего заботы - беспокойный быт,
А лики лет - забывчивы, нестроги,
Боюсь себя и будущим знобит,
Ах, право, эти дальние дороги!
Мне с каждым днем становится видней,
Как растерялся, покорившись плену,
Стал чуть случаен, и всего больней,
Что это так похоже на измену.
