— Ну, что молчишь? Тоже будешь нести тот бред, что и твой охранник?

— Нет, не буду, — сквозь зубы сказала я, — но и объяснять ничего смысла не вижу.

Отец потёр руками лицо, показывая этим жестом всё своё отчаяние, что мне захотелось расхохотаться. А ещё больше мне хотелось покинуть этот дом. Невыносимо было оставаться в четырёх стенах. Больше из-за того, что хотелось догнать Сашу, и объяснить ему, … рассказать, как всё было на самом деле.

— В пятницу, Александр должен сделать тебе предложения, — игнорируя ошарашенного Данила, обратился ко мне опять папа. — И если он его всё же сделает, в чём сильно сомневаюсь, надеюсь, что у тебя голова на плечах и дашь правильный ответ.

В небольшом кабинете, отделанном под черное дерево, раздался громкий истерический смех. Это оказывается я, всё же не сдержалась.

— О чём ты папочка, — пытаясь, успокоится, промямлила я, — откуда у меня такая роскошь, как голова на плечах.

После этого всё еще похихикивая, покинула кабинет и отправилась в свою комнату. Смешки перерослы всхлипы, а из глаз брызнули слёзы. Я больше не могла здесь находиться. Натянула на ноги легенсы и сабо на низкой платформе, а сверху тунику, позабыв напрочь о нижнем белье. Точно знала, как покину дом.

В гараже стоял мамин Фиат красного цвета, ключи которого всегда лежали в бардачке. Открыв двери гаража, завела машину и отправилась подальше из этого дурдома. Как-то было всё равно что у меня нет ни прав, ни документов на машину, и о том, что я по любому в страховку не вписана. Всё это было таким второстепенным. Сейчас мне просто хотелось побыть одной, и обдумать, как мне всё объяснить Александру.

Несмотря на его поведение в тот момент, когда он покидал кабинет отца, я точно была уверенна, что Саша мне поверит и поймёт всё правильно.

Скорость на спидометре росла, мысли захватывали меня всё сильнее. Из динамиков, вторя печальным мыслям, Дубцова излагала строки очередной печальной песенки: Разорви канаты между нами, когда-то было пламя — обожги. Разведи в Москве мосты, ты можешь, и пропади, ты должен, пропади… сама от себя, не ожидая в какой-то момент начала ей подпевать. А когда песня закончилась и я притормозила на парковке, поняла, что нахожусь подле офиса Дамизовых.

«Ну что ж, пора». Решила я для себя и, не заботясь о том, как припарковалась, отправилась в офис к Александру.

Видимо я очень долго каталась по Москве, так как люди покидали свои рабочие места. Никогда не задумывалась, о том, сколько народу здесь работает. Оказывается что очень много. Так как пробиться на ресепшен было затруднительно. Двое молодых людей стоящие за стойкой секретаря — регистратора, поприветствовали меня улыбкой.

— Анна Кирилловна? — обратился один из них, поражая меня своей осведомлённостью. — Чем мы можем вам помочь?

Я с трудом поборола ступор, пытаясь сформировать предложение в своей голове, когда сильная мужская рука обхватила меня за плечи, а мужской голос проворковал над головой.

— Нютик? Неужели ты решила вспомнить обо мне, пока Алекс в отъезде? — обратился ко мне друг.

В отъезде? Почему мне ничего не сказал? Может он, поэтому так торопился? Опаздывал и ему, некогда было выяснять, что да как? С другой стороны, Александра здесь нет, и в Москве нет, а значит, … я вся стушевалась, и что мне теперь делать, просто не знала.

— Тааак, — протянул Дима, — а не выпить ли нам кофе, и не поперемывать ли кости нашим родственникам?

Дима просто не подозревал, как сейчас, был близок к истине. Вот только он имел в виду Сашу, а не моего отца. Мне в очередной раз не удалось сдержать слезы, и я разрыдалась. Впервые в жизни на глазах у публики.

— Ну, ты чего? Ты же Анна Порш? — гладил меня по спине, прижимая к себе друг.

— Я не знаю, что со мной происходить в последнее время, — вытерла я нос об пиджак Димы, — настроение как у беременной бабы скачет.

— Перестройка на Россию, значит, — улыбнулся мне друг. — Пойдем, выпьем чего-нибудь, и ты мне всё подробно расскажешь.

— Кофемания? — удивилась я, выбору Димы, слезая с мотоцикла и снимая шлем.

— А ты думала, я повезу тебя заправляться алкоголем, когда сам за рулём Сашиного «монстра»? — усмехнулся друг.

Сознаваться, что верила в такую безалаберность Димы, смысла не имело, он понял всё по взгляду. Друг лишь обреченно покачал головой и отправился в здание Консерватории, где и находилась кофейня.

Милое не вычурное заведение, интерьер которого был выполнен в духе утонченного аскетизма. Светлое помещение с деревянными стульями и столиками, по виду которых создавалось впечатление, что ими пользуются не первое столетие. Большие окна без занавесок или штор, по сути, из декора присутствовали в основном цветы в вазах и пара картин на бежевых стенах, хоть и не помпезно и дорого, но очень даже уютно и тепло.

— А здесь мило так. Уютненько, — озвучила я мысли вслух, садясь вслед за другом за один из столиков.

— Тебе и меню понравится, — улыбнулся Дима. — У них есть все, что душа пожелает, ну или почти всё.

— И что это у нас тут?

Руки в бриллиантовых кольцах с ярко-красными наращенными ногтями облокотились на наш столик. Вряд ли здесь настолько обозревшие богатые официантки. Я подняла голову и столкнулась со льдисто — голубыми глазами, блондинки. Она разглядывала меня и пыталась брезгливо сжать свои огромные силиконовые губы. Да с помощью этой цацы мы бы немцев во второй мировой без потерь победили. Они бы бежали, побросав оружие, лишь бы не видеть такого кошмара.

— Добрый вечер, Линн, — спокойно поздоровался с ней Дима. — Мы вот, как и ты, решили отдохнуть. Тебя видимо уже заждались, так что в компанию не приглашаем.

— Линн? — вырвалось у меня в недоумении. — Я вас помню, — исправилась я, стараясь сгладить свой выкрик. — Вы у меня лет семь назад на дне рождении были, вот только выглядели получше. Кожа так натянута на скулах не была, и губы не как у щуки.

Блондинка всё так же отрывала от меня злого взгляда, будто испепелить хотела.

— Значит это ты та, маленькая сучка, что должна стать женой Алекса?! — больше для себя промурлыкала она. — Твоим он будет только на бумаге. Видишь ли, он в постели предпочитает разнообразие.

Видимо она думала, что улыбается ядовито. Вот только губы ей мешали.

— Сама с этой проблемой столкнулась? Думаешь, Александра привлечь своими варениками? — отбросила я всю любезность.

— Ты не нужна Алексу! Его волнует только фирма. А твоя постель будет холодна как поверхность Арктики.

— Значит, мне нужно задумать о брачном контракте, — я говорила спокойно, как будто всё еще уверена, что Саша сделает мне предложение, а не пошлёт куда подальше. — Где будет прописано, что Александр может согревать только мою постель, и совать свой член только в меня. Если как ты говоришь, ему нужна только фирма, то ему будет плевать на такие мелочи, — пожала я плечиками.

— Ну, ты и твааарь! — протянула блондя.

— Я могу быть и хуже. Быстро учусь у окружающих.

— Ты бы прикусила язык Линн, — вмешался в наш дружеский женский разговор Дима. — Александр списал тебя еще пару лет назад, скорее всего по старости лет или по выслуге, считай как хочешь. А теперь не оставила бы ты нас, вон уже и нам заказ нужно сделать.

Линн бросила на меня в очередной раз злобный полный ненависти взгляд и зацокала длинными каблуками в сторону своего столика.

— И как Саше такое нравится… — удивилась я, вслух всё еще передёргиваясь от объема губ американки.

— Она накачала их ботексом месяца два назад. А Алекс с ней давно уже порвал. Периодический секс знаю, был, но последние два года только в рамках деловых соглашений. Её новый муж очень важный партнёр для нашей фирмы.

— А у меня отлегло, — ухмыльнулась я.

— Ну, так ты расскажешь, что там у тебя стряслось, — подался ко мне Дима.

Я дождалась, когда друг сделает заказ, полностью переложив на него и свой. И только потом пожала плечиками в пустоту, так как Дима снова вернул мне вопросительный взгляд.