Прекратив сеанс медитации, я посмотрел на часы - было около одиннадцати. Президент уже, наверное, начинает своё выступление в ООН. Я достал из чемоданчика шприц и начал готовиться к уколу, то есть засучил рукав. Вдруг я вспомнил слова Роберта о том, что после введения нейтрализатора испытуемый вскоре засыпает. Пожалуй, следует сначала позвонить Фрэнку и сообщить всю добытую информацию. Убрав драгоценный волос в колбу и положив шприц в боковой карман брюк, я стал звонить Фрэнку. Мобильный в палатке работал плохо, и я, натянув ветровку, стал подниматься на одну из скал. С востока надвигался грозовой фронт, ветер усиливался, на темно-синем фоне тучи поблескивали молнии, доносились отдалённые раскаты грома.

   Услышав, наконец, в трубке голос Фрэнка, я начал его радовать. Сообщив о местонахождении Альбу Саида, номере машины и предположительном наличии таймера в составе взрывателя, я поинтересовался здоровьем Мэдисона. Фрэнк признался, что в последний час он ничего по этому поводу не узнавал и обещал немедленно связаться с Робертом и перезвонить мне. Фрэнк, в свою очередь поинтересовался моим здоровьем. Сообщение о появившейся головной боли его явно огорчило, и он рекомендовал мне вколоть нейтрализатор, согласившись, что выданной мною информации вполне достаточно для задержания Альбу Саида. В конце разговора Фрэнк пообещал выслать за нами вертолёт, но признался, что раньше, чем через час он не прилетит, а если тенденция изменения погоды сохранится, то нам, возможно, придётся заночевать на острове.

   Закончив беседу, я двинулся вниз. Голова болела и кружилась. Пошёл дождь, склон скалы стал скользким, спускаться пришлось медленно, но, несмотря на всю мою осторожность, я поскользнулся и шлёпнулся правым боком на большой серый камень. Пока я, чертыхаясь, вставал, потирая ушибленный бок, в сознании зрела мысль, что произошедшее падение привело к ужасным последствиям. Когда мысль созрела, я сунул руку в боковой карман брюк и заорал от ужаса. Шприц разбился! Нет, не вдребезги, но образовавшейся трещины хватило, чтобы всё содержимое вытекло наружу.

   Дождь усиливался. По морю гуляли внушительные волны, с грохотом обрушивающиеся на берег. Я снова стал набирать номер Фрэнка. Связи не было, и поплёлся вверх по склону злополучной скалы, продолжая регулярно набирать заветный номер.

   Услышав голос Фрэнка, я заорал в трубку:

   - Фрэнк, у меня шприц разбился! Я не могу провести нейтрализацию! Ты можешь организовать доставку нового, или меня вывезти отсюда?

   - Как разбился, ты что...

   - Грохнулся я и приложился шприцем об камень...

   - Эдвард, ну не летает в такую погоду ничего, я не могу сообразить, на чём до тебя добраться...

   - Я понимаю, что вертолёт вылететь не может, но, может быть, какой-нибудь быстроходный катер можно использовать, чтобы привезти шприц...

   - Эдвард, я не знаю, на чём сейчас его можно привезти, маленький катер не сможет выйти из-за шторма, а крупный корабль не подойдёт к берегу, там отмели около острова...

   - Фрэнк, найди возможность доставить новый шприц. Я же здесь загнусь, голова болит уже вполне ощутимо, кстати, как там Мэдисон себя чувствует?

   Фрэнк ответил не сразу.

   - Ты понимаешь, - проговорил он медленно, словно желая оттянуть момент выдачи интересующей меня информации, - Мэдисон умер примерно час назад.

   - Какие были симптомы перед смертью?

   - Голова у него болела, и чертей он видел, психовал страшно, на врачей набрасывался, Эдвард, будь уверен, я что-нибудь придумаю, шприц тебе доставят!

   Итак, совершив подвиг по спасению жителей Нью-Йорка и самого Президента, я теперь сдохну на этом поганом острове. И как я дал втравить себя в эту авантюру, тоже - герой, ну, как же - "больше некому". Вот уж удружил господь, подкинул бесценный дар. Да пусть он заберёт этот дар себе в задницу!

   Я поковылял вниз по склону, навстречу мне выдвинулся Ник и участливо спросил:

   - Мистер Эдвард, что с вами, на вас лица нет, я могу чем-нибудь помочь?

   - Вряд ли мне кто-нибудь поможет, - огрызнулся я и поплёлся к палатке. Ну, чем мне мог помочь этот недоумок, у которого все мысли о голых бабах, скачках и выпивке.

   Ввалившись в палатку, я сел, прислонившись спиной к стенке. Перед глазами (или просто в сознании, теперь уже сам не разберу) плыли какие-то фигуры, человеческие, и не только. Вот мелькнула фигура с нимбом и крыльями. А я ведь сейчас не медитирую, это всё прёт поверх информации от органов чувств. Голос в мозгу: "Тебе не нужен дар?". Нет, не нужен, я жить хочу! Жить! Проваливаюсь куда-то, снова вижу образ ангела... Во рту какая-то жидкость, глотаю не разбирая вкуса, снова жидкость - и снова глотаю...

   Глаза закрыты, но слышу голоса: "Он приходит в себя". Противно пикает какой-то прибор. Первое, что я увидел, открыв глаза - лицо женщины в белой шапочке. Ага, похоже, что я в больнице. Около стеллажа с приборами склонилась ещё какая-то фигура.

   - Что со мной и где я? - спросил я у женщины.

   - У вас была кома, но недолго - два дня, всё это время вы были у нас, в госпитале.

   - А какой это город?

   - Это пригород Нью-Йорка.

   Ну, слава богу, с Нью-Йорком всё в порядке. Фигура, стоявшая возле стеллажа, развернулась лицом ко мне и оказалась пожилым мужчиной.

   - Вам не следует много разговаривать, вы ещё очень слабы, а к вам сегодня вечером, наверное, придёт посетитель, он давно уже ждёт, когда можно будет с вами поговорить, - строго сказал мне мужчина, - а сейчас Мэрлин сделает вам укол, и вы ещё поспите.

   Женщина склонилась надо мной, и я почувствовал укол в предплечье.

   Очередное пробуждение произошло часа через три. Я чувствовал себя вполне сносно и попытался помедитировать. Отключив собственные органы чувств, я попробовал проникнуть в подсознание Фрэнка и почувствовал абсолютную пустоту. Я, конечно, не рассчитывал уловить всю сложную гамму чувств и размышлений своего начальника, но что-то должно было пролезать, хотя бы его настроение. Это было странно. Когда медсестра заглянула в палату и стала возиться с капельницей, я дотронулся до неё, но ничего не почувствовал. Неужели я утратил свои экстрасенсорные способности? Это означает, что я потерял свою работу в ФБР. Придётся возвращаться к первоначальной специальности. Что я там делал - ремонтировал видаки? Интересно, испытывает сейчас кто-нибудь потребность в ремонте этих изделий? Наверное, проще найти работу тренеру по харакири. Возможно, Фрэнк подыщет мне какую-нибудь непыльную работу, например, в архиве, но на прежнюю зарплату рассчитывать уже не приходится.