Посвящается Андрею К. и всем тем, кто разделил со мной то время

Помнишь лето?

Загадочную часть года, которую потом десятилетиями собираешь в ладони, умываешься по утрам, намазываешь как крем от солнца, чтобы не сгорела душа от ностальгии.

Всегда стрекочут кузнечики, оглушающе, удушающе, так, что перекрикивают скрип сосен над головой. Помнишь этот запах: смола, эпоксидка и слабый привкус тины, собравшейся у берегов Заветного?

Заветное – так озеро назвал явно какой-то мечтатель. Даже романтик. Тот, кто не ожидал, что на берегах этого озера скопятся дачи, вырастет шумный, забитый детьми лагерь через пролесок (по нему не ходи ночью – там медведи, там из сосен вырастают тени животных, там плутающие тропинки, заведут – не вернешься).

Помнишь, как мы впервые высыпали из автобуса после долгой поездки на желтый песок у ограды. Мы много лет ехали по шоссе от города, потом свернули к деревне, и шоссе оборвалось, будто туда дальше в лес нельзя было ехать. На самом деле можно – остался желтый, промятый песок, бегущий вверх-вниз. Автобус переваливался с боку на бок, как настоящий медведь, грозясь в какой-то момент завалиться и уснуть здесь, не доехав до лагеря. Но мы все-таки доехали.

Корпус стоял желто-синий, несуразный, покосившееся крыльцо на второй этаж (а туда что? Там не мы живем, там воспитатели). И здесь мы будем жить? Здесь? И туалет на улице… Так, мальчики слева, девочки справа, посередине тренерская. Скоро приедут байдарки.

Махина байдарочная по этой сельской дороге плыла, как по шумящему морю. А потом свернула к Заветному. Но лодки не могут жить на улице, они не медведи. Лодкам нужен дом. Для них временный – контейнер – в таких живут рабочие на стройках, а в нашем коричневом, ржавом, с ужасными скрипучими задвижками жили байдарки. Новенькие, свежие, блестящие (на зависть всем) в один ряд стеснились со старыми – гробами, – сюда же и крылышки, а весла будем хранить в корпусе. Без весла ты никуда не выйдешь. Весло твоя ответственность. Байдарка твоя ответственность.

Помнишь, как подрывались, когда петух в соседней деревне кричал во все горло. Лагерь спал. Солнце – еще не жгучее, даже прохладное – било по глазам, кричало: просыпайся. Столовая совсем рядом с корпусом, и повара вставали как будто как мы. Мы были одним утренним жаворонком: спортсмены и повара. Каша и какао сегодня. Спорим? Да, давай, у меня нос чуткий, я угадаю! Проиграешь – отдаешь печенье.

Отворачиваешься от еды и на построение сонным голосом: «Расчет окончен». Побежали.

По той самой дороге что привезли нас сюда, только теперь по ней бежали мы – туда и обратно, это зарядка. Что может быть сложнее вырваться из плена шерстяного одеяла и отдать свое тело прохладному солнечному утру и пыльной глинистой дороге с выступающими камнями? Задыхаясь от нарастающей жары, от сонной усталости, от мышц под футболкой. А сзади: давай-давай, бегом-бегом, в горку бегом и вниз накатом (за поворотом остановимся отдышаться). За поворотом только мальчишки – бегут как козы, туда-сюда, они пробегают и можно скосить. Поворачиваешь и обратно – уже не устал, уже полон сил, внизу разгон и – наперегонки – до конца, до финиша, а за финишем завтрак.

Иногда по утрам был футбол: футбол на высокой непринятой траве, когда мяч скользит, тело падает, и больно носок о кроссовок, и хохот, хохот. Гол! Два гола и на завтрак. Солнце уже жарит, уже торопит, уже греет воду. Слепни еще не проснулись, но уже подозрительно на краешке зрения зудят, шепчут на ухо.

Какао и каша. В столовой мы чужаки. Мы пробираемся, будто не лагерные, будто не на своем месте. Всегда шумно, кто-то у параши, кто-то счищает кашу в огромную кастрюлю, сегодня не мы дежурим (а можно было бы пораньше уйти с тренировки!).

Каша – мягкая, серая, с комочками – почему-то вкусная. После бега все вкусное. Успела умыться до завтрака? Не, придется после. Там опять толпа будет. Надо поторопиться.

Перед каждой тренировкой – построение. Как на флоте: стоишь с веслом наперевес (весло на краешек тапка, чтобы не в землю тыкать лопастью), ждешь отмашки. Гадаешь: что сегодня будет? Слух был, что полегче. Разброс-то большой: стометровки, ускорения, вокруг озера, или изощренная пытка – пятисотки. Не одна, конечно, нет, а так, чтобы руки болели, дрожали от напряжения, чтобы все тело морщилось в районе поясницы, сгибало спину.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.