- Яков Платонович! - Наконец то отмер Антон Андреевич, глядя в спину удаляющемуся Трегубову. - Анна Викторовна заболела. Я видел их служанку, она мне сказала, что барышня молодая прибежала сама не своя вечером и упала в горячке. Насилу ее лечили отварами всю ночь. - Коробейников наивно уставился на Штольмана, силясь поймать на его лице эмоции.
- Антон Андреевич, спасибо, я приму к сведению. - сухо сказал Яков Платонович помощнику и не стал более продолжать беседу. Тот поспешно ретировался.
Штольман ненавидел объясняться и выдавать личные эмоции любопытствующим. А чувства, безусловно, были. Он был в огромном беспокойстве из-за того, что его горячность послужила причиной волнений и болезни Анны. Он был раздосадован необходимостью её допроса полковником Варфоломеевым. Наконец, ему было нестерпимо неловко перед Анной и ее семьей, за то, что благодаря его поведению и недальновидным поступкам, они оказались невольными свидетелями части шпионского дела. Эти эмоции, а также надвигающееся горе неизбежной разлуки с Анной Викторовной, жгло его сердце тупой болью.
Штольман привычно запрятал боль в дальний уголок сердца и присел на свободный стол оформлять вчерашнее дело по расследованию убийства литератора.
По прошествии времени мимо него прошел сердитый Миронов, не проронив ни слова и пренебрегший ритуалом прощания. Яков хорошо понимал отца Анны и его поведение. Когда твоя дочь регулярно огорчается из-за заезжего щеголя, прибегает в слезах, подвергается разнообразным опасностям, сыпающимся последний год как из рога изобилия, поневоле начнешь ненавидеть виновника этих бед. Штольман внимательно посмотрел ему в след и прошел обратно к полковнику Варфоломееву. В отсутствие других подчиненных Варфоломеев расслабился и лишь сурово сказал Штольману. - Яков Платонович, я не ожидал от Вас подобного безрассудства. Повторная дуэль с Его Сиятельством! Череда неудач в расследованиях и улики, похищенные прямо из-под Вашего породистого носа. Любовная связь с подозреваемой фрейлиной. О чем вы думали, принимая столь неоднозначные решения? Вас вновь отправят в еще более дальний уголок империи и мне не удастся похлопотать о переводе Вас в Петербург в обозримое время. Лишь служба в простых суровых условиях, по мнению моего начальства, сможет загладить столь досадные промахи вашего расследования и вашу самонадеянность. Оно может быть и лучше. Поживете на новом месте, вдали от столичного беззакония и соблазнов. Дело, приведшее меня сюда, нужно закончить. Сопроводите меня и моих людей в дом адвоката Миронова для беседы с его дочерью - сказал спокойно Варфоломеев, сжавшему зубы в волнении Штольману.
- Я прошу Вас не допрашивать Анну Викторовну. - твердо сказал Штольман. - Она ничего не знает. Я счел необходимым связь с госпожой Нежинской отчасти только для того, чтобы держать барышню Миронову подальше от шпионского дела.
- Яков Платонович, Яков Платонович! - покачал головой полковник. - Неужели многолетняя служба не научила Вас не пренебрегать предписанным ходом расследования, опираясь лишь на чувства и интуицию. Сколько наивных на вид молодых людей и трогательных дев оказались злостными интриганами и пособниками отъявленных преступников? Анна Викторовна ведь не только дочь адвоката и известный медиум, она еще и несостоявшаяся невеста Его сиятельства. Она принимала участие в ряде расследований и не факт, что по злому умыслу, или недомыслию не поспособствовала некоторым печальным исходам. - Полковник лукаво смотрел на подчиненного из-под насупленных бровей и Штольман догадался, что это очередная проверка его верности начальству и непредвзятости к подозреваемым. Делать было решительно нечего, как принять участие в неоднозначной поездке в милый дом почти родных уже в душе Штольману людей. Яков Платонович не знал пока, что Нежинская дала прямые указания против Мироновой, объявив о вербовке медиума ею еще год назад.
========== Допрос ==========
Анна Викторовна спала беспокойно, просыпаясь только для того, чтобы выпить чай с малиной или приподняться и вытянуть руки, дабы мама с Прасковьей заменили полусырую сорочку. Однако под утро ей стало намного лучше. Бредовые сны заменялись спокойными, дыхание выравнивалось. Барышня Миронова всегда была крепкой, здоровой и жизнерадостной девочкой. И теперь организм не подвел ее, она чувствовала себя намного лучше, полулежав подушках и силясь успокоить нервную, взбудораженную маму. Анна вспоминала разыгравшуюся вчера трагедию и дуэль. Слезинки стыда побежали у нее из глаз. Девушка украдкой вытирала их, чтобы никого не расстраивать. Во всех своих бедах она была виновата сама. Глупая, глупая Аня. Не отказала вовремя князю, надеясь, что Яков Платонович наконец-то решится на серьезный поступок по отношению к ней. И он решился! На дуэль! И чуть не погиб в результате. Еще несколько слезинок были готовы проявиться, но барышня сурово загнала их обратно в омуты глаз. Как вообще быть ей после столь ужасного поведения, которое спровоцировало двух мужчин, давно враждующих, на смертельный спор за их честь.
В коридоре послышался взволнованный голос мамы.
- Господа! - строго сказала Мария Тимофеевна. - Я запрещаю Вам входить в комнату дочери, пока она не приведет себя в порядок.
- Нет причин для беспокойства, - сказал незнакомый мужской голос, - мы готовы немного подождать Анну Викторовну.
Мама влетела в комнату стремительными шагами, она очень волновалась. Она убрала все лишнее с прикроватного столика и достала домашнее платье из дорогой английской шерсти, которое надевалось подобно плотному халату и скрывало непозволительные изгибы тела девушки. На белое одеяло было наброшено покрывало. Мария Тимофеевна легонько расчесала несколько спутанных кудрей, поправила подушки и велев Анне натянуть одеяло чуть выше, позволила незнакомцам пройти в комнату. Сама отрывисто поцеловала лоб дочери и вышла, глянув на супруга быстрыми тревожащимися глазами.
Незнакомцами оказались не все. С представительными мужчинами зашел и ее сыщик, однако с порога огорчил ее, быстро бросив строгий взгляд и приняв нечитаемое выражение лица.
Анна очень заволновалась.
Что я сделала? - подумала она. - Неужели эти господа собрались здесь из-за дуэли? Все-таки Его Сиятельство чуть не убили, и я виновата в этой истории. Еще Якова Платоновича так ужасно разозлила.
Штольман увидел, как побледнела Анна и сжал кулаки, силясь не выдать волнения. Безумство вчерашнего дня продолжалось, не собираясь заканчиваться. Как он хотел выгнать всех этих господ и утешить ее. Однако прежде всего нужно утолить дурацкую жажду полковника на информацию, ведь от его решения зависит дальнейшее спокойствие девушки.
Мужчины расположились на торопливо принесенных дворником стульях и представились барышне Мироновой. Полковник Варфоломеев пожелал Анне выздоровления, однако строго и внушительно посоветовал рассказывать все без утайки.
- Анна Викторовна, прошу Вас в присутствии Вашего отца и следствия рассказать мне некоторые подробности из вашего знакомства с Ниной Аркадьевной Нежинской и Кириллом Владимировичем Разумовским. - голос полковника звучал ровно и спокойно.
- Извольте господа. - мягко ответила Анна, не глядя на Штольмана.
Ей было неловко говорить о фрейлине, но она пыталась скрыть это.
- С Ниной Аркадьевной я познакомилась в ноябре прошлого года, в городском парке. Я пришла туда на ежедневный моцион по наставлению моей матушки. Нина Аркадьевна, как мне показалось, нарочно искала знакомства со мной. Она села рядом и дала понять, что знает обо мне и моей репутации медиума. Предложила дружбу и помощь в организации спиритического салона.
- Вы знали, кто она? - испытывающе спросил Варфоломеев, а Штольман обеспокоенно вглядывался в лицо Анны. Он не знал этой истории.
- Нет, я не знала, но я быстро догадалась. Нина Аркадьевна изящно выглядела и была не похожа на наших барышень, у нее были безупречные манеры и столичный выговор. Мой дядя рассказывал мне о некой даме из Петербурга, но имени не называл. Я догадалась что дама, искавшая дружбы со мной, есть никто иная, как таинственная фрейлина Ее Величества.
