С этими словами она открыла дверь.

Полуночницу действительно можно было испугаться: так-то они девицы красивые, но в лунном свете кости начинают просвечивать сквозь кожу, а глаза – светиться алым. В общем, малоприятное зрелище. Но Тайка всё равно улыбнулась гостье, ибо негоже по внешности встречать.

– Здрасьте! Какими судьбами? Что у вас случилось?

Приглашать полуночницу в дом она всё-таки не стала: мало ли? А так – обереги на месте, порог не перешагнёт.

– Моя сестра полуденница Поля сказала, ты ей помогла однажды, значит, и мне не откажешь, – гостья протянула бледную ладонь с железными ногтями на пальцах (и зачем ей серп – такая и голыми руками порвать может). – Я полуночница Нина. И меня утомила эта проклятая кобыла! Сделай с ней что-нибудь!

– К-какая ещё кобыла? – Ох, надо бы ответить рукопожатием, но опасно.

Сперва Тайка подумала, что речь идёт о Поле (та была высокой, широкоплечей) и ей предлагают вмешаться в сестринскую ссору (ну спасибо!), но всё оказалось намного проще.

– Такая-сякая, каурая! Пасётся на моём поле, негодяйка, – полуночница перебросила назад толстую тёмную косу и покрепче перехватила серп. – Ух, я бы ей уши на ходу отрезала! Представляешь – и жрёт, и топчет.

– Ой, наверное, это кобыла кого-то из деревенских с привязи сбежала. Вроде у дяди Миши была каурка. Пойдём поймаем её, а завтра найдём хозяина, – Тайка накинула на плечи платок, взяла верёвку и, немного робея, перешагнула порог, на всякий случай сжимая в кулаке Кладенец-подвеску – ну а вдруг это какие-то уловки полуночницы? Но верный клинок не почуял опасности, оставшись холодным, поэтому Тайка всё-таки протянула Нине руку, а та скомандовала:

– Побежали скорее! – и потянула её за собой.

Нет, это оказалась не простая кобыла. Масть у неё, может, была и каурая, вот только грива и хвост сияли в ночи так, что Тайка сперва подумала, что поле горит.

Они спрятались за стогом сена, чтобы не спугнуть волшебную лошадку, хотя полуночницу пришлось уговаривать: та рвалась в бой и размахивала серпом.

– Я никогда такую не видела… – честно призналась Тайка. Ведь нет ничего хуже, чем изображать из себя умную, когда на самом деле ничего не знаешь и можешь испортить дело.

– И как же ты тогда её поймаешь?

Смотреть на сверкающую глазами полуночницу было боязно. Возражать ей – ещё страшнее. Но деревенское поле надо было спасать: не вытопчут, так подожгут.

– Попробую яблочком. Все лошади любят яблоки, – насчёт волшебных, признаться, она была не очень уверена.

– Тая, ты что, сказок не читала! – откуда ни возьмись на её плечо спикировал Пушок. Не смог, видать, остаться дома, хоть и страшно было, а всё-таки полетел следом. – Надо как подбежать, как прыгнуть и схватиться за хвост! Сперва она тебя будет носить под облаками, а потом пообещает коней златогривых и конька-горбунка. Я считаю, надо брать!

– Сам ты горбунок, – фыркнула Тайка. – Не во все сказки подряд стоит верить. Слушайте, а может, с ней поговорить просто? Попросить не топтать урожай.

– Так она тебя и послушала! – Нина звякнула когтем о серп, проверяя заточку. – Ловить надо и запирать. Эй, коловерша! Сможешь накинуть ей верёвку на шею?

– Ну, я попробую.

– Не пробовать надо, а делать! – От команд полуночницы даже Тайке захотелось втянуть голову в плечи, а Пушок и вовсе уши прижал. Вот бывают же люди (и нелюди), которых сначала слушаешься, а потом думаешь…

Наверное, раньше у Нины и неудач-то не случалось – уж очень она в себе была уверена. А когда за дело брался Пушок, можно было гарантировать одно: скучно не будет. А что до результата – это уже как повезёт.

Взяв в лапы верёвочную петлю, коловерша мелкими перебежками начал приближаться к кобылице, а Тайка с Ниной крепко держали остаток верёвки. Эх, вот бы было здорово уметь кидать лассо, как в фильмах про ковбоев! Тайка в детстве даже пробовала научиться, но не преуспела, поэтому оставалось надеяться на коловершу.

Лошадь с пламенеющей гривой сперва и ухом не вела – объедала себе колоски. Но в самый ответственный момент, когда Пушок взмыл в воздух, шарахнулась в сторону. И нет бы коловерше опять затаиться и переждать, но тот на волне охотничьего азарта решил предпринять ещё попытку и едва не получил копытом по голове.

Тайка ахнула, когда Пушок выронил из лап верёвку, а затем с громким отчаянным мявом вцепился в роскошный хвост кобылицы. Та сперва поддала задом, потом встала на дыбы, а когда и это не помогло, взмыла в воздух, сразу скрывшись за облаками.

– Что ж, – полуночница Нина проводила горе-всадника тоскливым взглядом. – Он хотя бы не разобьётся. Что дальше-то будем делать, ведьма? Может, ружьё поискать, а?

– Нет, давай просто подождём.

Так они и прождали до самой зари, пока полуночница не исчезла.

Пушок вернулся ближе к полудню, ввалился в форточку и заявил:

– Хочу окрошки!

Тайка так обрадовалась, что рыжий пострел жив-здоров, что отдала ему свою мисочку, а себе взялась настрогать ещё.

– Ну как, поймал? – она сгорала от любопытства. Ну а вдруг коловерша оказался прав, и у них в сарае уже стоят лошадки «молодые, вороные, вьются гривы золотые»?

– Не совсем… – Пушок набрал окрошки в рот.

Лишь по окончании обеда его удалось разговорить.

– Понимаешь, Тая, она меня оборжала, кобыла эта! Коников, говорит, тебе привести, да ещё и горбунка в придачу? А не жирно ли будет? Я ей, мол, нет, в самый раз, а она опять ржёт: ничего не выйдет, не ту лошадку ты поймал. А потом такая: что ты прицепился к моему хвосту, как репей? Али рассвет хочешь отсрочить, вражина?

– Погоди, а при чём тут вообще рассвет?

– А при том, что это кобылица-заря. Потому у неё и грива огненная, чтобы в урочный час поджигать облака.

– Красиво, наверное… – мечтательно протянула Тайка, подперев ладонями подбородок. – А на рожь она потраву зачем устроила? Ты сказал ей, что плохо так делать?

– Тая, она голодная была! Как можно отказывать живому существу в еде? Это же форменное свинство! Можешь своей Нине так и передать, – коловерша встал в позу «когти наголо», готовый до последнего защищать права голодающих.

– М-да… и как же это полуночнице объяснить? Она же ненавидит рассвет. Может, ещё пуще начнёт на зарю-зорюшку охотиться.

– А ты сиди тихо и молчи, – посоветовал Пушок. – Я ещё вчера говорил: нет нас дома, и всё. Кобылка наестся и улетит.

– Ну-ну… Гениальный способ решить проблему – спрятаться от неё. Ты не коловерша, а страус какой-то!

– Но страус не прячет голову в песок!

– Вот видишь, даже страус не прячет, – фыркнула Тайка. – Значит, и мы не будем!

– И что мне с того, что она – заря? – полуночница отбивала нервный ритм по поверхности садового столика. От её железных когтей на столешнице уже виднелись вмятины. – Ты мне зубы-то не заговаривай, ведьма. Взялась прекратить потраву, так действуй. А не то ославлю тебя на всю деревню как неумеху, что слова своего не держит.

– А вы, дамочка, нам не угрожайте! – пискнул Пушок, на всякий случай отодвигаясь подальше. Всё-таки серп внушал опасения.

Нина оскалилась да как щёлкнула зубами в его сторону (зубы, к слову, у неё тоже были железные, острые), коловерша охнул и нырнул под стол, а Тайка поджала губы.

– Я от своих слов не отказываюсь. Но теперь действовать будем по-моему. А если не послушаешься меня – сама разбирайся со своей кобылицей.

– Ладно, ладно, – проворчала полуночница. – Выкладывай, что сделать надобно.

И Тайка поведала ей свой план.

– Что-о?! – Нина округлила глаза. – Ну, знаешь ли, я на такое не подписывалась!

– Ты хочешь от неё избавиться или нет? – Тайка упёрла руки в бока. Да, она тоже могла быть упрямой. – И чтобы никаких серпов, ясно?

Полуночница некоторое время сверлила её огненным взглядом, а когда напугать не получилось, со вздохом кивнула:

– Я попробую. Но ничего не обещаю.