Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– А какое мне должно быть до этого дело? – удивился Аполло. – В вас опять-таки говорит чувство гипертрофированной справедливости, присущее скорее фанатикам-идеалистам. Скажите мне, господин Файр, вас беспокоит судьба миллионов кур, которым сворачивают головы ежедневно? Не думаю. А даже если и беспокоит, то самый верный способ это исправить – не избавляться от проверяющего и устраивать «куриное восстание», параллельно обещая всем причастным божественный статус, а мотивировать его выполнять работу по совести. Или же найти нового, что взвесит все за и против, да и запретит употребление этих пернатых в пищу.

– Ясно. Значит, вы уже беседовали с Августом.

– Забываешься, человек, – прогремел Аполло. – Думаешь, кто-то из вас способен повлиять на мои решения?

– Я думаю о том, что если мне и моим союзникам все-таки удастся осуществить задуманное, то в случае вашего отказа вы рискуете остаться не у дел.

Глава Меридиана покраснел.

– Я стану богом. Так же, как и мой великий прадед. Известными способами. Поэтому заканчивай ссать мне в уши своими обещаниями и уходи.

– Насколько я знаю, Диониссимо и в этот раз не получил лицензию жнеца. Как и права на божественное вмешательство. Следовательно, ваше восхождение в очередной раз откладывается.

– …

– Я же предлагаю вам иной путь. Не уничтожать, а возглавить. Только на этот раз по-настоящему. Как и должно было быть. И в этом случае ресурса веры будет достаточно.

Аполло тяжело вздохнул.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь, господин Файр. А я понимаю. Ты воображаешь себя неким несущим божественное просветление пастырем, но ваша затея не принесёт во Вселенную мир, а наоборот, повергнет её в пучину междоусобиц. И как по мне, то лучше уничтожить одну «проблемную» цивилизацию своими руками, чем подвергать опасности всех остальных.

– А кто говорил о мире? – неожиданно переспросил Доусон. – Любое кровопролитие – это плата за возможность самим вершить свою судьбу, а не действовать по указке, навязанной кем-то извне. И без этого не обойтись. Цивилизации становятся великими в вечной борьбе, но погибают при существовании вечного мира.

Аполло опешил.

– Так вот оно что… – дворф материализовал в руке секиру из божественной стали. – Я уже слышал эти слова. Но не от тебя. Якшаешься с Окрусом?

Файр промолчал. И выдержав длительную паузу, кивнул в сторону валяющегося на полу адамантиевого воротника.

– Я иногда спрашиваю себя, разумные ли мы существа?

– И?

– Остается только догадываться. Видимо ошейник раба намного легче, чем доспехи воина.

– Пошел вон из моего кабинета, – прошипел дворф, готовясь в любое мгновение принять боевую форму. – А увижу тебя еще раз – убью.

– В любом случае, благодарю вас за уделённое время, – коротко поклонился Доусон и направился в сторону выхода.

– Сучье вымя…

По какой-то необъяснимой причине Аполло опасался этого человека гораздо сильнее, чем самого Зиара. Хотя по уровням Гробовщик превосходил Файра чуть более чем в два раза. А что касается параметров, то и говорить не стоит. Небо и земля.

– Господин Аполло? – снова послышался голос Флина.

– Что на этот раз?

– Господин Ратцель отказывается уходить. Говорит, что не сдвинется с места до тех пор, пока не получит компенсацию за дом. В полном объёме.

– И всё?

– Нет. Было еще кое-что. Но боюсь, вам это не понравится.

– Говори как есть.

– Еще он называл вас ублюдком и жалким низушком с петушиным гребнем, что трусливо прячется за дверьми своего кабинета и отказывается выходить, – с удовольствием сообщил секретарь.

– Хорошо, – дворф поднялся с кресла, хрустнул шеей и поудобнее перехватил секиру. – Пускай заходит. Шлюха такая…

* * *

– СКОРЕЕ, ЛЕНИВЫЕ ЯМАРАЙАХУ! СКОРЕЕ! Я СЕЙЧАС СГОРЮ!

БУМ!

Во все стороны брызнули щепки и куски поломанных досок.

Оказавшись на финальном витке лестницы, ведущей в подвал, Герман решил не тратить драгоценные секунды на возню со щеколдами и замком, а попросту врубил «ускорение» и пролетел прямо сквозь дверь. Мы следом.

При этом, шагнув за порог, я почувствовал, как по спине тотчас же пробежал холодок, а надпочечники впрыснули в кровь очередную львиную дозу адреналина. Ибо это был не подвал, а какая-то залитая кровью камера пыток. Пилы, зажимы, колючая лента и проволока, свисающие с потолка ржавые мясные крюки и прочие хирургические инструменты. А также целая гора трупов, упакованных в прозрачные полиэтиленовые пакеты и аккуратно разложенных по периметру темного помещения, где единственным источником света был костер, над которым вздымался…

– О боже! Что это? – прошептал Мозес.

– Бык Фаларида, – мрачно ответил я. – Или сицилийский бык. Древнее орудие казни.

– А где Гундахар?

– ВНУТРИ, ИДИОТЫ! ВЫТАЩИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА! – послышался громкий вопль.

– Я сейчас! Держись, генерал!

Герман бросился на помощь и принялся рубить мечом толстые цепи, стягивающие узкий люк на спине полой статуи. Я в свою очередь избавился от костра, «сдув» его телекинезом в сторону.

Помещение разом погрузилось во мрак.

– Ай, чёрт, – выругался танк с занесенным над головой клинком. – Свет!

– Минуту, – Локо активировал какое-то заклинание, и в воздух резко взвились три огненные бабочки.

– Спасибо.

Бум! Бум! Бум!

Герман рубил изо всех сил, однако отливающие зеленым цепи оказались гораздо прочнее, чем выглядели, и явно не желали так просто сдаваться.

Бух!

Наконец, последняя из них разлетелась на сегменты и с грохотом упала на пол. В ту же секунду люк медленно открылся и из спины быка показалась недовольная рожа Гундахара, чья некогда пепельно-серая кожа из-за ожогов приобрела синеватый оттенок.

– Почему так долго?!

– Не за что, ваше благородие, – ответил я. – И вообще… Ты зачем туда залез?

– Я ЗАЛЕЗ?! – взорвался генерал. – Вайоми, ты совсем тупой?

– Ага. Так я и думал.

Мы резко приняли круговую оборону. Раз уж Гундахару в этом помогли, то этот некто по-прежнему мог оставаться здесь. И кто бы это ни был, но если он так легко умудрился справиться с игвом, то значит, наше дело резко приобретает дурной оборот.

– Он был один? Или их несколько?

– Не знаю.

– А как тебя поймали?

– Оглушили печатью, – генерал указал на едва заметную пентаграмму у самого входа, а затем спрыгнул на пол и направился в дальний конец комнаты.

– Ты куда?!

– Один из них где-то здесь. Наблюдает за нами. Я чую.

По спине опять пробежал холодок.

– А не лучше ли идти всей толпой? – шепотом спросил Мозес. – И не делиться на группы, как в тупых фильмах ужасов.

– От тебя, жирдяй, все равно толку мало. Ждите здесь. Я скоро.

Последнюю фразу Гундахар произнес, полностью скрывшись в темноте. Помещение подвала оказалось большим. Как минимум в пять-шесть раз больше каминного зала.

– Мне это не нравится, – проворчал Герман, боязливо озираясь по сторонам.

– Как и мне, многоуважаемый танк.

– Это что же получается? В нашем доме нашел своё пристанище местный маньяк?

– Очень на то похоже.

– И, кажется, я знаю, кто это, – отозвался Илай.

Мы удивленно повернулись в его сторону.

– И кто же?

– Антиквар. На улицах города только об этом и говорят. Что якобы этот тип появляется в Затолисе каждые тринадцать лет, обнуляет около пятидесяти человек, а затем исчезает. И это длится уже много веков. Притом, что ему не нужны ни деньги, ни опыт. И все свои уровни он тайно жертвует богине Гекате.

– Миленько. Вот только как он их обнуляет? Допустим, разочек замучает до смерти. А дальше-то что?

– Не знаю. Одни утверждают, что в самом конце он покрывает пыточный инструмент суспензией из божественной стали. Что-то по типу позолоты. Отчего его жертва не может воскреснуть. Другие, что у него есть самый настоящий клинок. И перед тем, как окончательно сойти с ума, он был одним из Питоху.

14
{"b":"808453","o":1}