Заскрипели секции, по доскам пола застучали каблуки, Призывники стали вываливать наружу. Внизу, перед казармами уже строились другие.

– Живей, живей! – орал какой-то военный. – Что плететесь, словно вши на поводке!

Минут через десять вдоль плаца вытянулись четыре неровные шеренги, провели перекличку. Стоявшие перед ними сержанты с прапорами, глядя в списки выкрикивали фамилии, призывники откликались «я!».

Потом всех вернули обратно, в час дня сводили на обед. Кормили перловым супом, жареной рыбой с картофельным пюре, к ним компот. Ели вяло.

До вечера выгоняли на плац еще пару раз и снова делали переклички.

– Считать не умеют, что ли? – бурчал Витька.

– Боятся, кто-нибудь сбежит, А им дадут по шапке, – высказал предположение Мишка.

На следующее утро, после завтрака, появились «покупатели» офицеры и сержанты различных родов войск. Здесь были танкисты с артиллеристами, пограничники и даже моряки. Снова состоялось построение, теперь рекрутов выстроили по командам, которые определили еще на призывных комиссиях. Краснодонцы были в шестидесятой, что это значит, не знали. Там оказались ребята и из других городов с районами. Причем немало.

Все прояснилось, когда перед ними появился старший лейтенант и два сержанта. Загорелые и подтянутые, в голубых беретах, под отложными воротами курток – тельняшки. На груди значки парашютистов с подвесками, отличников Советской Армии и классных специалистов.

– Десантники, – прошелестело по рядам. Кто-то присвистнул.

– Отставить! – нахмурился лейтенант. – Слушать меня внимательно (оглядел призывников) Служить будете в Воздушно-Десантных войсках. Отправка сегодня. Вопросы?

– А куда нас повезут? – спросил кто-то из второй шеренги.

– Фамилия? – вскинул бровь.

– Левченко.

– Ну, так вот, Левченко. Для начала следует представиться, а потом задавать вопрос. Ясно?

– Ага.

– Не ага, а так точно.

– Так точно, товарищ старший лейтенант.

– Молодец. Уже лучше. А повезут, куда надо. Еще вопросы? И сам же ответил, -вопросов нет.

Ларичев, – обернулся к сержантам.

Тот, что повыше, щелкнул кнопками на планшетке, висящей через плечо, достал оттуда бумагу и, шагнув вперед, развернул, – буду называть фамилии, отвечать «я» -уставился на молодых.

– Аксененко! (опустил глаза)

– Я!

– Балыка!

– Я.

– Веселов!

– Я!..

По списку оказалось семьдесят человек. Аккуратно сложив, вернул на место. Обернувшись к офицеру, козырнул, – все люди налицо.

– Добро, – кивнул тот, взглянув на наручные часы. – А теперь можете перекурить и в казарму. Ждать отправки.

– Вольно! Разойдись! – рявкнул второй сержант. После чего, цокая подковками начищенных сапог по асфальту, тройка удалилась.

Строй распался, одни направились куда сказано, большинство к одному из обрезов* у ограды. Вынув сигареты, чиркнули спичками, задымили.

– И на хрена мне это ВДВ? – затянулся «Примой»* конопатый парень. – Лучше бы в танкисты или ракетные войска.

– А на винные склады не хотел? – толкнул в плечо сосед. Вокруг заржали.

– Лично я не против, – сказал еще один. – Хорошо не на флот. Там служить три года.

– Это да, – согласились остальные.

Докурив, покидали бычки в обрез, тоже направились в казарму.

Там одни перебирали вещмешки, другие обсуждали, в какие войска попали, в дальнем конце, слышалась гитара.

– Слышь, Пчел, пошли туда. Сбацаешь что-нибудь для настроения, – сказал Витька.

Всей компанией направились на звук. На матрасе последней секции, скрестив ноги, худощавый парнишка исполнял популярную мелодию «Дом восходящего солнца». Исполнял неплохо, пальцы уверенно скользили по ладам, окружающие внимали.

Когда отзвучал последний аккорд, Сашка, присев рядом, попросил гитару.

– Умеешь? – спросил парнишка.

– Немного. Взяв в руки, взглянул на друзей.

– Давай нашу, – сказал Мишка.

Чуть подстроив, ударил по струнам.

Ах, гостиница моя, ты гостиница,

На кровать присяду я, ты подвинешься.

Занавесишься ресниц занавескою,

Я на час тебе жених, ты невестою,

выдал мягким баритоном. Лица слушателей оживились.

Бабье лето, так и быть, не обидится,

Всех скорее позабыть, с кем не видеться.

Заиграла в жилах кровь коня троянского,

Переводим мы любовь, с итальянского,

исполнил очередной куплет. От других секций подошли еще ребята, число слушателей увеличилось.

Когда закончил, раздались сразу несколько голосов, – давай еще, можешь.

Поочередно спел «Бабье лето» под Высоцкого и «Бригантину» Визбора. Эти тоже понравились.

– Держи, – вернул парню гитару.

– Кончал музыкальную школу? – отложил в сторону.

– Не, самоучка, – ответил Сашка.

Вернувшись к себе в секцию, занялись травлей. Всех интересовали десантные войска. О них кое-что знали, поскольку старший Мишкин брат Володька отслужил там срочную. Вернулся старшиной, с наколкой в виде парашютиста на плече и надписью ниже «Никто кроме нас». Демонстрируя подготовку, как-то на спор перебил ребром ладони три положенных один на один кирпича.

По рассказам, гоняли их до упаду, но служилось интересно. Даже побывал «за бугром» в командировке. Где – не говорил.

За час до обеда последовала команда «всем выйти на плац с вещами!». Прихватив свою хурду*, вывалили наружу.

Там «покупатели» всех построили в колонну, местные солдаты распахнули железные ворота. Шаркая ногами, она вышла в город и свернула на прилегающую улицу с пирамидальными тополями.

– Шире шаг! – подгоняли идущие по бокам сержанты, офицеры следовали по тротуару.

Встречавшиеся по пути прохожие останавливались, с интересом разглядывали разношерстно одетых, бритоголовых ребят, а какая-то старушка с кошелкой, слезливо вопросила, – куда ж это вас сынки? В тюрьму?

– В армию бабуля! – откликнулись из строя.

– А-атставить разговоры! – рыкнул ближайший сержант.

Спустя минут двадцать втянулись на железнодорожный вокзал, миновав пассажирские платформы, прошли на запасной путь. Там уже стоял железнодорожный состав. Двери вагонов открыты. Внизу скучали проводники.

– Колонна стой! – донеслось с головы. – Напра-во!

Натыкаясь друг на друга стали, развернулись лицами туда. Началась посадка.

Вломившись одними из первых в тамбур, Сашка с друзьями заняли третий плацкарт, остальные толкаясь, протопали дальше.

– Боковые у вас свободные? – спросили двое из последних.

– Свободные. Падайте.

Подняв столик, уселись у окна, запихав под сидения мешки.

– Лешка, никак ты? – узнал одного Сашка.

– Ба! Пчел, – выпучил глаза. – Тоже загребли?

– Ага.

– В какой команде?

– Шестидесятой. ВДВ. А ты?

– Сорок второй – пограничные войска.

Они вместе учились в техникуме в параллельных группах. Фамилия Лешки была Минаев, родом из Первомайска

– Кого – нибудь из наших тут встречал?

– Вовку Белецкого. У него команда девяносто – загремел на флот.

– Не повезло Белому. Служить три года не фонтан.

– Зато там дают вино и шоколад, – вступил в разговор Степка.

– Откуда знаешь? – почесал нос Мишка.

– У нас бригадир служил на флоте. На подводной лодке. Сам рассказывал.

Второго парня, чем-то напоминавшего грача, звали Ипполит. Имя всех развеселило.

И ничего смешного (нахмурился). У меня батя грек.

Это не удивило, в Донбассе жило много разного народу: русские с украинцами, белорусы, сербы с греками и даже китайцы. Двое учились с Сашкой в одном классе.

Посадка между тем закончилась, по вагону прошли сержанты, пересчитывая команду, затем озабоченный проводник. Сильно похожий на артиста Брондукова.

– Что б мне здесь не сорить и не пьянствовать! – предупредил рекрутов.

Вскоре с головы состава донесся длинный гудок, по нему прошел лязг сцепок, за окнами поплыла платформа. Состав вытянулся с вокзала, набирая ход, под колесами застучали стыки. Многие прильнули к стеклам, провожая взглядом городские окраины, спустя короткое время поезд вырвался на степной простор.