— Со-о-ня и Эрвин жи-ивы? — спросил я, стараясь говорить громко и протяжно. Не знаю, почему протяжно. Наверное, от волнения.
— Рррр-да, — рыкнул дракон.
Горыныч, действительно, отвечал мне. Я сильнее впечатался в дерево спиной, чтобы не упасть. Помнится, ты, Соня утверждала, что твой дракон уникальный. Я — Ларри Идепиус, полностью подтверждаю и верю в супер способности Горыныча. Он говорит осмысленно. Это невероятно! И сейчас я, именно я стоял у истоков зарождающейся речи дракона. Тогда я думал, что никто не поверит мне, поэтому лихорадочно начал искать варианты беседы.
— Горыныч знаешь, где они? — я четко сформулировал новый вопрос, но дракон не спешил с ответом. Если бы вы со стороны увидели эту сцену, зареклись бы на всю жизнь пить что-либо крепче кваса. Я напряг свои извилины. Вопрос надо ставить таким образом, чтобы Горыныч смог ответить. Пока, что дракон только сосредоточенно пыхтел, глядя на меня. Возможно, он хотел сказать нет, но это была для него невыполнимая задача.
— Горыныч, они живы? — мой вопрос звучал очень просто.
— Рррр-да, — дракон ответил.
— Но ты не знаешь, где они сейчас? — я сформулировал так, чтобы можно сказать да.
— Рррр-да! — рыкнул Горыныч.
Я чуть не умер от радости, аж сердце закололо. Вы не представляете, что я тогда чувствовал.
— А ты бы мог их найти? — я ликовал, задав правильный для понимания вопрос.
Дракон задумчиво поводил глазами, повернул голову к дикарке, она демонстративно отвернулась. Мне показалось, что я стал свидетелем семейной сцены. Но! Сейчас не стоит отвлекаться на дракониху.
— Эрвин и Соня в опасности? — спросил я.
Горыныч вновь перешёл в ждущий режим. Его внутренний локатор что-то просчитывал в уме. Я следил за реакцией дракона. Действительно ли Горыныч знает о судьбе моих друзей, или только догадывается? Пока Горыныч молчал, я вместо него придумал кучу ответов. Но, похоже, Горыныч сомневался, его мозговые импульсы не дали точный ответ.
— Я хочу их найти. Ты можешь мне помочь? — спросил я.
— Рррр-да, — последовал утвердительный ответ.
И вот тут, надо признаться, я обомлел. На что я напросился? Что я сейчас брякнул? Дракон согласился мне помочь, а это значит…., это значит, что прямо сейчас мне придется взобраться к нему на спину, уместиться без седла между костяными гребнями и подняться в небо.
Радостная эйфория схлынула быстрей прибережной морской волны. Я понял, что меня ждёт. Я всегда восхищался и завидовал тем, кто мог летать. У самого же при мысли о высоте начиналась паника. И всё из-за Мерина. Не было бы первого позорного испытания, я бы прожил в счастливом неведении. Мне до сих пор стыдно, как под куполом я бормотал что-то про детские игрушки — мечту всей своей жизни, которые хотел бы мастерить, про Межгорье — лучшее место на свете.
Вы все знаете, что когда Высотомер снизился, я потерял сознание, и даже не помнил, как меня вытащили оттуда. «От избытка чувств», — сказала тогда Асанна, — она была права, я — хлебный мякиш. Высотомер поставил жирный крест на моих мечтах о высоте. Но это была не та песня, которую я хотел бы петь.
Был же второй раз на Мерке. Не передать тот ужас, что я испытал, когда меня потащили в капсулу. Но если бы меня не затолкали туда, я бы никогда не узнал, что могу летать.
У Горыныча были такие добрые глаза, он понимал, что я боюсь. А я понимал, если не решусь лететь, — всему конец. Скажу честно, ног не чувствовал, когда начал, взбираться на спину дракона. Умница Горыныч стоял смирно. Видимо, с таким тревожным седоком ему еще не приходилось летать. Трепеща каждой клеточкой тела, я уселся между гребнями и, мелко стуча зубами, что-то промекал. Мы взлетели.
Глава 9. Правдивая болтушка
Соня
После рассказа Ларри мы несколько минут молчали. Белый китаец искренне, как мог только он один, поведал о своих приключениях. Но!
В бочке мёда была ложка дегтя — мысль о предательстве. Кто-то донес на нас Ильзе Раструб. Подозрение падало на Идепиусов. Только они знали, где мы находимся.
— Асанна, как ты нашла нас? — спросил Эрвин, и его тон стал тем спусковым крючком, который изменил дружескую атмосферу.
— Э… пришлось приложить некоторые усилия. А почему…
— Через день, как вы ушли, нас схватили люди Ильзы Раструб, — ответил Эрвин. Ларри и Асанна переглянулись, — они слишком быстро узнали о нашем появлении.
— Ты думаешь… на нас? — спросила Асанна севшим голосом. Она нашла в себе смелость озвучить мысль, которую никто не решался произнести вслух, — требуются доказательства невиновности? Я правильно поняла?
Наше молчание стало ей ответом.
— Я никому не говорил, клянусь, — Ларри часто, часто заморгал белесыми ресницами, еще немного, и расплачется, — целый день сидел дома.
— Я вышла на работу в управу, — настроение Асанны резко испортилось, — я не знаю…, как доказать, что не доносчица.
— Постой, сестра, твоё средство, — Ларри выглядел таким несчастным, — правдивая болтушка…, ты можешь её сделать, мы выпьем и расскажем правду, — Ларри умоляюще взглянул на сестру. Ты же говорила, что умеешь.
— Э-м… это моё собственное изобретение, у меня нет гарантии, что она сработает как нужно. Я не могу ручаться за чистоту проверки. И побочные реакции возможно есть. Индивидуальная непереносимость.
— Я выпью, пожалуйста, сделай её, мы найдем ингредиенты. Я стану первым… подопытным кроликом, я не боюсь, — Ларри приложил руки к груди.
Мы сомневались. Средство, действительно, могло оказаться ненадёжным. Ларри умоляюще глядел на сестру и ждал её решения. Поединок взглядов прервала Асанна, она встала, подошла к рюкзаку и вытащила небольшую круглую жестяную банку.
— Вот! — с грохотом опустила её на стол. — Действие болтушки кратковременно, для проверки на длительный эффект не рассчитывайте, время надо контролировать.
Ларри протянул руку и открыл жестянку. Мы вытянули шеи. Там лежали небольшие полупрозрачные кубики по виду конфетки.
— Я думал, будет настой, — протянул Ларри, крутя конфетку перед носом.
— Моё ноу-хау, чтобы спокойно съесть и не переживать о своей болтливости, — Асанна невозмутимо смотрела на наши вытянувшиеся лица.
— Сестра, ты супер! — воскликнул Ларри, — я первый.
— Нет. Первым будет Добромир, — сказал Эрвин и выразительно посмотрел на меня.
Что? Я гневно сверкнула глазами, жаль, что молнии из глаз пускать не умею, а то, бы подпалила Вышнева.
— Он не знает о болтушке, — пояснил Эрвин, — для чистоты эксперимента нужно третье лицо.
— У тебя есть вопрос, который подтвердит проверку? — спросила в надежде защитить чемпиона. Между мной и Вышневым заискрило.
— Я задам вопрос чемпиону, — сказала Асанна, оборвав наши гляделки, — в Светозаре я узнала кое-что об их семействе. Если скажет правду, продолжим. Надо придумать, как его накормить.
— Обманом? — я не скрывала отношения к её плану, ложь вызывала стойкое отвращение, — под каким соусом ты ему преподнесёшь?
— С чаем, — ответила Асанна, — если хотите, я первая съем болтушку, прямо сейчас.
Напряжение, возникшее после слов Асанны, нарушил стук в дверь и появившийся на пороге Добромир. Мы как по команде уставились на него.
— Что-то случилось? — чемпион глядел на обращенные к нему наши напряжённые лица.
— Присаживайся, есть разговор, — я встала, взяла с полки пять кружек и поставила на стол, — сейчас чаёк будем пить.
— Соня, — окликнул меня Эрвин, — но я не обратила на него внимания, взяла банку с правдивой болтушкой и разложила кубики перед всеми.
— По одной хватит, — велела эксперт по лжи, — лучше разжевать, — добавила она, — вкус специфический. Добромир, — Асанна ласково обратилась к чемпиону, — это средство для усиления… памяти, тестируем мой рецепт. Примешь участие?
— Э… — он пожал плечами и сел на свободный стул.
Я, ни на кого не глядя, взяла конфету и положила в рот. Сейчас будем правду — матку резать. Злость придавала мне сил, я оказалась первой, кто разжевал конфету. На вкус она оказалась вполне терпимой. За мной как по команде последовали остальные. Я видела лицо Добромира, он понял, что его разводят в тёмную, но вопросов не задавал, тщательно жуя конфету. Асанна встрепенулась.
