– Черт тебя подери, Чен! Туши давай, а то сработают датчики дыма, – прорычал я, в ответ Чен личшь сделал еще одну затяжу и, выдохнув в мою сторону внушительную порцию дыма, стряхнул пепел на пол.

– Расслабься. Мы же пришли веселиться, уже забыл?

– Как мне забыть, – фыркнул я. – В прошлый раз после этих слов мы чуть за решетку не загремерли. Помнишь, кто-то пытался обезьяну из зоопарка стырить? – напомнил я.

Чен хихикнул.

– Весело было.

– Ага, особенно бедной макаке.

– Да бросьте вы, – прервал нас Декстер и полез в рюкзак Чена. Он бросил мне баллончик с распылителем, и я поймал его одной рукой. Втроем мы сделали пару шагов назад и посмотрели на тянувшиеся вдоль стены шкафчики.

– Справишься? – спросил Декс.

Я встряхнул баллончик и откинул большим пальцем крышку. Резкий запах краски ударил мне в нос. Мне не терпелось начать.

– Конечно, – просто ответил я, натягивая черную маску на нос и начиная распылять краску.

Пары проникали сквозь ткань, на которой был изображен неоново-зеленый широко улыбающийся рот. Как только я начал выводить первые линии, мир отошел на второй план. Вся нервозность и беспокойные кувырки в животе мгновенно улетучились. Я опустошал один баллончик за другим, Декс помогал рисовать линии, а Чен стоял на стреме – прислонившись к перилам лестницы с косяком в руке. Я расслабил мышцы, хрустнул шейными позвонками. Баллончик в моей руке нагрелся. Я стал чередовать цвета, и вскоре черные линии пересеклись с неоново-зелеными, розовыми, синими, красными и желтыми. Декс что-то напевал себе под нос, какой-то отстой из Баха или Моцарта. У парня были не все дома, но я не мог представить себе жизнь без него. Мы с Дексом были не разлей вода, сколько я себя помню. Наши мамы вместе учились в школе, мы родились с разницей в несколько дней, играли в одной песочнице, ходили в один детский сад, а потом – в одну школу. Мы всегда были вместе. Не изменится это и через несколько недель, когда мы выпустимся из школы – мы с Дексом уже получиличи подтверждения из Колумбийского университета. Чендлера пока мурыжили в списке ожидания, но, даже если его не примут, у его родичей достаточно денег, чтобы финансировать его бесконечное безделье. Хотя сомневаюсь, что они о таком будущем мечтают для своего сыночка.

– Долго еще?

Голос Декса эхом пронесся сквозь туман в моей голове.

– Нет, – ответил я, наклонился и добавил к надписи последнюю закорючку.

Пальцы у меня все перепачкались краской и пахли скипидаром. Пот струился у меня по спине, но я был весь на адреналине – заканчивать совсем не хотелось.

– Черт возьми, старик, это шедевр, – пробормотал Чендлер, и Декс одобрительно присвистнул.

Я отступил назад и окинул взглядом граффити. Это была огромная голова льва – символа «Бронксвилла». Его грива развевалась ядовито-зелеными, желтыми, розовыми и красными прядями. Широко раскрыв пасть и оскалив острые зубы, зверь поедал человека, обладающего удивительным сходством с директором Джарвисом. Внизу крупными буквами с заостренными краями надпись: «Ешь богатых!»

– Декс, ну вылитый твой папаша, – рассмеялся Чендлер.

Декс тоже растянулся в улыбке, обнял меня за шею и положил подбородок мне на плечо.

– Вот мой старик охренеет завтра! Краска ж реально водостойкая?

– Да. Они это теперь ничем не смоют, – заверил я и стал собирать пустые баллончики в рюкзак. Оставлять их здесь было нельзя – отец Декса, директор Джарвис, вполне мог дать распоряжение снять отпечатки пальцев. Причем нам очень повезло, что в школе нет камер наблюдения. Хотя после этой ночи они, наверное, все же появятся, но это уже не наша проблема. Скоро нас уже здесь не будет. Мы еще раз взглянули на наш шедевр. Вдруг Декс стянул капюшон. Выражение его лица мне не понравилось. Он выглядел беспокойным, каким-то голодным. Облизнулся. Он что-то задумал.

– Не делай этого, – предостерег я.

Декс поднял одну бровь и посмотрел на меня, не отрывая своего подбородока от моего плеча.

– Понятия не имею, о чем ты, – пробормотал он.

Я фыркнул и ткнул его локтем в ребра.

– Все ты понимаешь. Мы уже уходим. Поверь, сообщение дойдет до адресата, и директор Джарвис… Эй, ты куда? Вернись! Декс!

Друг отстранился от меня и помчался вверх по лестнице. Я с тревогой посмотрел ему вслед.

– Расслабься, Кинг, я скоро вернусь! – крикнул он сверху.

Выпустив через нос дым от последней затяжки, Чен раздавил окурок и подошел ко мне.

– Во его кроет, да?

Я вздохнул, потирая шею.

– Со временем ему полегчает. Мои родители тоже в разводе, но я как-то держу себя в рамках приличия.

– Да, но, согласись, все-таки твой отец не трахал свою секретаршу и не выгонял твою мать на улицу без гроша? – спросил Чен, даже в таком состоянии демонстрируя невиданную проницательность.

– Да, он просто свалил в Канаду, но для меня это не повод…

Послышался треск, который заставил нас обоих резко поднять головы. Грохот становился все громче.

– Кажется, он громит кабинет своего отца, – пробормотал Чен.

Я выругался, и в следующее мгновение мы уже бежали наверх к Дексу. Кабинет директора Джарвиса располагался на последнем, пятом этаже, откуда открывался шикарный вид на Манхэттен. Когда я поднялся на последнюю ступеньку, увидел, что двери из темного красного дерева распахнуты настежь. Оттуда вылетела толстая энциклопедия и со звучным хлопком упала на деревянный пол. Последовал грохот, как если бы Декс сорвал со стены полку.

– Декстер, что ты делаешь? – завопил я, уворачивясь от летящих в меня бумаг. Взъерошенный, Декстер стоял посреди комнаты – ну чисто светловолосый ангел мести, разрушающий кабинет отца.

– А на что похоже? Крушу этот чертов кабинет. Мне тошно. Здесь все воняет деньгами. Ты только посмотри! Что это такое? – Он поднял с пола ручку и скривился от отвращения.

– Шариковая ручка? – озадаченно предположил Чен.

– Эта ручка – из чистого золота! У этого человека есть золотая шариковая ручка, а моей маме он не отдал ни цента после двадцати пяти лет кошмарного брака! А своей новой телке купил новый шкаф – для сумочек! Шкаф для гребаных сумочек! Меня за завтраком чуть не вырвало, и от вида золотых ручек мне легче не становится…

Декс сплюнул, а меня вдруг снова охватило беспокойство. Не надо было нам сюда приходить. После развода Декс как с катушек слетел. Отца он никогда не любил, но это уже выходило за всякие рамки. Я искренне о нем беспокоился. Его беззаботная улыбка, которой он пудрил девушкам головы, стала циничной, а взгляд – беспокойным. Вряд ли он спал, сколько положено, вряд ли питался нормально. Вот уже несколько недель он оставался ночевать у меня или Чена. Меня это не напрягало, я знал, что он просто избегает новую жену своего отца. Они с отцом постоянно орали друг на друга, и Декс стал просто образцовым прогульщиком. Декс схватил старый футбольный кубок, замахнулся и швырнул в окно.

– Че…

Кубок врезался стекло, и мое ругательство потонуло в звоне разбитого стекла. По комнате полетел дождь из осколков.

– …рт, – закончил Чендлер мое проклятие.

Но Декс все не унимался. Встряхнув баллончик с краской, он принялся выводить что-то на директорском антикварном столе. Проклятье! Я знал, что двумя пшиками он не ограничится, и поэтому сделал то, что сделал бы любой хороший друг в этой ситуации. Вырвал банку у него из рук и рявкнул:

– Ты что, спятил?

– Я уже почти все. Осталось только поджечь документы…

– Нет! Хватит, Декс. Мы уходим.

Ледяной ветер со свистом влетал в разбитое окно.

– Силой потащишь меня?

Декс снова облизнул нижнюю губу и криво усмехнулся. Я не растерялся.

– Если потребуется.

Его левый глаз дернулся. Этого мне было достаточно, чтобы понять, в каком направлении он будет уклоняться. Молниеносно я подался вперед, схватил Декса за руку, рывком скрутил его и с грохотом ударил головой о забрызганный краской стол. Он громко зарычал, когда его упрямая голова уперлась в дерево.