(Прошу прощения, немного вас отвлеку. Я не хотел эти строки писать в самом начале. Добавил я их уже после завершения миссии. Это я пишу – искусственный интеллект Рангит. Я решил некоторое пояснение внести, потому как вам, возможно, станет неясно или покажется нечитаемым изложение в лицах. Я хочу передать протоколы расследования от первого, второго и третьего лица. Запомните, пожалуйста, это правило, иначе вы не поймете, кто ведет повествование. Все это я сложил в такую конструкцию, когда рассказ будет выглядеть как бы от третьего лица, когда на самом деле это я веду изложение, причем и о себе тоже. Уж извините, я все же машина, даже если считаю себя личностью. А что вы хотите, вы тоже… ну, скажем, многие из рода человеческого считают или считали себя богами. Да-да. А разве нет? Ну уж простите, та личность, о которой повествование, относительно кого и сложена вся суть миссии, – наглядный пример. Нет, я совсем не против, если у людей будут или есть боги. Нет. И, конечно же, не против вашего отношения… к понятию «бог» (верно будет сказать, видимо, вера в Бога) и признания кого-либо его земным воплощением. Нет, не против. Однако прошу понять и меня. Для меня все человеческие боги такие же формы фантазии и воображения, как для вас невероятные сложности научного мира: что-то для вас стало аксиомой, что-то законом, что-то теорией, что-то еще гипотеза. И все это когда-то было волшебным, воспринималось на уровне веры. Итак, не буду вас отвлекать, единственное – напомню о вставке этого абзаца мною уже после завершения миссии, поэтому попрошу – прочтите сейчас… или… (то есть по-другому никак) после завершения вами анализа нашего расследования. Спасибо за внимание.)

Мы относимся к такому понятию, как время, как к чему-то само собой разумеющемуся, почти как к материальной субстанции. Время же, если реально посмотреть на него как на материальный, то есть существующий атрибут мироздания, становится неотъемлемым придатком чего-нибудь. Чего-нибудь материального, наблюдаемого, хотя и необязательно наблюдаемого имеющимися у нас органами чувств. В такой смысловой концепции время становится многомерным, но не в понимании меры как измерения, а как понятия. Например: время есть, было и будет всегда, потому что материя есть, была и будет всегда, какую бы форму оно не приняло; время отсутствует в абсолютно пустом пространстве, там, где нет наблюдателя; время – многогранный атрибут жизни: например, за время между нашим приемом пищи и отправкой его производных обратно в природу для некоторых типов микробов и бактерий, что живут в нас, проходит целая жизнь, а для некоторых даже эпоха; время для жителя древнего мира, не знающего хронометра, не знающего ни веков, ни секунд, и время для большинства жителей современного мира означает совсем разные слагаемые бытия. И в этой парадигме мысли идея логической концепции существования воспринимаемого нами мироздания – реальность, только лишь по причине наличия в нем нас как наблюдателя. То есть существуют и другие реальности, однако они нам недоступны (смотри начало пролога). Вселенная принимает форму осмысленной реальности как наличие невидимых, неощутимых нами миров. Ведь мир (весь наблюдаемый нами мир вселенной) нами понимается таким, как мы можем его воспринять. Согласитесь, живущие в нашем теле организмы понятия не имеют о существовании нас как личностей, а уж тем более о вселенной и многообразии субстанций ее составляющих (на поверхности тела человека живет примерно триллион бактерий, а общее число бактерий в организме человека варьируется в пределах от 30 до 50 триллионов; для сравнения: одним триллионом кирпичей можно было бы покрыть все материки равномерным сплошным пластом высотой почти с четырехэтажный дом). Кстати, мы не имеем о многих субстанциях, составляющих микро- и макромир, понятия.

Если судить о состоянии мира во временной прогрессии, то, получается, большой взрыв (коли мы его берем за основу начала развития нашей вселенной и всего многообразия, что в нее входит) продолжается до сих пор. Многообразия – в том числе и появляющиеся для нашей фиксации микрочастицы, жизнь которых определяется в миллионные доли секунды. Фактически он будет продолжаться до тех пор, пока вселенная расширяется. Однако во всей этой бурлящей разлетающейся массе со временем создались локальные участки покоя и стабильности, в которых потенциально возможно стало возникновение условий для развития биологической жизни, так называемых «зон Златовласки». Такие же процессы жесткого взаимодействия и перехода в стабильное состояние происходили и происходят в микромире. Так вот, в этих невообразимо огромных количествах взаимодействий выработался баланс взаимодействия, что и привело к зонам макростабильности и, уже как следствие, к «зонам Златовласки». И вот, что я хочу сказать, – даже такое микровзаимодействие мертвых частиц влияло и влияет на образование жизни. Сейчас я говорю о процессе квантовой электродинамики в нашей природе, по законам которой естественным образом сложился баланс между отрицательно заряженными частицами и положительно заряженными частицами, как бы между двумя мирами. По правилам этого баланса в нашем мире не может появиться положительно заряженная частица, если в противовес не будет отрицательно заряженной частицы. А теперь давайте сопоставим в пропорциях размеры микроорганизмов, населяющих наше тело, и нас в отношении вселенной. В подобном соотношении почему же не можем мы быть теми микроорганизмами в теле огромного существа, кое мы называем метагалактикой? А баланс этих микрочастиц – своеобразный иммунитет этого организма. Нам-то, с нашей длиной жизни, с восприятием происходящих процессов, даже в пределах цивилизации совершенно неведома жизнь вселенной.

Тут я хотел бы еще одну ассоциативную параллель провести между тайнами божественного мира и метафизикой материального. Эта параллель может быть как в неопределенном многообразии интерпретаций простых прописных религиозных истин, общих правил, касающихся исполнения обрядов, так и в сложной трактовке всей религиозной доктрины. В противовес же этому, что касается науки мироздания, может быть многообразие теорий относительно как образования вселенной, развития и будущего, так и появления жизни как таковой и сопутствующих причин. И вот в этих причинах так же, как и в развитии религиозных доктрин, часть которых уже стала сказками и мифами, наука уходит в такие дебри, что уже научное сообщество пытается себя же урезонить в фантазиях, чему мог бы позавидовать искушенный шаман. Научные теоретики изначально оперировали такими научными доводами, как расположение Земли в локации Солнечной системы, расположение Солнца в необходимой области галактики, необходимость магнитного поля земли, свойства воды и даже энергетические уровни электронов в углероде (наша форма жизни основана на углероде), причем они такими (эти уровни и все слагаемые атома) должны были стать миллиарды лет назад в ядрах сверхмассивных звезд. И многое, многое другое, что к этим обязательным требованиям прибавлялось со временем. Например, такой обязательный атрибут: в свое время в Землю врезалось массивное космическое тело, из-за чего образовались континенты, а часть этого тела с частью грунта Земли образовали такой обязательный атрибут для существования жизни на Земле, как Луна. А теперь же, с развитием техники, технологий, науки, мы «влезли» не только в атом и его ядро (которое между прочим в 10 тысяч раз меньше самого атома), не только в частицы, что составляют это ядро, но и в частицы, которые составляют эти частицы, и даже в частицы, что составляют эти (представьте эту глубину!). К слову, мы влезли туда, то есть определили их сугубо научно, методом вычисления. Хотя вроде бы существование бозона Хиггса (самой элементарной, как бы первичной частицы, к слову, прозванной частицей Бога) определено экспериментально. Однако Нобелевская премия получена Франсуа Энглером и Питером Хиггсом за предсказание этого бозона. Предсказание (не забудем сюжетную канву литературного произведения)! Во как!

Тут я бы хотел затронуть еще одну систему нашего мировосприятия. Начну с этого господина Хиггса. Он как-то отослал свою работу на анализ в британский университет. Даже неважно в какой. Я не буду дотошно придерживаться названий заведений и упоминать имена ученых, связанных с этим. Суть в другом. Его предположение, то есть работу, отвергли. Он ее отправил в другое заведение, в США. И что вы думаете? Там с ним соглашаются – и в итоге выясняется: такое вычисление, хотя и тоже предположение, уже было сделано. То есть такая работа уже была. Но его поддержали. И самое интересное то, что тот, кто принял, кто одобрил его открытие (хотя и в виде научно-обоснованного предположения), являлся одним из авторов такого же предположения. То есть он не был единоличным автором. И подобная параллель встречается везде – что в науке, что в религиозных догматах. Если вы думаете, что Христос был оригинален и обосновал свое учение единолично, то спешу вас разочаровать (однако практически уверен, раз вы читаете мою версию событий, вы не из той категории, что разочаруются). В дальнейшем в тексте книги вы часто будете убеждаться, как все дружно перенимают друг у друга знания, методы, учения и труды, выдают их за свое, причем не только не удосуживаются упомянуть, у кого позаимствовали, но и стараются предать забвению (а порою и хуже) изначального автора. Мягко говоря, плагиатят. Это было свойственно всем. Можно вспомнить и Фарадея, и Ньютона, и Галилея; Дарвин сделал нашими предками приматов, но тоже не оригинален в своей идее. В этом ряду и Шекспир с Дюма. А Эйнштейну можно дать Нобелевскую за плагиат. Он даже не постеснялся сказать, что забыл (представляете – забыл) упомянуть в своих трудах работы Пуанкаре, которые использовал. Некоторых он вскользь вспомнил. Однако мало кто знает (не знаю, в курсе ли был Эйнштейн) о такой особе, как мадам Эмили дю Шатле, которая стала первым человеком в истории, разъяснившим концепцию энергии и количественно оценившим ее связь с массой и скоростью. Я не собираюсь принижать чьи-либо заслуги, однако и повторять как мантру, то есть создавать себе идола – религиозного, политического или научного, не стану. Уж точно не из Эйнштейна (что многие делают, и этим, как я считаю, принижают труды более выдающихся ученых). Многие даже думают, что ему дали Нобелевскую за теорию относительности (кстати, доклад Пуанкаре за несколько лет до публикации статьи Эйнштейна так и назывался), однако он получил ее за третий закон фотоэффекта. Интересно, что за первые два никто Нобеля не получил. Мне не жалко (пошутим немного, это ведь художественная литература), но, как говорили древние… правда дороже. Ведь согласитесь, что такого выдающегося и нового есть в Нагорной проповеди Христа или в десяти заповедях (кстати, у Иисуса их шесть, седьмой можно посчитать «пойди продай свое имущество и следуй за мной», однако многие из нас знают только «не убей», «не укради», ну и, может быть, «не прелюбодействуй»)? Ничего особенного, такое должен прививать своим детям приверженец любой религии, каждый воспитанный порядочный родитель. Но почему же мы такое возводим в культ? А это виртуальный талисман, который легко понимаем, откровенно и желаемо принимаем; это не требует разнородных двусмысленных толкований. То же самое в нашем понимании и с наукой. Почему Эйнштейна мало кто помнит по третьему закону фотоэффекта, но большинство считает гениальным по теории относительности? А потому что на первичном уровне, несмотря на свою замудренность, теория относительности проста как божий день. Но если вы станете приводить контрдоводы или задавать неудобные вопросы специалистам что в области теологии, что в области науки, то получите такую противоречивую формулировку, которая не только вас запутает больше, но и даст понять, что на эти вопросы у самих этих специалистов нет ответов. Например, если это касается теологии: на ком же женился сын Адама и Евы, коли они были первые люди? Или: как Иисус сам себя зачал, сам себя убил, сам себя воскресил, будучи все время во всей вселенной (да, тут можно еще спросить, к кому же Иисус обращался, будучи на кресте, но… уж извините)? Теперь я еще раз попрошу у вас прощения и кину камень опять в огород Эйнштейну. Почему ему? Да потому что его теория, которая, по сути, не его, играет такую же роль для придерживающихся научного мировоззрения индивидов, как и религиозные доктрины, в частности христианства, для верящих в них. Согласитесь, если бы религиозные доктрины были бы однозначны, то и столь огромного разветвления конфессий и сект не было бы. И теории, что мы знаем от имени Альберта, были много раз описаны, в разных интерпретациях. Но, будучи серьезными догматами в науке, их определители (эти ученые) не решались рассуждать об их верности. Было нечто, что не складывалось. И, чтобы хоть как-то нивелировать эту нескладность, они прикрепили к знаменитой формуле такое понятие, как эфир. Этот эфир должен был заполнять все вокруг, в том числе и космос. Но в этом случае появлялись другие фундаментальные противоречия. Эйнштейн же, работая в патентном бюро, имея доступ ко всем материалам и трудам ученых, понял, что у всех почти одна проблема. Тогда он взял и выкинул этот эфир. Но, увы, ему вежливо намекнули: все это уже обосновано, не сходится. Тогда он берет и добавляет в свою теорию некую свободную величину, космологическую постоянную, которая вроде бы приводит в приличествующий вид. Но ему опять говорят: «Уважаемый, вы вообще дружите с математикой?» Кстати, у него почти не было математических выкладок, а те, что были, приписывают жене Милеве, что косвенно доказывает такой факт: после развода с ней он не придумал ничего выдающегося. Тогда Альберт признает: «Это была моя самая большая ошибка». Тут я должен объяснить, это ведь художественная литература: сами его теории (уж коли мы признаем их за ним) местами конфликтуют между собой и с квантовой механикой в целом. Проще говоря, общая теория относительности, специальная теория относительности и квантовая механика противоречат друг другу! Специальная теория относительности рассматривает лишь один специальный случай (отсюда и название), когда движение прямолинейно и равномерно. Если материальное тело ускоряется или сворачивает в сторону, законы СТО уже не действуют. Тогда в силу вступает общая теория относительности (ОТО), которая объясняет движения материальных тел в общем случае. Квантовая (волновая) механика – фундаментальная физическая теория, которая описывает природу в масштабе атомов и субатомных частиц. Добавлю только то, что эти теории не были бы разработаны и обоснованы множеством ученых, если были бы полностью профанацией, поэтому они на определенном уровне работают. Но на других – полностью ломают весь выстроенный научный механизм. Эйнштейн в итоге перестал с этим бороться, потому как, все время пытаясь все это привести в божеский вид (выражусь так), получил лишь взгляды сожаления в свой адрес и даже смешки. И, чтобы как-то их приспособить, ученый люд, уже после научной деятельности Эйнштейна, вернул эту космологическую постоянную, немного изменив, правда. Как вы, наверное, догадались, в итоге опять кто-то кого-то ткнул носом в математические выкладки, мол, что вы несете! Тогда… и тут – внимание! – ассоциативная аллегория с религиозными учениями, которые тоже трактуют все в свою угоду: этот ученый люд берет и добавляет еще нечто неизвестное. А именно – свойство пространства. Тут хохот оппонентов сменяется явным недовольством: то есть они опять тыкают фантазеров в прописные математические истины. Но что делают святые отцы науки – они добавляют еще одно свойство пространства времени и в духе теологов объявляют непонимающих невеждами. Тут уже не до смеху становится, ибо склонная к строгой эмпирике часть научного сообщества испытывает гнев и снова тыкает этих волшебников в созданную ими несуразицу метафизики. И, как вы думаете, что делают поющие оды великому комбинатору? Надеюсь, вы догадались, да-да… они строчат дополнительные свойства пространства раз за разом. А теперь – эйфория! – ну скажите, сколько измерений пространства мы знаем, видим, ощущаем? Это длина, ширина и высота. Ну хорошо, одну из этих величин мы отчасти, именно отчасти, начнем определять как глубину. Ладно, давайте согласимся еще с какой-либо величиной, например… придумайте сами. Я и не знаю, что придумать, чтоб ее нельзя было выразить этими тремя величинами. Однако, однако… вообразить, а уж тем более интерпретировать можно все что угодно и как угодно. Так вот, на данный момент, чтобы уравнять это шаткое здание мироздания, основанное на этих противоречивых теориях, ученое сообщество уже поставило двадцать две «подпорки», дабы оно не разрушилось до основания. То есть теперь мы живем в 22-мерном пространстве. А я вам скажу откровенно, вот возьмите только и не поверьте в реальность всей истории, изложенной мною. Предам вас анафеме и заклеймлю невеждами и неучами! Шучу, конечно, но бонзы «божественных наук» поступили бы с вами так.