Бард всё же добыл у Сфинкса свою банку. Ответил на вопрос, скорее всего. Не морду же бил. Следов агрессивных переговоров на обеих рожах было не видать, значит, договорились мирно.

- Дай хлебнуть,- протянула я руку.

Неиссякаемые ёмкости хороши тем, что меняют состав своего содержимого в непредсказуемом порядке, подстраиваясь при этом под желания пьющего. Каждый получает своё. Сфинкс, очевидно, наливался какой-то египетской бражкой, Бард постоянно хлещет тёмное. Я же в прошлый раз угощалась светлым Kozel, а сейчас мне достался американский блюпойнт пейл-эль: карамель с хвойной горечью, - праздник вкуса для тех, кто понимает.

- Тю, ты только погляди!- присвистнул Сфинкс.

Мы с Бардом уставились на мост. Давешний котёнок летел по нему со всех лап, задрав хвост трубой. Подскочил к Барду, вцепился в штанину и полез по одежде вверх, молча, сосредоточенно и целеустремлённо.

- Это чего такое было?- изумился тот. - Лиз?

- Я всего лишь вывожу на пути,- пожала я плечами.- Дальше каждый решает сам. Вот она,- киваю на кошку, - решила выбрать ту дорогу, на которой был ты. Приручил - отвечай.

Вот так у Барда появилась пушистая подруга, и Город одобрил их союз. Если бы не одобрил, что-нибудь случилось бы и развело бы их навсегда. С нашим Городом не забалуешь. Если вдруг не взлюбит, то выход один: бежать, чем быстрее, тем лучше. И как можно дальше. Иначе за жизнь такого несчастного лично я не дам даже половинки дохлой мухи.

Собственно, зачем здесь я.

Чтобы спасать.

Иной раз лучше не старую судьбу искушать, а искать себе новую в каком-нибудь другом месте. Полезно для здоровья, говорят.

<p>

 </p>

Город в белые ночи задумчиво прекрасен. Жемчужное небо, подсвечённые розовым облака - над Невой и Зимним, шпиль Адмиралтейства, громадная Луна над Исаакием. И разведённые арки мостов.

Развод мостов всегда напрягает, не люблю. Беспомощные разрозненные половинки, задранные в небо, вызывают боль. Хожу потом и смотрю, смотрю и хожу, чтобы все перекрёсточки встали на место, все пути легли ровно, чтобы снова всё стало, как было, и если узор не складывается, берусь исправлять, бывает, вожусь почти до полудня. А ночью вся проделанная работа летит под хвост Бардовой Мурке: мосты разводят опять.

Судьба у меня такая, смотреть за мостами.

<p>

 </p>

Петропавловская крепость.

Самое любимое место в Городе.

Отсюда видно сразу три больших моста: Троицкий, Биржевой и Дворцовый. Люблю сидеть на набережной у самой Невы, смотреть на зелёные стены Зимнего и ни о чём не думать. Волны от проходящих по фарватеру судов неспешно бегут к берегу и плещут в босые ноги. Вода - холодная, воздух и пляжный песок прогреты полуденным солнцем, а не думать не получается совсем.

Кажется, Бард влюбился.

Впервые в жизни видела его в чистой, с иголочки, одежде - натуральный лён, всё светлое, летнее, белое. Отмытые волосы в аккуратном хвосте. Туфли. Даже чёрный приблудыш, с презрением озирающий мир с хозяйского плеча, сияет глянцем. Не иначе, кошачьего шампуня отведал. А уж песни... Никакого хулиганства, сплошь серенады из серии 'Единственная моя'. С гитарой Бард обращается виртуозно, сыграть может что угодно и как угодно, не хочешь - заслушаешься. Но песни о любви? Увольте.

Девчоночка там - не знаешь, мимо пройдёшь. Мышь серая. Воробьишка подстреленная. Платьице по коленку, волосы реденькие. Остренький носик, подбородок как у лисички, ни груди, ни попки, глаза только большие, нездешние, эльфийские, серо-синие с дымчатым переливом. И деваться ей некуда, ишь, млеет, аж светится вся. Влюблённый мужчина сам по себе ураган, способный смести с ладони девичье сердце в два счёта. А уж влюблённый Бард...

Ревнуешь ты, что ли, Лизхен? Ой, похоже, что да...

Они ходили по мостам - по моим, чёрт побери, мостам! - под ручку, и обоим Нева была по колено. Сфинкс ехидничал, я тихо бесилась. Нашёл себе кралю, и старые друзья уже побоку, забыл, когда последний раз видел. А кто его из-под земли на свет божий вытянул, а? То-то же.

Я обрадовалась, когда через десяток дней увидела незримую печать отторжения на лице у разлучницы! Возьму сейчас за руку, и всё закончится. Три моста, девять дорог, - богатый выбор. Лишь бы не вернулась, как кошка, обратно.

Бард, увидев меня, в лице переменился. Он понял. Понял всё и сразу.

- Лиз,- хрипло выговорил он.- Пощади!

Я качнула головой. Тебе ли не знать, что не в моей это власти?

- Не смей, Лиз!- крикнул он, вставая между мной и девчонкой, а та и не поняла ничего.

- Твоя бывшая?- спросила недоверчиво и на меня уставилась.

Взгляд снизу доверху, а потом обратно, и собственное превосходство на лисьем личике. Я знала, что она видит. Крупную рослую девку с плечами не про каждую дверь, граблями до колена и грубым, будто топором вырубленным, лицом. Насчёт своей внешности иллюзий я не питала: наследственность. Куда мне до этой феечки с явными эльфийскими корнями!

Бард её толкнул, она едва не упала.

- Беги! Беги отсюда! Да беги же, дура!

Та на дуру очень обиделась. Но послушно побежала. Видно, прочла что-то на моём лице. Или как-то иначе почуяла.

- Не смей, Лиз,- с угрозой повторил Бард, сжимая кулаки.

Зачем ты влез, дурак?- тихо спросила я.

Ветер швырнул в лицо брызгами будущих бед. Бард отбросил с лица длинные волосы, смотрел отчаянно и зло.