- И что это было? - спросил я просто для того, чтобы что-нибудь сказать.

- Она при жизни набрала слишком много силы. Её душа почти полностью переместилась из тела в эту силу. Но она не захотела очищать свою душу от гнева, от властолюбия, от животных желаний. По сути дела, превратилась в говорящее животное с огромной магической силой. Кстати говоря, Вастарабе двести пятой это не грозит, а вот ты и Ангела можете закончить так же, если не будете контролировать эгоизм и гнев, - ответила девушка в чёрном.

Её компаньон забрал устройство и исчез. Я как-то вдруг понял, что никого из богов вокруг больше нет.

- А выбраться на поверхность поможете?

- Нет, бросим тут, в темноте, погибать от голода, - съязвила как бы ангел и обратилась к Морелине: - Дорогу домой найдёшь?

- Я же дома, - ответила плачущая зеленокожая и двинулась своим красивым шагом вглубь земли. Оказывается, она умеет плакать.

Чёрная девушка щёлкнула пальцами. Свет в пещере погас, зато перед нами по ходам пещеры полетел светящийся шарик. Девушка повела нас к выходу.

- А бесяра что, душу из неё высосал? - спросила Ангела.

- Да. Сейчас он её переварит, лишнюю силу в себя впитает, а душу выкинет где-нибудь в преисподней, - ответила чёрная девушка.

- Как выкинет?

- Как - как? Каком и выкинет.

Сцена того, как я перерубаю тонкую шею девочки, всё время возвращалась и висла перед глазами. Чтобы отвлечься, я решил поболтать:

- А можно спросить? Вы ещё чему-нибудь будете меня учить? А то только один приём показали.

- Нет. Ты ещё прежние уроки не выучил.

- Почему не выучил? Я этот приём часто на тренировках у отца применяю, очень помогает.

- Что значит “Сила Божия в немощи совершается”?

- Э-э… Не знаю.

- А это и есть твой урок. Сколько раз получалось уйти от чужого удара с помощью мягкости и сколько раз не получалось?

- Ну, плохо получалось. Сначала зажимаешься и отбиваешь жёстко, и только потом вспоминаешь, что надо было мягко отклоняться.

- Если бы ты не был таким тупым, ты бы сделал вывод, что тебе не хватает смирения и что стремление переделать весь окружающий мир силой заставляет тебя перебивать других людей, не дослушав важных слов, заставляет отбивать удары, от которых надо было мягко уклониться. Ещё не стоило защищать те уколы гордости, которые ты ожесточённо защищал.

- Нет, это я знаю, это я сам в храме Радо говорил во время службы, что мягкое и гибкое жизненнее твёрдого и жёсткого.

- Да, это просто другая формулировка идеи “Сила Божия в немощи совершается”. Но только говорить — это одно, а уметь — это другое. Идею надо перевести на уровень поведения. Никакой гордости, никакого ожесточения, никакой злобы. Вот когда научишься любое оскорбление, любой удар встречать мягко, без ожесточения и без озлобления, тогда и поговорим.

- Так это на десятки лет…

- А ты куда-то торопишься? Я так уже умерла, никуда не тороплюсь. Как будешь готов, поговорим ещё. Есть ещё вопросы?

- Слишком много. Сразу не спросишь.

- А почему не спрашиваешь, как избавиться от картины перерубания тонкой детской шеи перед глазами?

- Ты что, мысли читаешь?

- Только когда очень надо. В данном случае нет. Я просто знаю, как человек устроен. Ну, что, рассказывать, как эти навязчивые видения убирать?

- Буду очень благодарен.

- Человек устроен так, чтобы убегать от неприятного и стремиться к приятному. Это с одной стороны. А с другой стороны, кроме явного разума есть животная часть, которая управляет в те моменты, когда не управляет явный разум. И это именно эта животная часть после каждого конфликта, после каждого ужасного события заставляет возвращаться к произошедшему раз за разом, пока не придумаешь такой способ поведения, который будет обеспечивать наилучшее выживание и наилучшую правильность с точки зрения души и духа. Этот способ животная часть записывает в память как образ поведения в следующем похожем конфликте.

- Мне Радо что-то говорил об этом.

- Так используй. Заставь себя три раза вернуться в ту ситуацию, когда произошло что-то ужасное, и придумай правильный беззлобный способ поведения. Только в этом нашем случае нет никакого беззлобного пути. Тут была простая ситуация — если не уничтожишь опасное явление, оно уничтожит тебя. Без зла, без ожесточения, с болью и состраданием. Но уничтожаешь. Так и скажи своему животному сознанию, что не было мирного варианта. Тогда оно перестанет тебя мучить напрасными сомнениями. А то некоторые так и сходят с ума от постоянно повторяющихся картин схватки.

Впереди замелькали сполохи факелов. Наша провожатая погасила шарик и сделалась полупрозрачной. Через несколько десятков шагов мы увидели отца во главе целой команды братьев, сестёр и стражников. Даже Консанс был тут. Как он успел так быстро вернуться из городка?

- Где вы были? - удивлённо спросил отец.

- В подземном озере купались, - мрачно ответила Ангела.

Я посмотрел на дуру испепеляющим взглядом. А если они тоже сейчас решат искупнуться? А там труп плавает и кровища по всему берегу…

- Нечисть из подземелий обратно загоняли, - соврал я более правдоподобную версию.

- Ага, - только и смог сказать отец.

Консанс подал нам плохо отчищенную от земли одежду:

- А в нагом виде это делать обязательно?

- Оружие было нужнее. Тем более, что одежда вообще была не видна после того, как землю вверх выбросило.

- Нам следует опасаться чего-то из пещер? - голова у Консанса работала лучше всех.

- Только чересчур любвеобильных женщин подземного народа, - ответила Ва.

Я толкнул её локтем. Ва возмутилась:

- Чего толкаешься? Ты не видел, я видела. У неё в женском органе столько заболеваний, что они тебе мочеполовую систему в дырку превратят за неделю. Замучилась ей лекарства перечислять.

Братья и сёстры начали хихикать. Я пожал плечами и сосредоточился на одежде. Пока шли, спросил у Консанса, как он смог так быстро обернуться до города и обратно. Брат посмотрел на меня как-то странно и сказал, что они неторопливо доехали до города, посидели за столом у графа, который не хотел их отпускать без угощения, и только потом вернулись обратно. На дороге они встретили отца со вторым отрядом и только после этого пошли по нашим следам. Отец понял, что нас надо искать, когда кони вернулись в замок. Ещё они после этого долго бродили по разным ответвлениям пещеры, пока не встретили нас.

- Как думаешь, сколько времени прошло с момента нашего расставания? - спросил в итоге старший брат.

- По ощущениям часа четыре.

- На улице раннее утро.

На улице действительно было утро, и уже не совсем раннее. Удивительно, усталости почти не чувствовалось.

- Сейчас возвращаемся в замок и отдыхаем, вечером жду тебя с полным докладом, - приказал отец и вскочил на своего чудовищного жеребца. Мы потянулись следом. Стражники остались закапывать яму.

Только рухнув в нашу общую кровать в лечебном домике Ва, я почувствовал, что устал.

- В прежние времена я бы накинулась на тебя и принялась доить, а теперь после общения с богами хочется только мечтать о чистом доме и муже — друге сердечном, - призналась Ва.

- У меня такая же ерунда, - призналась Ангела.

- А тебе зачем мечтать? Вот тебе считай муж, - поддела Ва.

- У меня нет за него боли, как за настоящего сердечного друга. Наверное, моим мужем будет кто-то другой, - призналась Ангела и положила свою прекрасную головку мне на грудь.

- А зачем нужна боль? - удивилась Ва и тоже положила на меня прекрасную голову.

- Мама говорила, что ей мама говорила, что когда кого-то любишь, то чувствуешь за него боль. А когда только приятные ощущения — это не любовь.

- Это чудовище что-то знало про любовь?

- Её против воли выдали. Она никого не любила, даже детей, она нам вслух это говорила. Но ещё говорила, что хотела бы кого-нибудь полюбить, а главное — чтобы мы кого-нибудь полюбили. Вы бы видели, как она с отцом собачилась, когда тот сестёр за нелюбимых сговаривал.