Глава 33. Котёнок. Часть 1.
Меня зовут Котёнок. Я являюсь сыном бога моего мира, его величества Полисания. Моё имя мне не нравится.
Я вырос в отдельном божественном пространстве, где и границы мира, и небо над головой состояли из серых клубящихся нитей хаоса. В детстве мне казалось это нормальным.
Сколько себя помню, я всегда был одиноким. В раннем детстве моя мама могла только сидеть рядом с отцом и ластиться. Отец был почти всегда занят. Нет, он не забывал про меня. Каждый день он выделял определённое время, чтобы развивать ребёнка и обеспечивать родительскую заботу. Я всегда чувствовал, что я - не более, чем пункт в графике, очередная задача, объект для планового развития и приложения заботы.
Что бы ни делал отец, он всегда всё делал идеально и по плану. Если мы играли в игры, он всегда выигрывал. Если он чему-то учил меня, то его слова всегда были абсолютно правильными и оптимальными, не убавить, не прибавить. Выиграв и высказав очередную правильную мысль, отец выдвигался к следующей задаче, а я оставался безмолвно плакать от того, что я такой тупой, всё делаю не так, как надо, и даже не могу сообразить, как обыграть противника в самой простой игре.
Но что я всегда признавал за отцом - это честность и справедливость. Он пообещал нам, что с семьёй никогда не будет себя вести, как бог, и не будет подсматривать за нашими мыслями и побуждениями. И всегда выполнял своё обещание быть просто отцом.
А вот про тётю Гу, которая чаще всего заботилась о моём быте, я очень рано понял, что она совсем дура. Она заставляла собирать с пола игрушки, оставленные на ночь для игры в стратегию, и вообще не могла понять ни одного сложного дела.
И дети у неё были под стать, чуть отвернёшься, сразу засветят в спину чем-нибудь увесистым и потом будут делать вид, что это не они, и валить друг на друга. По-моему, они всегда завидовали мне в том, что я сын бога, а они нет, и очень часто ябедничали взрослым, что я считаю их низшими существами потому, что я по рождению выше. Я действительно считал их низшими существами, но не потому, что они не были детьми богов, а потому, что они были злыми недоумками. Начни с ними играть в какую-нибудь настольную игру, они перевернут игровую доску, если почувствуют, что проигрывают. Даже если играть в куклы, они через некоторое время начинают кидать в тебя куклами из-за того, что им надоедает соблюдать правила игры и хочется побегать и потолкаться. Я бороться с ними избегал, они значительно старше и тяжелее меня. А вот они любили доводить дело до драки, чтобы попинать меня. У меня была способность превращать любую часть тела в сталь, только это и спасало. Получив удар сталью, эти пакостники бежали жаловаться на то, что я их избиваю и веду себя нечестно.
Правда, отец довольно быстро научил меня, как выходить из любой затруднительной ситуации, используя чужую силу, так что где-то с пяти - шести лет они избегали делать мне больно. Но до этого мне было с ними непросто. И вот именно с ними меня чаще всего оставляла тётя Гу со словами “поиграй с Маликой и Тертом, они так любят с тобой играть”, а сама отправлялась ухаживать за цветами. Цветы и растения она любила. Малика и Терт - младшие дети тети Гуады, они родились уже здесь, в облачном пространстве. До них у тёти Гуады родилось трое детей ещё в прежнем мире, их звали Мартиана, Интин и Дабар. Но они были сильно старше нас и с нами не играли. А когда кого-нибудь из них оставляли с нами для присмотра, всегда вставали на сторону младших родственников, сколь бы подло те себя не вели, и говорили, что наказать надо меня. Даже тогда, когда Малика или Терт первыми начинали издеваться надо мной.
В итоге я с раннего детства играл в одиночестве.
В этой семье мне нравился только их отец, дядя Серен. Вот он был правильный дядька, и совет дельный всегда подаст, и посочувствует к месту. Правда, его почти никогда не было. Мой папочка немного загонял его, дядька Серен приходил домой только тогда, когда уже не мог ходить и падал от усталости.
Единственной моей отрадой был Дак Каартан. Он был значительно старше меня, когда я только начал осваивать грамоту, он уже заканчивал обучение. Но он был со мной, начиная с раннего детства. Сначала потому, что отец попросил его присматривать за мной, а потом потому, что мы просто сдружились. У него тоже не было компании, чтобы играть в сложные игры, а я всегда с радостью принимал то, что он показывал. А ещё в его присутствии Сероновичи никогда не пакостили. У Дака всегда имелась для них хорошая плюха в запасе.
Мы отличались только в одном - я всегда любил технику, а Дак был в восторге от живых существ. Любых, всяких. Он говорил, что в его детстве не было никаких живых существ, что он вырос на тайной астероидной базе, где не было никаких животных. Их в детстве возили в зоопарк, который взрослые устроили на одном астероиде. Детям говорили, что в зоопарке живут большие животные. Там были пустые клетки, а на мониторах было показано, как во внутренних помещениях ходят или лежат разные животные. Только много позже взрослым детям сообщали, что это были видеозаписи с планеты или компьютерная графика. Единственными по-настоящему живыми существами в зоопарке были крысы, мыши и насекомые. Поэтому Дак удовлетворял любопытство про животных уже здесь, когда попал в наш мир. Уж тут-то было, на что посмотреть, папочка кроме стандартных животным выдумал множество своих, плюс разные животные из биосфер присоединённых миров…
Дак говорил, что животные сложнее и интереснее для изучение, чем любая техника, что их делал Бог - Создатель и что в них не всегда можно понять, как что работает, даже нам. Я отвечал, что технику мы можем сделать сами. На этом наши расхождения с Даком заканчивались, и мы шли весело играть дальше. Именно Дак научил меня делать разные кораблики, с парусами и с винтами. Кода мы весело запускали их в озере, Малика и Терт кидались в них камнями и пытались потопить.
Один раз я не выдержал, обозвал их недоумками и засветил камнями в дурные головы, по камню в голову. Они, как всегда в подобных ситуациях, побежали жаловаться своей матери и моему отцу, канючили, что я опять напоминаю им, что выше по рождению, и применяю силу. Наказали, разумеется, меня. Отец использовал свои божественные возможности и узнал, что произошло на самом деле. Но меня наказали не по ошибке, а за то, что я действовал слишком жестоко. Надо было, видите ли, сначала произнести ряд ритуальных фраз про то, что делать плохо плохо, и что делать хорошо хорошо. А камни совсем нельзя использовать. Как будто Малика и Терт сами этого не знают.
- Свиньи они просто, эти дети Гу, - сказал Дак, когда узнал про решение взрослых. Пообещал приходить почаще, чтобы мне не было так одиноко рядом с этими недоумками. Но не пришёл, так как ему как повзрослевшему подбросили свой кусок работы. Отец наделил его некоторыми божественными способностями и поручил заботиться о распространении некоторых особо ценных животных по всему миру. Дак был в восторге и захлёбывался рассказами каждый раз, когда ненадолго появлялся у меня.
Зато подросли дети тёти Лаганы, Так и Тика. Вот уж кто точно были детьми богов, так это эти рогатые. Они несли свою божественность, как переполненный водой стакан, с единственным вниманием к тому, как бы не разлить ни капли. Они всегда делали только то, что надо, говорили только то, что надо, и никогда не делали того, чего не надо. А чаще всего вообще ничего не делали, пока им не прикажут. Я как-то раз попытался поиграть с ними в жизнь диких людей, бегал с разными боевыми кличами и изображал охоту, так они сказали, что хорошие мальчики не бегают и не кричат. И сели на травку, довольные собой. Как они могли жить, не играя в разные образы, я не мог представить. Иногда мне казалось, что они какие-то автоматы. Но взрослые их хвалили.
Мне стало немного легче, когда отцу удалось вывести маму из состояния кошки. С этого момента мы стали жить в замке мамы (до этого я спал в резиденции отца под присмотром кого-нибудь из прислуги). Всю бытовую работу пришлось выполнять мне - готовить, убираться, стирать постельное бельё. Хорошо, хоть за одеждой следить не надо было - одежды у нас не было никакой. Я был рад делать эти простые дела. Мама была со мной! Ей можно было что-то рассказать, и она искренне радовалась моим радостям и сочувствовала печалям. Отец никогда не сочувствовал. В ответ на мои рассказы он мог только посоветовать, иногда кстати, иногда совсем не по ситуации. Варианта показать чувства у него, похоже, не было. Хотя иногда он меня жалел.
