Георгий Маркович Науменко
Шут, Фома и Ерёма, солдат, пошехонцы и другие...
Русский народный юмор
Собрал и обработал Георгий Маркович Науменко
В книгу вошли произведения русского народного юмора: басни, сказки, притчи, небылицы, маленькие шутливые рассказы.
________________________________________________________________
СОДЕРЖАНИЕ:
Предисловие
Где это видано, где это слыхано
Лошадь, соха и хвастливая муха
Фома и Ерёма родные братья
Мужичок по прозвищу Жучок и барин
Поп Пахом, чёрт и гусли
Как Шут в городе чудо показывал
Солдатская байка и жадная старуха
Как пошехонцы кольями небо подпирали
Лень, большая ложка и мудрый совет
Как зовут грабли
Словарь
________________________________________________________________
П Р Е Д И С Л О В И Е
Автор басен и сказок, притч и небылиц, маленьких шутливых рассказов, остроумных ответов и миниатюрных сатирических сценок, собранных в книге "Шут, Фома и Ерёма, солдат, пошехонцы и другие...", не известен. Их создал народ. Люди всегда высоко ценили остроумное слово, меткое высказывание, смешные истории, сохраняли их в памяти и передавали из поколения в поколение. Эти произведения, созданные много лет назад, живут и в наши дни. Образцы русского народного юмора, которые вошли в эту книгу, записаны в 1965 - 1981 годах в Смоленской, Московской, Калужской, Ивановской, Костромской и других областях.
В юмористических и сатирических рассказах народ высмеивает самодовольного барина и глупого попа, жадного лавочника и деревенского богатея. Изображает победу над ними весёлого, остроумного и жизнерадостного героя - крестьянина-бедняка, попова работника, отставного солдата. Один из таких любимых народом героев - бедный крестьянин по прозвищу Шут. Никогда не унывающий, умный и весёлый Шут всегда посрамляет своих врагов, выходит победителем над злом, тупостью, жадностью.
В произведениях русского народного юмора высмеиваются жадность, глупость, разгильдяйство, лень, трусость. Всеми этими качествами наделяются пошехонцы, жившие в Ярославской губернии. О них создано великое множество шуточных сказок, присловий, историй о том, как они в трёх соснах заплутались; за семь вёрст комара искали, а он на носу; на сосну лазили Москву смотреть; ноги под столом перепутали. Рассказы о пошехонцах широко использовал М. Салтыков-Щедрин в своей "Истории одного города".
Подобные олицетворения нерадивости, глупости, лени встречаются у многих народов мира. У карелов - это киндасовцы, жители деревни Киндасово; у немцев - шильдбюргеры, жители городка Шильде; у болгар - габровцы, жители города Габрово; у финнов - это обитатели местечка Хяме.
Много забавных сюжетов связано с именами Фомы и Ерёмы, которые всё делают не так, как надо: едут рыбачить на дырявой лодке, пашут не в поле, а на дороге в деревне, ставят закипать самовар без воды...
В крестьянской среде бытует множество басен, притч, сказок о животных, где иносказательно, под видом зверей, высмеиваются те или иные пороки человека. Читая басни и сказки о хитрой лисе, трусливом зайце, злом волке, неуклюжем медведе, хвастливой мухе, мы видим в них, прежде всего, не повадки животных, а характеры людей, их поведение и поступки.
Книга "Шут, Фома и Ерёма, солдат, пошехонцы и другие..." поможет вам, ребята, совершить небольшое путешествие во времени в компании весёлых, остроумных людей, посмеяться над глупостью. Заглянуть и в прошлое, и в настоящее.
В конце книги дан словарь устаревших слов.
Г. Н а у м е н к о
Г Д Е Э Т О В И Д А Н О, Г Д Е Э Т О С Л Ы Х А Н О
ПРО ТО, ЧТО ЧУДНЕЕ ВСЕГО
Ну, что тут толковать, пора байку* начинать. Собирайтесь вокруг меня старики, старушки, молодцы и молодушки. Все садитесь около меня, кто на шесток*, а кто на лавку. Да не делайте давку! А кто станет охать да дремать, чтобы не было тесно в хате, полезайте на печь и на полати!*
_______________
* Объяснение слов, отмеченных звёздочкой, см. в конце книги.
Расскажу вам про то, что чуднее всего. Бывал да живал мудрёный мужик, лыжи под пояс подтыкал, сам пошёл дорогой, ноги стороной. В поле он шилом сено косил, бороной* сено грёб, косарём* сено подавал, плечом стоги* подпирал. Во дворе долотом* дрова рубил да ухватом* подрубливал.
Вот мудрёный мужик с комара шкуру содрал, полсапожки себе сшил, в полсапожках щеголял, подскользнулся и упал, в сине море попал. Сине море всё повыгорело, бела рыба вся повылетела. А на печке мужик осетра поймал, а в пламени другой быстру щуку схватил. Как пошли чудеса, и где море - там леса. Водой жгут леса. Да на счастье, на тот раз, проходил дед Тарас. Прошёл стороной, затушил воду бородой.
МУЖИЧОК - КРАСНЫЙ КОЛПАЧОК
Жил-был мужичок, носил красный колпачок. Была у него лошадка ледяная, плётка гороховая, товару - короб* холста* и ложки серебряные. Вот поехал мужичок на базар продавать свой товар. Едет он дорогой, а из избушки кричит старушка:
- Кум*, приворачивай на мост!
А мужичок был глуховат, ему послышалось: "Кинь холст!" - он и кинул. Дорога была тряская, ложки забренчали, мужичок подумал - задрались; он и ложки кинул. Едет мужичок - красный колпачок, глядь: в стороне охотники обед варят. Лошадка ледяная к огню пришла да и растаяла. А плётку гороховую вороны склевали, и ничего не стало. Вот мужичок пошёл домой. Летит синичка и поёт:
- Синь кафтан да хорош!
А ему почудилось: "Скинь кафтан да положь!" Положил мужичок кафтан на кочку, а думал на пенёк, искал весь денёк да не нашёл.
УРОДИЛАСЬ РЕПА
Уродилась у нас репа важная, дивилась старуха кажная*. Одним днём её не объехать, не обойти. У той репы половину мы с семьёй целую неделю ели, а другую половину другую неделю. Корку навалили на воз*. Дёрнула лошадка воз да порвалась. Пошли мы в лес, вырубили берёзовый сук, сшили лошадку и ещё на ней три года ездили.
СЕМЬ КОРОВ
Поехали мы с дедушкой за дровами. Ехали, ехали, приехали в лес. Вдруг встала наша телега и ни с места. Мы и так и сяк, и туда и сюда, стоим. А потом глядим: травинка прилипла к колесу. Так прилипла, что оторвать никак нельзя. Мучились мы, мучились, кое-как эту травинку оторвали от колеса. Едем дальше. Вдруг как пырхнет из-под куста большой волк и полетел, хвостом завертел. Побежали мы куст смотреть. Смотрим: гнездо, а в гнезде семь яиц. Положили мы яйца в шапку и скорей домой.
