Надо сказать, что внешность у Марии была примечательная. Она была маленького роста, худенькой, но в нужных местах все, как полагается, ей боги отмерили. Расщедрились. К ней из соседних деревень присылали сватов, и не раз. Видная девка была и красивая: голубоглазая, светловолосая и белолицая. Коса толстая до пояса. И работящая, и неперечливая, и веселая. И охотница, что многим мужикам фору даст. Зверя знает и в лесу не беспредельничает. Спрос на нее, как на невесту был большой. Бабка ее знаменитой на всю округу травницей была. Да только как влюбилась Мария в Ивана, так и сохла по нему. А Иван тоже был парень хоть куда. Роста в нем аж два метра и косая сажень в плечах. Красив умопомрачительно. По немецким меркам – настоящий ариец: светловолосый, нос прямой, глаза голубые и ямочка на подбородке, которая сводила всех девок в округе с ума. На гармони играет и песни так сладко поет, как кот Баюн, заслушаешься. И охотник великолепный. Сначала он Марию не замечал. А потом в лесу с ней столкнулся. Она с добычей шла домой. И пропал Иван. Влюбился по уши. Не видит никого, не слышит никого: сфокусировался на своей ненаглядной Марии. В общем, хорошая получилась семейная пара. Красивая настолько, что глаз не оторвать.
На фронт ехали долго. В теплушках, в которых перевозили новобранцев, были печки, но люди простывали и нещадно болели. И только в вагоне, где ехали Иван да Марья, ни одного больного. Командир поезда это дело приметил и обязал Марью заниматься здоровьем заболевших. Довезли до фронта всех здоровыми, о чем и сделал в своем отчете пометку командир поезда.
При распределении Иван да Марья попали к одному командиру в одно подразделение. Значит, правду говорили, что семейных не станут разлучать. Они и работали командой из двух человек: один наблюдатель, а второй – снайпер. Как положено, они постоянно чередовались обязанностями, чтобы не терять навыки. Настолько они слаженно работали, что проще было накрывать их минометами, чем выслеживать. Лес им как родной дом, лежку устраивают со знанием дела, попробуй их вычисли. И немецких снайперов они щелкали только так. Но вот в сорок втором их накрыли минометным огнем. Обоих. Иван закрыл Марию собой, и его тяжело ранило. Мария дотащила его до своих позиций. Все потом удивлялись: саму ранило, на самой живого места нет, а она такого громилу на себе столько тащила. Ей муж был настолько дорог, что дотащила…
Военврач осколки-то вытащил, но даже не надеялся на то, что богатырь выживет. На утро начался жар, нагноение, заражение крови, острый сепсис. Она же тащила волоком мужа два километра, вот в раны грязь и попала.
– Ну что, милая? Надо резать руку, – ошарашил Марию врач.
– Как резать? Сделайте что-нибудь!
– Если не отрежем руку, завтра он умрет. Решайте…
– Только попробуй ему руку отрезать… Убью! – тихо, но довольно-таки отчетливо произнесла Мария.
– Он умрет. Вы не понимаете, что он умрет? Так мы хоть жизнь ему спасем, – попытался вразумить Марию врач.
– Если тронешь моего мужа, убью! – повторила она тихо.
Но военврач понял и поверил, что убьет. Эта может. Про их парочку много всякого говорили. Честно говоря, врач ее боялся. Казалось бы, чего ее бояться? Маленькая и щуплая. Но он считал, что она ведьма. Смешно: ученый человек, врач и много чего повидал в своей жизни, а верил в бабские сплетни, что ведьма она и мужа приворожила. Говорили, что и проклясть может, и что с волками разговаривает. Кто ее знает: врач не хотел рисковать своим здоровьем. Она и пристрелить может. Поэтому он сдался и не стал настаивать. Для фронта ее муж все равно уже непригоден: если правую руку потеряет, считай, он умер как снайпер. Правда, обучать других он бы еще мог. По правде говоря, отрезав ему руку, врач бы его не спас: процесс заражения уже необратим. Антибиотиков тогда не было и в помине. Только в сорок третьем году первый пенициллин появился, да и то у англичан. Была вероятность, что пациент выживет, но вчера упустили они шанс. А сегодня нет смысла руку отрезать. Ее муж все равно уже труп. Правда, пока живой…
Эта чокнутая жена, несмотря на то, что сама еле на ногах стоит, собралась и ушла в лес. Она появилась в палатке через два часа. Потребовала, чтобы мужа отгородили, и занялась чем-то в отведенном им закутке. Врач не возражал, подумал, что она прощается с мужем. Так до самого утра она и сидела у кровати мужа. Протирала ему лицо, поила каким-то отваром и ласково что-то шептала ему на ухо.
Утром врач приготовился к тому, что сегодня ее муж умрет. Чудес не бывает, и это только вопрос времени. Если не сегодня вечером, то ночью ей придется хоронить своего любимого супруга. До позднего вечера врач занимался теми больными, кому еще можно было помочь. Он сознательно оттягивал момент, когда придется смотреть в глаза этой молодой женщине. Поздним вечером пациент не помер. Он не помер и утром, на следующий день. Что уже было странным. А вечером врач не выдержал неизвестности. Понимая, что больше нельзя откладывать осмотр раненого снайпера, доктор решился посетить семейную пару в их закутке. Врач со страхом зашел за перегородку и, не поднимая глаз, стал бубнить про то, что он сделал все, что мог.
– Спасибо, товарищ военврач, что спасли меня! – раздался веселый бас.
Врач поднял глаза и с удивлением увидел, что тот самый муж, которого он вчера приговорил к ампутации руки и напророчил на сегодня неминуемую смерть, не мечется от жара в бреду, а спокойно лежит и улыбается. Врач понял, что он ничего не понимает. Подошел к раненому, потрогал лоб, осмотрел руку. Покраснения еще были, но не такие катастрофичные, как вчера. Такого просто не может быть. Это было похоже на самое настоящее чудо. Это противоречило всему, что он знал, как опытный врач. Врач был умным и поэтому решил не спешить с выводами, а понаблюдать, что будет дальше: вдруг это просто временное улучшение перед смертью. На следующий день температуры не было, покраснение ушло, и рука выглядела нормально. Раны заживали на снайпере, как на собаке. Врач решил, что непременно должен узнать, как вылечила своего мужа эта чудесная женщина. Так Мария получила на войне самого преданного фаната, готового за нее и в огонь, и в воду. Врач ходил с ней в лес для сбора лекарственных трав, записывал составы сборов, которые она применяла. Но главным было то, что слух про чудесного доктора и его помощницу-знахарку а по совместительству снайпера, разнеслась далеко за пределы их дивизии. Больше не было отрезанных рук и ног. И врач чуть ли не молился на свою путеводную звезду по имени Мария.
Мария по-прежнему работала в паре с мужем. Желающих флиртовать с Иваном резко поубавилось. Сколько врач не объяснял, что никакого колдовства не было, просто Мария хорошо разбирается в лечебных травах, все почему-то решили, что дело именно в колдовстве. И никого не интересовало, что и крестик у нее есть, и молится она умеет. На фронте политрук все время стыдил верующих и объяснял, что Бога нет. Как увидит, что кто-то перекрестился, как сразу возникает из ниоткуда и начинает стыдить. Корежило его от чужой веры. Бес, одним словом. Да его так и называли все. Правда, только за глаза. А он про это прозвище знал и гордился, что его так народ окрестил. Только к Марии он боялся с этой ересью подходить. Есть там Бог или нет, никому достоверно не известно, а вот то, что она общается с животными, он однажды видел сам. Значит, налицо самая настоящая чертовщина. А если есть черти, то и Бог может быть в наличие. Кто же его знает наверняка? Поэтому рисковать он не будет. Поостережется на всякий случай. Так он рассудил…
– А она действительно с животными разговаривала? – с интересом спросил Сашка.
– Да как сказать? Мария рассказывала эту историю немного по-другому. Они остановились на марше возле леса. Мария, как она обычно делала, пошла в лес охотиться. На эти ее причуды все смотрели сквозь пальцы. Во-первых, она собирала лечебные травы для врача. Ранить могут и командира. Никто от ранения не застрахован. А наличие лечебных трав у врача – гарантия, что не начнется гангрена и врач не отчекрыжит ногу или руку. Во-вторых, с пустыми руками она никогда не возвращалась. Солдаты всегда были рады любому куску мяса. Тушенка надоедала. Бывало и так, что полевая кухня не поспевала за солдатами. И почти полдня, а то и день все сидели голодными. Сухпай тоже всем приелся. А тут мясо. Кто такому не будет рад? А бывало, что и ягоды приносила для больных: поесть или отвар сварить – самое то. Только политруку не давали покоя отлучки Марии в лес. Он за ней следил. Странно ему было, что она крещенная. Он всех подозревал в измене. Чем Мария хуже других? Почему ее он не мог подозревать? Это его работа – выявлять врагов…
