Я очень надеюсь и верю, что моя книга понравится тебе, мой дорогой читатель, и, возможно, в какой-то мере тебе поможет жить и чувствовать. Я же откланиваюсь и желаю тебе приятного чтения. И помни, мой дорогой читатель: мы станем ветром…

С искренними и самыми добрыми пожеланиями,

Тимофей Громов

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая

Снег. Всё, что он видел,—это снег. Повсюду—в метре от него, сбоку от него и далеко за горизонтом—был снег. Пугающая мёртвая тишина, ледяная, как смерть. Снег. Мерзкий и противный холод. От которого никуда не денешься. И всё бесполезно—прыгай, приседай, трать свои силы, а он всё равно, как червь, забрался в твоё тело и убивает тебя изнутри. Ты пытаешься согреться, что-то предпринять, но нет. Всё бесполезно. И холод об этом знает, и ждёт, и никуда не торопится. А главное—тихо. И очень страшно от этой звенящей мёртвой тишины.

Костя поднял глаза к небу и просто замолчал, будто увидел то, чего не видел или не замечал прежде. Простой завораживающий красоты. Причудливого танца снежинок—они, медленно кружась, ложились ему на руки, плечи, волосы. Завораживает. Снег. И тиши-на. Мёртвая. Навевающая ужас и благоговение перед всемогущей стихией, что и создаёт, и уничтожает. Снег. Он попытался вглядеться вдаль. Снег слепил глаза. Очень далеко он увидел смазанные чёрные точки. Можно было не волноваться, но стоило поспешить.

Небольшими прерывистыми шагами подошла Таня, у неё был взгляд очень усталого и измученного тяготами пути человека. Который мало спал и почти ничего не ел последние три дня. Она окинула взглядом Костю с надеждой на возвращение домой, хотя и сама до конца в это не верила, но и сдаваться не собиралась. Столько пройдено километров—и ради чего? Просто отказаться от всего, опустить руки и умереть посреди этой заснеженной пустыни от холода или быть загрызенной волками? Нет, эта перспектива ей явно не нравилась. Она хотела вернуться в привычный мир гаджетов и светской моды, которую диктовали ей обложки глянцевых журналов.

–Это они?—спросила Таня.—Но ведь они ещё далеко, а маме надо отдохнуть, она очень устала.

–Да, ещё есть немного времени, но задерживаться опасно,– сказал Костя.—Этот склон очень коварен, оползень может сойти, и тогда поминай как звали. Не хотел бы я вниз прокатиться.

–А главное—с ветерком,—сказала Таня.

–Юмор,—произнёс Костя.—Всё, что остаётся у нас, когда мы на грани отчаянья,—это юмор. Мы пытаемся себя подбодрить, чтобы окружающие не заметили ту безнадёжную ситуацию, в которой мы оказались, и только мы понимаем, насколько всё хреново. Просто признать это—всё равно, что признать поражение, это очень трудно. Гордыня и амбиции.

–С чего ты решил?—спросила Таня с недовольным видом.

–А разве нет?—ответил Костя, посмотрев на неё.—Ты ведь на-верняка и дня в своей жизни не проработала, по одним твоим цацкам это понятно. Ты привыкла получать то, что хочешь, как хочешь и когда хочешь.—Костя отвернулся в сторону, где виднелись те чёрные точки, с которыми он не хотел бы встретиться.

–Да ладно,—сказала Таня,—кому-то очень сильно завидно. Просто у меня есть всё, что я пожелаю, а у тебя этого нет, вот тебе и завидно.

–Завидно? Мне?—спросил Костя.—Да чему, собственно, завидовать? Что у тебя есть такого, чему можно завидовать? Нет, я не завидую. Ты и не живёшь-то толком. Когда потеряешь дорогих тебе людей, тогда и поймёшь, чего ты стоишь. Когда начнёшь жертвовать ради других, тогда-то и начнёшь дышать. Обернись. Что ты видишь?– сказал Костя сердитым тоном.—Что здесь тебе принадлежит? Где твои деньги, машины, дома? Где все эти твои друзья, которыми ты так дорожишь? Почему они до сих пор тебя не спасли?

–Они меня ищут,—ответила Таня.—Просто на всё нужно время. Костя повернулся туда, где сидела мама Тани.

–Время,—сказал Костя.—Три дня прошло уже.

Он смотрел на Танину мать и думал о том, что тяготило его душу уже давным-давно. Наталья Ивановна была действительно хорошим и добрым человеком, она заботлива и внимательна. «И почему у меня не было такой матери?—подумал Костя.

–Жизнь сложилась бы иначе, как-то по-другому, лучше».

–Он найдёт меня,—произнесла Таня обиженным голосом.

–Кто найдёт?—спросил Костя.—Извини, я задумался.

–Мой муж,—ответила Таня.

–Ага, конечно найдёт,—кивнул Костя.—Так что у тебя есть?– вновь спросил он.

–Всё, что тебе так дорого, в тысячах километров отсюда, а здесь нет ничего. Только снег, холод и тишина.

Костя замолчал и задумался о том, переживут ли они ближайшую ночь. Запасов еды очень мало, а цивилизация, как ему казалось и в чём он был почти уверен, была неимоверно далека. Да не особо-то его пугало отсутствие еды, и не за себя он боялся, а только за Наталью Ивановну, которая была очень измучена, несмотря на совсем не преклонный, в общем-то, возраст—пятьдесят три. Но не в эти её годы совершать прогулки без еды вдали от цивилизации на такое большое расстояние. А был ли у них выбор? Сидеть и ждать спасателей? А дождались бы? Нет, это не вариант.

Он посмотрел на Таню. Она стояла молча, опустив глаза, и о чём-то думала. «Из-за чего она переживает?»—спросил себя Костя. Таня, видимо, сомневалась в чистых намерениях своего возлюбленного, ведь она была владелицей крупной фирмы в своём городе, который назывался Засранском. Конечно, эта шутка Костю радовала, ведь он ни разу не был в столице третьего мира.

–Слышал один раз выражение,—сказал Костя, посмотрев на Таню,– «место, богом забытое», и только сейчас понял, что это значит.

На тысячи километров нет ни одной живой души. Не считая голодных волков, которые идут за ними по пятам в надежде отведать тёплую плоть человека. Но почему их не загрызли до сих пор, непонятно. «Хотя и возможность была»,—подумал Костя.

–Да, ты прав,—чуть слышно выдохнула Таня, посмотрев на Ко-стю.—Всё, что мне дорого, там.

–Там?—спросил Костя.

–Я понял, что ты глупа, в принципе, сразу, но не думал, что настолько.

Он смотрел вдаль, на линию горизонта, ожидая извечного вопроса от женщины, которая считала себя взрослой только потому, что достигла совершеннолетия.

–Почему?—наконец откликнулась Таня.

–Да потому, что самое дорогое в твоей жизни сейчас здесь, рядом. Твоя мама делит этот трудный путь с тобой, а теперь сидит молча, отдыхает и не жалуется, что ей трудно. А ей трудно,—отчеканил Костя, поглядев на Таню.

Та замолчала и повернулась к своей маме. Впервые, наверное, в жизни Таня осознала, насколько она дорога матери. Они не были подругами, да и родственниками—чисто формально. Но мама дей-ствительно не жаловалась и постоянно о чём-то думала. Сидела с грустным лицом, полным тоски и осознания чего-то неизбежного и страшного. Она сидела прямо, чуть подавшись вперёд, и эта её поза создавала впечатление, будто у неё вырос горб. Но горба не было. Она просто смотрела себе под ноги и как будто что-то разглядывала. Но в действительности, казалось Константину, она перебирала нечто в своей памяти.

За эти последние три дня Костя подружился с Натальей, она в какой-то мере и ему стала матерью. Своей он, к сожалению не знал. Они о многом говорили, в основном о музыке и фортепиано, к этому Константин имел слабость. Она, будучи профессиональным музыкантом, в молодости часто ездила на гастроли и давала множество концертов, исполняла произведения известных композиторов—Моцарта, Баха и любимого Костей Жоржа Бизе, его Сюиту номер два из оперы «Кармен». «Игра в четыре руки»,—подумал Костя. Ему нравилось просто поговорить с ней и просто помолчать.

В дальнейшем Наталья Ивановна перестала давать концерты, а после рождения Тани устроилась репетитором и преподавала на дому всем, кто действительно хотел научиться играть на пианино.

Тем и зарабатывала на жизнь. Плохо или хорошо, но она смогла прокормить свою дочь и себя.

Но многое изменилось, когда объявился отец Тани, чего Ната-лья Ивановна никак не ожидала. Его приход, как она рассказала, обрадовал её, поскольку у каждого ребёнка должен быть отец. Но вместе с его появлением ушла детская невинность Тани и появилось в их семье такое понятие, как вседозволенность. Таня перестала быть ребёнком и при блестящем финансовом положении отца стала в свои одиннадцать лет, мягко говоря, очень капризной девочкой. Все попытки оградить её от такого отца закончились одним коротким разговором с бывшим мужем: либо Наталья будет видеть свою дочь, либо такая возможность может пропасть по решению суда на законном основании…