Матиас замолчал и после долгой паузы Когтин сказал: Дай нам ещё хоть что-нибудь, чёртов скунс.
Матиас: Вы, ведь, сами указали на неуместность моих предположений. А факты закончились.
Когтин тяжело вздохнул и глянул в потолок, будто обращаясь к тем, в кого никогда не верил: Хочу, чтобы все волки сдохли.
Шариков: Босс, прошлые жертвы могли столкнуться с волком. Но эта…
Когтин взорвался: Твою мать, малой. Что это по-твоему? (он взмахнул лапой над туловищем покойной лисицы) Сраные волчьи клыки. Жертва изнасилована, избита! Возможно, ему было некогда жрать и закапывать её, вот он и решил просто бросить тело!
Шарикову начинало казаться, что Когтин каким-то образом заинтересован считать виновным в убийстве Малышки Зи именно волка, именно Звероеда.
Как иначе можно было объяснить то, сколь настойчиво он раз за разом отвергал всякие наблюдения, которые шли вразрез с его картиной преступления.
Впрочем, молодой лейтенант быстро смекнул, в чём дело. Лучше искать одного убийцу, чем двух.
Когтин направился к выходу: Мы идём на ковёр к комиссару, а ты, пока, поищи что-нибудь ещё. Малой, дай сигарету.
Будь Шариков знаком с Когтиным меньше месяца – его определённо возмутила бы глупость своего непосредственного руководителя.
Но он был здесь уже почти полгода, видел четырёх жертв, присутствовал с ним на опознаниях и допросах подозреваемых.
И в деле каждой из этих бедняжек Когтин, по мнению молодого лейтенанта, проявлял чудовищную некомпетентность.
Он наотрез отказывался работать в паре, будучи уверенным в собственном профессионализме.
Но вместо розыскных мероприятий – опроса возможных свидетелей, родных и близких, поиска мотива и прочего – майор Когтин предпочитал наносить визиты в Волчий Квартал, чтобы прессовать их местного вожака Рабе.
Звероед по мнению следствия скрывался именно в волчьем квартале (потому как в ином районе Зверска волчара бы просто не выжил). Плюс: в качестве дани от волчьего барона майор Когтин получал деньги, траву, палёное бухло и, может быть, что-то ещё… Но явно не прогресс в расследовании.
С другой стороны: Шариков всё же не был полностью уверен в своих навыках детектива. Он – едва выпускник полицейского института – не должен был высоко задирать нос. В свою очередь Когтин, имея двадцатилетний опыт розыскной деятельности, с большей вероятностью оказался бы прав в том или ином предположении.
Так все вокруг и твердили Шарикову. Не лезь, дай Когтину спокойно работать, он разберётся.
Оставался лишь вопрос – сколько ещё трупов должно быть обнаружено, чтобы у них появился хоть один полноценный подозреваемый.
Комиссар сообщил детективам о том, что Центр намерен прислать в Зверск спецотряд для расследования убийств.
Когтин: Головы?
Лосев: Все наши головы, Когтин. Полетят, как сраные арбузы из прицепа. Если мы не найдём эту суку за три дня. А мы найдём его, ТЫ НАЙДЁШЬ ЕГО! (Капли зловонной слюны летели в морду Когтина; лось отдышался и встал за рабочий стол, опершись о него копытами) Подумать только, один сраный волк терроризирует целый город!
Шариков поправил: Мы так и не определились, один он или их несколько.
Лосев повторил, бурча себе под нос: Один грёбаный волк. Я понимаю, лейтенант, что вам непросто. Врагу не пожелаешь такого первого дела.
Шариков виновато опустил глаза.
Когтин: Он в порядке, комиссар.
Шариков: Да, комиссар, я в норме…
Лосев: В норме мы все будем, когда клыки этого серого у*бка будут висеть у меня в кабинете (он махнул копытом на стену с грамотами). А пока – мы все на нервах. И у нас есть три дня. Так вот: я понимаю, лейтенант, что вам непросто и готов смириться с тем, что от вас мало толку. Но с тобой, майор?! Что с тобой не так?!!! Ты же говорил, что держишь яйца их вожака у себя в кулаке. А спустя четыре трупа у нас даже нет подозреваемого!!!
Когтин: Волки – непростой народ.
Лосев пренебрежительно фыркнул: Народ. Свора и только.
Когтин: Ситуация осложняется тем, что многие из них – кочевники. А также тем, что они беспорядочно плодятся. Их нигде не зарегистрированные волчата-ублюдки могут прожить свою жалкую жизнь, а государство узнает об их существовании лишь, когда потребуется выделить место на кладбище. Они не ходят в школу, не посещают больницы. Я готов отдать хвост на отсечение, что если сюда приедут федеральные войска – единственное, что придёт им в голову – это ввести военное положение и переоборудовать волчий квартал в сраный концентрационный лагерь.
Лосев глянул на Шарикова: Лейтенант, оставьте нас. (Шариков кивнул и вышел, комиссар вновь обратился к Когтину (но уже тише): Развороши их бл*дское гнездо, майор. Методы больше не обсуждаются. Я даю тебе свободу действий. Пролей столько крови, сколько потребуется, чтобы не пришлось проливать свою. Понимаешь?
Когтин поразмыслил над услышанным и медленно кивнул, глядя в глаза Лосеву: Да, товарищ комиссар. Я понимаю.
Курил Шариков лишь в особенных случаях. Сейчас – был один из таких. Они с Когтиным стояли на крыльце, потягивая табак.
Молодой лейтенант был зол на себя, но в большей степени был зол на Когтина, непрофессионализм которого уже слишком много раз становился камнем преткновения на пути расследования этих убийств.
Когтин: Отдохни после дежурства.
Шариков: Хорошо, босс. А вы чем займётесь?
Когтин: Волчий квартал.
Шариков едва сдержал фыркающий звук, и мысленно сказал: да кто бы, блин, сомневался.
Они стали спускаться по ступеням крыльца, когда их окликнул женский голос.
– Детективы.
Оба обернулись на зов и увидели Ласку.
Когтин расправил ворот пальто, чтобы не дрожать от мокрого ветра: Малышка, интервью не даём.
– Меня зовут Ласка. Я доверенное лицо крота Зорги. Вам лучше проехать со мной – мой господин хотел поговорить с вами.
Майор пристально изучил окурок меж своих когтей и щелчком бросил его в сторону урны.
Когтин: И чего же хочет от нас господин Зорга?
Ласка стеснительно улыбнулась: Вообще-то он главный подозреваемый в сегодняшнем убийстве. Как близкий родственник. Разве не должны детективы опросить его в первую очередь?
Когтин устало хохотнул: Вы совершенно правы, девушка. Давайте побыстрее навестим его.
Ласка направилась в сторону парковки и махнула ментам: Езжайте за мной, уважаемые.
Глава 5
Сложно было найти зверя, от низшего до высшего, который в Зверске не знал бы о кроте Зорге. Зверь это был богатейший и немалый вклад внёс в развитие их невзрачного городка.
Основным источником его дохода был завод по консервированию жуков – одно из доступных блюд звериного общества (также случалось зверям есть пауков, мелких рыбёшек, овощи-фрукты и вкусные булочки из пекарни того же крота Зорги). Этот тихий почти-слепой зверёк кормил весь город.
Крот был приёмным отцом Малышки Зи. После трагического самоубийства жены, которая к тому же прихватила с собой их четырёх совместных детишек, Зорге требовалась поддержка. Он разом потерял семью. Из-за суки-жены, которая отказывалась ходить к психиатру и принимать таблетки.
И тогда местный сиротский приют, который существовал на пожертвования крота, предложил ему взять у них ребёнка на воспитание. В качестве утешения.
Маленькая Малышка Зи была смышлёной энергичной девочкой, которая воскресила пожилого крота и вдохнула жизнь в его пустой особняк.
С годами она, конечно, превратилась в зажравшуюся невыносимую суку, но Зорга всегда с пониманием относился к её выходкам.