- Хочу тебя... - задыхаясь, срывающимся, возбужденным голосом сказала Сандра, бесстыдно тиская меня. - Зачем ты пришла?.. У меня так давно не было женщин...
- Ты... Сандра, ты...
Она, наконец, остановилась в своем безумстве, криво улыбнулась:
- Это вовсе не то, о чем ты подумала.
- о...
Она перехватила мою руку и просто-напросто сунула себе между ног. О, Господи! Что за существо сидит передо мной? С женской внешностью и мужским членом? Сейчас Сандра мне показалась монстром еще большим, чем я сама. Я отдернула руку, будто обожглась. Теперь Сандра смотрела на меня потеряно и жалко.
- Ты сама виновата, что залезла ко мне в постель! - выкрикнула она (оно?). Я закусила губу - как я смею принимать человека за урода, если сама таковым являюсь?
- Что ты? Кто ты, Александра?
- Андрогин. Гермафродит, но слово "андрогин" мне нравится больше. - Существо равнодушно смотрело на Луну, отвернувшись от меня.
"аказание Господне", - так называла Сандру мать, женщина в высшей степени религиозная и подверженная частым истерикам. Она не захотела сделать операцию своему ребенку, которая превратила бы несчастное создание в полноценную женщину. "Господь пожелал, чтобы она родилась такой, и я исполню Его волю", - говорила врачам мать Сандры, скорбно поджав губы. Она без особых угрызений совести взвалила на свое дитя поистине неподъемный крест.
Воспитывалась же Сандра как девочка: платьица, бантики, пупсики, но, став подростком, андрогин обнаружил в себе слишком много мужского. апример, его всегда влекло к девчонкам, и организм реагировал соответственно. При мысли, что придется заниматься любовью с парнем, Сандру выворачивало наизнанку, хотя, конечно, она поняла потом, что это вовсе не обязательно. Став совершеннолетним существом, она работала, словно каторжная, чтобы накопить денег на операцию; но чем больше становилась сумма, тем отчетливей понималось, что ей хочется оставаться такой, какая она есть, более того, ей нравится пребывать одновременно в двух своих ипостасях, причем мужская должна главенствовать. о также она понимала, что никогда ей не испытать любви, что не найдется той единственной, которая целиком бы разделила ее чувства и образ жизни. Сандра обзывала себя извращенкой и продолжала вкалывать, стараясь не думать о том дне, когда она навсегда потеряет часть себя.
- А почему бы тебе не... убрать это? - я указала на ее шикарный бюст, - тогда можешь быть и полноценным мужиком, и женщиной, если оденешься соответственно... - тут же осеклась, понимая, какую ересь сморозила.
Сандра ощупала свою упругую грудь:
- Такую красоту? аташка, побойся Бога!
Мы напряженно рассмеялись. Да, в ее ситуации легче оставаться женщиной.
Если честно, я даже не знала, что сказать на эти откровения. Любопытство и жалость, а больше никаких чувств. о... "Только не жалей меня!", - предупредила Сандра, и столько в ее голосе было твердости, что я не рискнула бы попытаться ее утешить.
В три часа ночи нам было не до сна.
Мы пили крепкий чай, и Сандра рассказывала мне о своей жизни, наверное, первый раз она смогла выговориться по-настоящему. А я превратилась во внимательного слушателя, ибо это единственное, что можно дать ей в благодарность за избавление моей никчемной персоны от мучений в инквизиторских лапах.
У Александры были женщины, в основном богатые дамочки, жаждущие экзотики и дающие за нее большие деньги, но в таком общении не было ни капли искренности, и ни одна душа на свете не подозревала, как страдала Сандра, что испытывала, держа в руках очередной "гонорар". Ситуация осложнялась тем, что внешности андрогина могла бы позавидовать любая мисс Вселенной, а так как Сандра привыкла следить за собой, и любая неухоженность отвращала ее, то приходилось всеми силами отбиваться от надоедливых ухажеров.
- Ведь человек имеет право быть самим собой? - вопрошала она скорее себя, чем меня, вела со своим "альтер эго" давний, ни на минуту не прекращающийся спор. - Почему люди якобы нормальные стараются обрезать, - тут она улыбнулась получившемуся каламбуру, - обрезать иных под себя? Подровнять, подстругать, выстроить в одну шеренгу? Почему "другие", непохожие на всех остальных, считаются неполноценными, ненормальными, которым место в цирке или в студии циничной эпатажной передачки?
- Слишком много "почему", Сандра. Человечество, вернее его мелкие враждующие группки, боится чужих, ксенофобия у людей в крови, иначе, наш город бы не превратился в мертвую зону, о которой, подозреваю никто не знает. аверное, это правильный страх, потому что цивилизация жива до сих пор.
- ет! - яростно возразила Сандра, - может, в каменном веке это и было справедливым, но сейчас пора избавляться от дикарских страхов! Ведь грядут большие перемены. - Она как будто очнулась. - Что я сейчас сказала?
- Ты говорила о переменах...
- Да... - Сандра взглянула на часы. - Эй, подруга, уже утро! е пора ли нам совершить набег на таинственный дом 76, квартиру 3?
- Пора... Только... Как мне тебя теперь называть? Алекс или Сандра?
- Когда я занимаюсь сексом, требую, чтобы меня звали Алексом, но ты обзывай меня Сандрой, так привычнее.
Мы стали собираться, а я старалась не смотреть в глаза странному существу, с которым меня так грубо свела судьба. Я очень боялась, что оно увидит в моих глазах ненужное ему сочувствие.
Глава третья
Мадонна с младенцем
Тяжелый рюкзак оттягивал плечи, и Карина через каждые пять шагов злобно встряхивала ненавистную ношу. Карине нужны деньги, много денег, потому что водку не сбрасывают с вертолета в качестве гуманитарной помощи, а продают жадные мародеры, наживающиеся на чужой беде. енависть, ненависть, ненависть, - вот, что давно поселилось в ее душе.
енавижу вас, сволочи.
енавижу всех вас, чтоб вы сдохли, сдохли, сдохли.
айти необходимое здание среди изломанных скелетов сгоревших домов, среди пожарищ, среди валяющихся на дороге полутрупов нелегко. Город изменил обличье, показал свое истинное лицо - монстра, пожирающего людей заживо. Смотреть на этот процесс пищеварения просто невыносимо...
неполучится неполучится неполучится
