— Ой, — я прижимаю ладонь к губам. — Неужели я так сделала?
— Ты могла бы застрелиться в Русской Рулетке и все равно вышло бы не так плохо.
— Не мог бы ты дать мне шанс, чтобы все исправить? — молю я, тянусь к его руке.
Шахматист отдергивается.
— Нет, конечно же. И знаешь почему? Потому что твой ход настолько плох, и у меня нет иного выбора, кроме как поставить тебе мат. Серьезно, у меня буквально нет иных вариантов, лишь закончить игру прямо сейчас.
Пока я умоляю, а он злится, он тянется к своему любимому коню и рубит мою королеву. Толпа за моей спиной аплодирует и радостно восклицает, повсюду вспышки камер. Шахматист сделал свой четвертый ход и поставил мне шах.
— Именно этого момента я ждал, — говорит он, и гордость охватывает его душу. — Я убил тебя, Алиса.
Тогда-то я откидываюсь на спинку стула, скрестив ноги, и опустив руку на подлокотник стула, с презрением разглядывая его. Шахматист не первый ощутил, что на самом деле здесь происходит, как и его зрители. Один за другим раздаются вскрики:
— Она его обманула!
Лицо Шахматиста краснеет настолько, что у меня создается ощущение, будто оно вот-вот начнет кровоточить. Он смотрит на шахматные фигурки, поверенную королеву и все равно не понимает. Вокруг чего такой шум? Почему зрители кричат, что эта мелкая девчонка из Страны Чудес обманула его?
Он переводит взгляд на отравленные шоты. Я ловлю момент и, схватив четвертый шот, с легкостью проглатываю его. Он сводит меня с ума и я едва не плачу, но виду не показываю, потому что на кону нечто большее: спасение мира.
— Ты обманула меня, — Шахматист откидывается на стул. — Ах ты мелкая су..
— Побереги ругательства до того момента, как будешь гореть в аду, — говорю я ему, припоминая чему учил меня Пиллар. — Я заставила тебя играть по своим правилам, а не по твоим.
— Кто научил тебя этому трюку? Почему никто не подумал об этом прежде?
— Потому что они тебя боялись. Ты террорист, который бомбит здание с невинными людьми, потому что тебя обидели в прошлом. Ты запугивал людей и вынуждал их играть с тобой. — Я едва могу перевести дух. — И все что мне пришлось — заставить тебя сыграть по-моему, а не по твоему.
— Заставив меня подумать, что ты сделала свой лучший ход, в то время как он намеренно был самым худшим. — Стонет Шахматист, понимая, что его время пришло.
— Именно, — продолжаю объяснять я. — Ты силой втянул меня в игру, где я должна была попытаться выиграть в заведомо проигранной партии, считая, что у меня нет иного выбора, кроме как выпить седьмой отравленный шот, который убьет меня.
— А ты одурачила меня, проиграв раньше и не купившись на мои уловки. — Шахматист впечатлен, но в тоже время опечален и разочарован самим моим существованием. — Теперь, когда ты сделала глупейший в истории ход, у меня нет иного выбора, кроме как поставить шах и мат в четвертом раунде.
— Глупость недооценивают.
— И, безрассудно поставив мат в четвертом раунде, ты не дойдешь до седьмого шота, а значит — не умрешь, — заканчивает он за меня. — Ты выторговала себе местечко из ада, будучи идиоткой.
— Предпочитаю, чтобы меня называли сумасшедшей.
— И это еще не все, — Шахматист выговаривает слова, будто вбивает гвозди в свой собственный гроб. — Раз я не могу удить тебя, я должен выпить все семь чашек с ядом, даже несмотря на шах и мат. Таковы правила игры.
— Дай мне подправить эту часть. На самом деле, я все же поставила тебе шах. Типо надавала по яйцам, обмотала в подарочную упаковку твоего же гнева и спихнула в адскую кроличью нору.
Красные появляются на сцене и заставляют Шахматиста выпить яд. Я наблюдаю за тем, как он сдается, зрители аплодируют, напоминая мне о человеке, который научил меня этому трюку.
Пиллар.
При помощи своего Красного Ангела — Хранителя и его инструкциям на салфетке, я оказалась той, кто смеется последним. Я не купалась на провокации Шахматиста, заставила его думать, что он выигрывает, и нанесла удар, когда он ожидал менее всего. Теперь я извлекла урок и спасла мир, я должна закончить сей шедевр последними словами. Словами, которыми меня научил Пиллар, которого все считают сущим дьяволом. Широкая улыбка, эйфорическое ощущение превосходства и ветерок надежды охватывают меня, пока я стою над Шахматистом, самой Смертью и говорю ему:
— Я умру, как только скажу это!
Глава 77
Лондон
Инспектор Соня, наконец, добрался до адреса проживания Мистера Четырнадцать. Ему удалось узнать его из разговора в записи по дороге из Оксфорда в Лондон, он надеялся, что еще не слишком поздно. Он остановил машину у места под названием «Срок Жизни»- хосписе, где Мистер Четырнадцать прятался, выдавая себя за умирающего старика, лишь бы держаться подальше от гнева Пиллара. Пока все спали, Инспектор беспрепятственно вошел в главный зал. Он оттолкнул спящую медсестру и проверил имена постояльцев. Он узнал имя из аудиозаписи.
Вот он, постоялец в личной комнатке на шестом этаже.
Соня поспешил к лифту, но обнаружил, что тот не работает. Быть может, лифты тоже заснули. Ему пришлось бороться с неудачей и взбираться по лестнице пешком. Боже, шесть этажей? Инспектор Соня явно был не в форме. Последний раз он поднимался на шестой этаж пешком разве что во сне. Преодолев третий этаж, тяжело дыша и ощущая, как конечности разрывает на части, он снова уснул. Он просто ничего не мог с собой поделать. Пару минут спустя он проснулся, шокированный и разочарованный самим собой. Что если Пиллар уже добрался до Мистера Четырнадцать раньше?
Словно медленно попыхивающий локомотив, Инспектор шаг за шагом извергал из себя густой пар, на который он предпочел не обращать внимания. Наконец, он добрался. На шестой этаж. Пару шагов спустя он окажется в комнате Мистера Четырнадцать, даже если он найдет его спящим, он попросту останется защищать его. Но сперва, Соне нужно выпить. Он остановился у водяного кулера в коридоре и налил себе воды, проливая ее на рубашку и брюки, в процессе поглощения. Освежившись, наконец, он ослабил шнурки на ботинка, приблизившись к комнате. Он постучал единожды, но никто не ответил. Очевидно, Мистер Четырнадцать уснул. Но тогда откуда из-под двери сочится кровь?
Разъяренный Инспектор пинком открыл дверь в тёмную комнату. На противоположной стене щелкнул выключатель. Слабый желтый свет выхватил две вещи: мертвого мужчину на полу, вероятно, Мистера Четырнадцать; и Пиллара с пистолетом в руке, беспечно сидящего под желтоватой лампой.
— Слишком поздно, Инспектор, — усмехается Пиллар.
— Вы убили его, — сказал Соня. — Вы убили Мистера Четырнадцать.
— Пришлось, — ответил Пиллар. — Слишком долго я искал его.
— Что Вы за монстр такой?
— Называйте как хотите. Я сделал свой выбор.
— Вы называете убийство невиновного выбором?
— Что навело Вас на мысль что он невиновен?
— Я всё про вас знаю, Пиллар. Знаю про вашу сделку. Твою и Алисину. Ритуал, который поможет собрать больше душ, чем у Чешира.
— Неужели? — задумался Пиллар. — Вам известно лишь это?
— Вы убили Четырнадцать, потому что они предали Вас, и не позволили собрать нужное количество душ.
— Это лишь одна сторона истории, — Пиллар почесал ухо одной рукой, в другой он держал пистолет, направленный на Инспектора.
— Нет никакой другой стороны, — сказал Соня. — Вы не выйдете из этого здания живым.
— Я заходил и выходил из психиатрической клиники когда пожелал. Никто никогда меня не останавливал. — Сказал Пиллар. — Кроме того, сбавьте тон, Инспектор. Все спят.
— Вы всё поняли неверно, Профессор, — Соня победоносно улыбнулся, в то время как люди в коридоре начали просыпаться. — Потому что Алиса убила Шахматиста. Люди вот-вот проснутся.
И по всем противоречивым причинам в мире, Соня увидел, как Пиллар широко улыбается, распахнув глаза, и казалось, даже сердце его трепещет. Соня не знал, что с этим делать. Если Пиллар был таким монстром, почему же тогда он так радовался тому факту, что Алиса по-прежнему жива?
