— С удовольствием. И за ментами понаблюдаем. Интересно же.
— Иришка, ты неисправима… Ладно. Спать…
Рано утром Петька собрался гулять с псом. Как и предсказал Никита, стал нас будить. Петрухе одному скучно в лес тащиться, ему компанию подавай. Сначала чем-то гремел, потом стал нас будить. Время семь часов. Петька привык в городе вставать, как ранняя пташка. И здесь выспаться всем не дает. Изверг малолетний.
— Никита, ты спишь?
— Нет. Проснулся.
— Придется вставать.
— Я тебе говорил, что он рано станет нас поднимать.
— Время всего семь часов. Надо бы ему профилактику сделать, чтобы не борзел. Он все-таки в гостях.
— Ладно тебе ворчать. Один день потерпим. Мы все равно в лес сегодня собирались.
— Собирались, но позже. Поедим сначала, потом пойдем. Нельзя давать ему нами манипулировать. Иначе он обнаглеет, и мы тогда взвоем. Петька должен учитывать мнение других. Он гость. Ты как хочешь, а я ему выскажу.
Спустились вниз. Петька разбудил всех. И майор сидел полусонный, и мама на ходу спала. Нас с Никитой поднять подняли, а вот разбудить забыли. Все двигались на автопилоте. Один Петька был бодр и весел.
— Петя, а тебя не учили считаться с остальными людьми?
— А что не так?
— Ты дурачком-то не прикидывайся. Посмотри на дело рук своих. Ты всем не дал нормально выспаться. Доволен?
— Вы же сами хотели в лес сходить.
— Хотели, но позже. После нормального полноценного завтрака. Мама не хотела гулять, но ты и ее поднял ни свет ни заря. Гостя тоже разбудил. Он тебя об этом не просил. А ему весь день работать.
— Он гость. А гость подстраиваться под хозяев должен.
— Тогда позволь напомнить тебе, что ты здесь тоже гость. И не забывай об этом. Мы не хотели в такую рань вставать. А ты нас поднял. Планы нам спутал. Поэтому мы поедим и пойдем досыпать.
— А гулять?
— Сам иди. Не маленький уже. Или тебе нянька нужна? И на следующие выходные ждем только маму. Ты сюда не приглашен. А то ишь, хозяином себя почувствовал.
Лицо у Петьки вытянулось. В глазах слезы стоят. Он понял, что перегнул палку. И по лицу видно, что думает, как бы выкрутиться. Скажете, что жестко? А вот ничего подобного. Человека, начинающего наглеть, одергивать надо сразу. Иначе потом оглянуться не успеете, как взгромоздится он вам на шею и станет вами понукать. Лучше пусть сначала будет небольшая стычка, чем потом полноценный скандал. С одного спесь сбили. Теперь и за мента приняться не грех. Настроение у меня боевое. Не выспалась. Сейчас всем виновным на орехи выдам. Подставляй ладошки…
— Кто-то всю ночь храпел, как трактор.
— Это, наверное, я храпел. Бывает, что я немного храплю, — сказал мент и виновато на нас смотрит.
— Вас из-за этого жена выгнала?
— Нет, она другого нашла. Надоело ей с нищим работягой жить.
— Почему с нищим? По-моему, в полиции нормальные зарплаты стали платить. Вполне на уровне.
— Дома практически не бывал. Работа собачья.
— Да, работа у вас действительно… то еще удовольствие. Но вы знали, на что шли. В следователи не берут без высшего образования. Вы же и в институте учились на следователя. Вы знаете, что вам могут дать общежитие?
— Да, знаю. Только оформить надо.
— Извините, если лезу не в свое дело, но мне ваши рассуждения кажутся странными. То есть вы считаете нормальным спать в гостях по чужим людям, напрягать друзей, ночевать на продавленном служебном диване? Не проще взять на день отгул и оформить себе общагу? Было бы где голову преклонить, а не в приживалках ютиться.
— Оформляться надо. Я думал, что жена меня любит, одумается и меня назад позовет. Так-то мы неплохо жили с ней.
— Это с вашей точки зрения неплохо. Может, ей было невмоготу с вами жить. Она терпела, пока любила. А потом любовь ушла, терпение кончилось. Вот и сорвало паром крышку.
— Да, наверное. Там еще теща добавила.
— Понятно. Виноваты все, но только не вы? Все гондоны, только вы шарик воздушный…
— Да нет. И я виноват. Жене мало внимания уделял. Только с нашей работой сильно-то не пошикуешь и времени свободного мало.
— Хотите совет? — это мама вступила в разговор.
— Угу, — не поймешь, то ли полисмен выражает согласие, то ли намекает, мол, «мели Емеля, твоя неделя».
— Вы завтра идите к начальству. Просите комнату в общаге. Не тяните.
— Я никогда не жил в общаге.
— Ой, простите, граф, нерадивых холопов. Мы вас не опознали. Конечно же вы не можете обретаться в общаге. Не по чину это вам, — не удержалась и съехидничала я.
Не люблю я людей, которые упали на колени и не встают, а норовят всех, кто рядом, опустить до своего уровня. Не хочешь жить в общаге — снимай квартиру. Не можешь один снять — снимай с напарником вскладчину. Вполне приемлемо по деньгам выйдет. И еще денег останется на личную жизнь. Нет же, этот упырь станет скулить, начнет других, мимо него проходящих людей за ноги и за руки хватать, до чего дотянется, чтобы если не уронить рядом с собой, то хоть затормозить и выложить всю свою несчастную жизнь на обозрение публике. Авось его кто и пожалеет…
— Мы с мужем много в общагах пожили. Нахлебались, пока в Москве осели, — сказала мама. Она наивно думает, что ее пример другим наука.
— Не хотите жить в общаге — снимите квартиру, — это уже Петька нытье мента не выдержал и решил включиться в разговор.
— Откуда у меня такие деньги? На что тогда жить?
— Я вам одну умную вещь скажу, только вы не обижайтесь. Снимите комнату у какой-нибудь старушки. Или однушку вскладчину с кем-нибудь. Люди, когда в Москву приезжают, кооперируются и снимают квартиры. Обычное дело, — это уже я решила добить упертого нытика.
— Извините, но мне на площадку пора: улики искать надо. Спасибо за завтрак, — поднялся и, прервав неприятный для него разговор, ушел на улицу.
— Таких жалеть — себе дороже, — Никита на нашей стороне.
— Напрасно ты, дочка, с ним на эту тему разговор затеяла, — это опять в маме жалость проснулась.
— Почему? Вы, мама, не жалейте таких. Он же просто нытик. Ему плакаться легче и привычней. Только вряд ли он послушает вашего совета, — Никита зрит в корень. Он раскусил плаксу.
— И фиг с ним. По крайней мере, он или нас послушает и сделает, как ему советовали. Или все останется по старому. Тогда скоро ему все это станут говорить те, к кому он раньше притыкался на ночлег, — подвела я итог.
— Ну да. Жене он навряд ли нужен. Она уже живет с другим.
— Он даже не меняется. И меняться не собирается. Ждет, когда жена назад позовет. Ага, держи карман шире. Она, наверное, счастлива, что малой кровью от него отделалась. Он еще считает, что прав. Не царское это дело — жить в общаге. Не по чину, так снимай квартиру. Все так делают. У меня знакомых много, кто в Москву вообще с голой жопой приехал. Ни работы, ни жилья не было. А это все-таки девушки. И ничего. Лапками, лапками сучили. И обустроились все, — высказалась я. Честно говоря, разозлил меня это поц. Не люблю нытиков с детства.
— Интересно, он действительно толковый следователь, как его коллеги говорили. Или нам вчера лапшу на уши вешали? Или на самом деле он таков: глуп, ленив и бестолков? — Никиту мучает тот же самый вопрос, что и меня.
— Если он после работы зайдет к нам на обед или на ужин, значит, не обидчив. И может считаться с чужим мнением. Значит, будет толк от его следствия. А вот если еще и прислушается к нашим советам, тогда он вообще хороший следователь. Ему просто время нужно, чтобы обдумать в тишине то, что ему мы здесь наговорили.
— Можно подумать, ему никто раньше это не говорил, — Петя возмущен.
— Может, и не говорили. Сначала его жалели, что жена бросила. Потом неудобно было в кровавую рану пальцем тыкать. Все надеялись, что неприятные вещи ему скажет кто-то другой, более смелый. И такое бывает. Все понимают и молчат. Думают, что само рассосется.
— Интересно, как он поступит?
— И как следствие вести будет, мне тоже интересно. Жалко будет, если я улики добывала, руки себе об камыш оцарапала, а он ума делу не даст. Ладно. Никита, я спать пошла. Ты как?
