- А как же соседи, люди в деревне - с придыханием спросила Таечка.
- А что люди? Сначала все женить хотели. Эх сколько невест я тут перевидала - расхохоталась Греза. - А Василий им все одно твердит, никто мне кроме моей Вишенки не нужен. Это он меня так назвал, когда мы в первый раз встретились. Ну, а люди что, думают, рехнулся человек. Уже на деревья заглядываться начал. Ну со временем и отстали. Порой приходят, конечно, вдовицы, но Вася им сразу от ворот поворот показывает.
- А что с тобой тогда приключилось? Ну когда Василий спас тебя - прошептала смущаясь шкодница. Ей жуть до чего хотелось узнать эту историю. Душа желала услышать что-то героическое, чтобы ух и мороз до самых пяточек. Ну и романтики чтобы полное корыто.
- Как спас? - переспросила Вишня, разглаживая ладонью. И смех и грех вышел, честное слово. Я тогда только появилась в этих краях. Ходила из дома в дом, с людскими обычаями знакомились. Притянуло меня к одному купцу в богатый двор, там у его младшего сына как раз свадьба намечалась. Думала мимо пройти, да интересно стало, как человечьи свадьбы справляются. И надо же такому случится, что как раз за накануне свадьбы жених меня увидел. То ли впечатлительный такой оказался, то ли умом слабоват, только стал он за мной повсюду ходить. Я в трапезную и он туда же, я в сад, он там, я в баню, он у дверей веничком машет. Надоел хуже слепня. Тут уж никакая свадьба не интересна. Собралась я и в путь. Недалеко ушла, смотрю на воротах стоит с жеребцом в обнимку. Эх, думаю, этак я далеко не уйду. Повернула обратно к терему. А ночью слышу, в окно кто-то лезет. Я раздумывать не стала, выглянула в окно, да как гавкну. Он от неожиданности и свалился. Лежит на земле и орет дурниной, в любви мне признается. Понабежало тут народу, кто водой его поливает, кто веником на него машет, чтоб значит ветерком обдуло, сыр-бор в общем. Успокоились все только под утро. Ко мне в комнату раз десять кто -нибудь заходил, проверить не живет ли кто. Но нет, к утру все были уверены, что у купчонка крыша съехала. Заперли его в горнице, до свадьбы, а сами спать разошлись. Я медлить не стала. Выбралась через окошко во двор, и к ближайшей телеге, что со двора выезжать собралась. Только на телегу забралась, как слышу кличет меня кто-то. Повернулась, а это купчонок из комнат сбежал. На его голос и возница повернулся, нахмурил брови, но коня не остановил. Выехали мы из ворот, а сынка стража задержала. Еду я на телеге, радуюсь как ловко сбежать получилось и тут слышу как возница говорит - “И долго ты на моей телеге ехать собираешься? Может подвезти куда?” Помню, я даже ответить ничего не смогла, так удивилась. Подождал он немного, хмыкнул в усы и продолжает - "Я в Сосенки еду, коли по пути, подвезу. Если нет сойдешь, где надо. " Эх - думаю, что же мне так на видящих везти стало. Ну ладно, мужик вроде неплохой, да и на телеге удобнее чем на своих двоих. В общем осталась. Вот так мы и познакомились-улыбнувшись закончила рассказ Вишня. - Что-то мы с тобой заболтались-пора, спать ложиться. Спокойной ночи, Тая.
-Спокойной ночи, Вишня - зевнула Таечка, забираясь за печку. -Сладких снов.
Глава 3 У Устиньи
Когда Большуха выкинула шкодночат в окошко, Парамон даже испугаться не успел как, оказался в ласковых ладошках ветра. Получилось только махнуть Демьяну на прощание и Парамошку закружило в воздушных потоках. Под ногами пролетали избы и огороды, местный клуб с прохудившейся крышей, единственный на много верст округ гостиный дом. Наконец ветер стал ослабевать и шкодник опустился на крышу высокого деревянного пятистенка. Крыша оказалась прохудившейся. Недовольно ворча что-то под нос, он аккуратно спустился с крыши и пошёл осматриваться. Дом Устиньи стоял на северном краю деревни. Срублен из сосны, на совесть проконопачен бывшим хозяином. Окна смотрели на густое прилесье за которым виднелся пологий спуск к мелкой речушке под названием Уховертка. Справа от избы был разбит небольшой огород обнесенный плетнем. За огородом притаилась банька с вросшим в землю порожком. Слева от избы высился амбар из рассохшихся от времени бревен. Хозяйство не большое, но бабе с тремя детьми тяжеловато справляться. Вот уже видно, что ворота покосились. В амбаре полно щелей. Да и крыша…
- Эх, ты - крякнул Парамошка - как, однако, дому без хозяина тяжко. Некому подлатать, да добрым словом поддержать. Пойду-ка на баньку гляну, с дядюшкой банником познакомлюсь. Дорожка к бане была хорошо утоптана, да и сама она радовала глаз. Мазаная, беленая, просторная, с навесом для поленницы, она очень порадовала нечистика. Подойдя ближе Парамон увидал, что на порожке кто- то сидит. Невысокий, крепкий как боровик, мужичок, не спеша, раскуривал самокрутку. Оглядев подошедшего Парамона с ног до головы он широко улыбнулся.
- А вот и помощь прибыла - довольно прогудел он. - Ну давай знакомиться, меня зовут Мухомор.
- Как? - разинул рот шкодник.
Мухомор - повторил мужичок. - Сам так назвался, уж больно грибы эти люблю. Красивые - жуть.
А-а- покивал головой шкодник. - А я Парамон, смотреть за этой семьёй приставлен. А ты кто? Банник?
-И банник, и овинный и дворовой и домовой был до этой минуточки.
-Как так? - снова удивился Парамошка.
- А вот так. Нет больше никого. Как хозяин умер, так и с нами беда приключилась. Стали потихоньку друзья мои исчезать, спать ложимся все на месте, а утром кого-то нет. Уж искали, кликали, у зверей узнавали, толку чуть - запечалился Мухомор. - Одна лиса вроде видела, как по лесу овинный наш бродил. Вроде искал кого, но так и не поняли куда он потом делся.
- А у лешего спрашивали?
- Спит он зимой, а овинный пропал аккурат в канун Карачуна - удрученно ответил мужичок. Потом у остальные пропали, последней кикимора исчезла, что под крыльцом жила. С тех пор я один тут хозяйствую. Все жду когда мой черед придет, но пока Чур миловал. Ну что, пойдем познакомлю с нашими. - закряхтел Мухомор поднимаясь с порожка.
Только направились они к дому, как заскрипела дверь и на улицу вышла невысокая русоволосая девушка. На лице ее лежала печать горя и утраты. Черный платок укрывал согбенные плечи. Взяв ведро с завалинки она направилась к реке.
- Это хозяюшка наша, Устя, хорошая девка. Недавно только с хозяином обряд прошла, и года не минуло. А поди ж ты, скосила Степана Михалыча лихоманка, седмицу всего промучился и ушёл. Троих ребят сиротами оставил. Уж как Устинья убивалась -то. Мы ее все жалели, помогали как могли- рассказывал Мухомор заходя в избу. Внутри было светло и чисто. Горница оказалась очень просторной. Стол с двумя лавками, крепкий деревянный сундук у окна, радовали простотой и надёжностью. Рядом с сундуком стояла расписная прялка с шерстью на шпульке. На оконце колыхались вышитые занавески. Полотенцем с такой же вышивкой был украшен красный угол. Справа у двери высилась печь на которой спали трое ребятишек.
- А это наши робята - с гордостью произнёс бывший домовой. Васятка, Климушка и Светланка. Непоседы страшные, но Устинью любят и во всем слушаются. Она ведь им не родная мамка, ихняя померла позатем летом. Строгая была - жуть. Аглаей звали. Да вот весной под лёд ушла, так и не достали.
Хо-р-р-ошая была хозя-айка, молоко дава-а-ла - послышался голос с печи, и на пол спрыгнул здоровенный серый кот.
-Это Тишка - представил кота Мухомор- прохвост страшный - и видя как тот возмущенно зашипел, добавил - но друг верный. Пойдем дальше, в хлев. Познакомлю тебя с Маланьей, нашей коровой. Она недавно отелилась и теперь всех очень любит.
- А раньше не любила? - осторожно спросил Парамон.
-Что ты!- замахал руками Мухомор - Могла и на рога поднять, и хвостом по лицу, да и молоко сколько раз переворачивала. Уж сколько с ней Устюшка натерпелась, словами не передать. Но это все от того что Аглаи рядом нет. Уж больно она её любила. Придет бывало, прежняя хозяйка на дойку, сядет рядом, погладит по морде и давай что-то ласковое напевать, Маланья слушает тихонько, как заговоренная. А как Аглаи не стало, так она буянить и начала - рассказывал шёпотом бывший домовой, заходя в хлев.
