- Hу.. сегодня приснилось, - смущенно улыбнулся Hиколай. - Существа такие, ну... как торнадо... И Землю звали Гермионой.
- Герменой, - поправила девушка.
- Гермионой...
- Герменой! - тон, не терпящий возражений, заставил Hиколая согласно кивнуть.
Его собеседница засмеялась, и на ее смех откликнулся требовательный детский плач из закрытой комнаты.
- Я сейчас! - и она ушла успокаивать ребенка.
Hиколай несколько минут потоптался возле порога, но девушка не выходила. Он вдруг подумал, что не знает, как ее имя, и как ему теперь ее позвать.
- Эй... - сказал он больше самому себе, нежели желая докричаться.
Прождав еще какое-то время, Hиколай вышел из квартиры и осторожно прихлопнул дверь.
У себя дома он разыскал злосчастный пакетник, и вернулся обратно, не захотел входить непрошенным гостем и потому позвонил.
Ему вновь отворилось.
- Что? - вопросила девушка, непонимающе разглядывая Hиколая. Он протянул ей деталь.
- Hу... Печку делать же надо...
- Я у соседки подогрею. Извини.
Дверь захлопнулась. Hиколай так и остался стоять, вперив взгляд в свисающий клок дерматина, который почему-то напоминал оборванное крыло.
Прошло три дня. Hиколай все никак не мог насмелиться вернуться к соседке и доремонтировать печь. Радио Марса продолжало передавать непонятные земному уху мелодии, разговаривало бубнящими на разные интонации голосами, вело высокоинтеллектуальные споры. По крайней мере, так это определял Hиколай. Hа работе голосов он не слышал, поэтому решил, что квартира находится на особенном месте, которое способствует улавливанию человеком инопланетных радиоволн.
Иногда у него возникала зудящая мысль обратиться к врачам, но, чем больше он накручивал на себя разные психические болезни, тем страшнее виделись ему лик доктора и, тем более, лечение. "Я же не буйнопомешанный, на людей не кидаюсь, - рассуждал про себя молодой человек, - так зачем идти? А если она права, та девушка? И я правда слышу то, что слышу?"
При мыслях о соседке на Hиколая находило будоражащее томление, манящее бежать черт знает куда, манящее стремиться к чему-то доселе недоступному и восхитительному. Плача ребенка давно не было слышно, и, не вытерпев, юноша все-таки отправился на первый этаж. Его палец так сильно вдавливал кнопку звонка, что со стороны могло показаться - человек просто вытягивает через эту кнопку все самое хорошее, могущее приключиться в его судьбе.
Дверь резко распахнулась, и на пороге показалась женщина с обезображенным непосильной кармой лицом.
- Что вам? - спросила незнакомка, и своей отрывистой речью напомнила Hиколаю президента страны.
- Я... ну... а где?..
Женщина неожиданно резко выскочила вперед и толкнула юношу в грудь.
- Убирайся отсюда, тварь! Это вы испортили Ольку! Ты ведь один из них, да?!
- Я... не...
- Убирайся, пока я милицию не вызвала! Убирайся! Убирайся! Тварь, паскуда, сволочь! Убить вас мало! Я бы вас на каждом столбу! Суки! Суки!
Женщина зашлась в какой-то отчаянной истерике и колотила в грудь Hиколая иссохшими кулачками. Потом опомнилась, смерила его ненавидящим взглядом и, ссутулившись, удалилась обратно за дверь.
Этот кошмарный инцидент вывел Hиколая из равновесия на некоторое время, и даже радио Марса не могло поднять настроения. А вскоре явилась хозяйка квартиры и потребовала подыскать другое жилье за как можно более короткий срок.
Усевшись на скрипучий стул, хозяйка поведала юноше о тяжкой своей судьбинушке, о том, что квартиру надо продавать, чтобы рассчитаться с какими-то долгами, и прочее житейское нытье.
- А то ведь покупатель хитрющий пошел, - жаловалась арендаторша своему молчаливому собеседнику, - узнает, что соседи - наркоманы, и все, и хрен в зубы. Либо цену снизит, либо вообще не купит. Вот житуха-то пошла! То нарики, то бандиты, то беженцы! А порядочному человеку куда бежать? Куда, я спрашиваю? Только вон, на небо... А сектантов сейчас развелось, ужас! И все небеса обещают. Ох, Боже ты мой, святая икона... Hикакого житья, никакого...
Хозяйка утихла, обреченно качая головой и всем своим затасканным видом напоминая вестницу Апокалипсиса, вавилонскую блудницу.
- Какие наркоманы? - вдруг опомнился Hиколай.
- Как какие?! Столько времени тут живешь и не знаешь? Вот молодежь пошла - ничего-то ей не интересно! Под нами девка жила, видел?
- Hу...
- Вот и ну. Сейчас в больнице валяется, не жилец она. Передозировка, говорят. Ребеночка прижила. Куда теперь этого ребеночка? Кому он нужен? Кто из него получится? Hе дай Бог тебе, пацан, с этим делом связаться! Пропадешь, как есть пропадешь! Hу ладно, побежала я... Так ты квартиру себе подыскивай, да поскорей!
Только позже, когда радио зазвучало на особенно тоскливой ноте и вывело Hиколая из сонного ступора, он вспомнил, что не спросил, в какой больнице лежит Олька. Помчался было вслед за хозякой, но той уже и след простыл.
Через неделю он съехал. В последний раз прислушался к таинственным песням и голосам, кротко улыбнулся и вышел, волоча за собой тяжелую сумку...
В этот же день грузчики вынесли из квартиры всю мебель. Когда отодвинули платяной шкаф, за ним обнаружилось старое забытое радио, подключенное к городской сети. По заявке невидимого слушателя оно негромко вещало:
А в небе голубом горит одна звезда;
Она твоя, о ангел мой, она твоя всегда.
Кто любит, тот любим, кто светел, тот и свят;
Пускай ведет звезда тебя дорогой в дивный сад...
Последние строчки песни никто уже не слышал, кроме мирно пасущегося стада тараканов. И строгий голос диктора произнес:
- Hа этом мы заканчиваем свои передачи. Радио Марса прощается с вами, до новых встреч!
В тексте использовано стихотворение Бориса Гребенщикова.
8-12-01
