И вдруг она отчетливо вспомнила угрозу Фелисити, сделанную четыре года назад.

…В какое-то мгновение Анна была на седьмом небе. В следующее — все рухнуло.

Дом вскочил на ноги. Анна лежала на траве, не понимая, что случилось, пока не услышала приближающиеся голоса. И один из них, пронзительный и злой, принадлежал ее тете.

— Вставай скорее, нас кто-то заметил! — взволнованно произнес Дом, поднимая Анну на ноги и одергивая ей юбки. Он лихорадочно застегивал брюки и засовывал в них рубашку.

Анна, не в силах пошевелиться, изумленно смотрела на него.

Дом выругался и попытался поправить лиф ее платья, но он был разорван и не держался.

— Придерживай платье, — прошипел он.

Анна послушалась, и в этот момент в сад ворвалась Эдна Коллинз; за ней следовали Филип Сент-Джордж и герцог Рутерфорд. Эдна остановилась так внезапно, что оба мужчины налетели на нее, но, будучи высокой, тучной женщиной, даже не шелохнулась. Широко раскрытыми глазами она молча смотрела на Анну. От этого взгляда Анна вздрогнула, ужас охватил ее, и она попятилась. Доминик шагнул вперед, заслоняя ее крупным сильным телом.

Анна задрожала. В горле появился противный горький ком, мешавший дышать.

— О Господи, — прошептала Эдна в полном смятении.

Филип молчал и изумленно смотрел на Анну и Дома.

— Дом!!! — взревел Рутерфорд. Рванувшись к внуку, он схватил его за руку. — Что, черт возьми, здесь произошло?!

Дом ответил не сразу.

— Очевидно, я совершил необдуманный поступок, — холодно произнес он.

Эдна заплакала, подошла к Анне и больно сжала ей запястье.

— Шлюха! Потаскуха! Вот как ты отплатила мне за все, что я дала тебе!

Наконец Анна осознала все, что случилось и в чем состояло ее преступление: Фелисити была помолвлена с Домиником, а она, Анна, позволила ему неслыханную вольность. Обжигающие слезы стыда наполнили ее глаза. Она не знала, что сказать и что сделать. Анна умоляюще посмотрела на Дома, но не могла понять выражения его янтарных глаз. Потом увидела, как в сад вбежала запыхавшаяся Фелисити, сопровождаемая Патриком, их отцом Джонатаном и Клариссой.

— Мама, мама, что случилось?О Господи! — вскрикнула она и остановилась, поочередно глядя то на Анну, то на Дома.

Джонатан внимательно обнял ее за талию. Фелисити громко зарыдала и прижалась головой к его груди.

— Я… извините… — потерянно прошептала Анна, и слезы брызнули у нее из глаз.

— Шлюха! Шлюха! — сжав кулаки, продолжала кричать Эдна.

— Нет! — решительно произнес Дом, но Эдна даже не взглянула на него. Она смотрела только на Анну. Анна тихо, почти беззвучно плакала.

— Ты достаточно отличился этой ночью. Иди за мной. — Рутерфорд сказал это таким тоном, что никто не посмел бы ослушаться. Он окинул Эдну холодным властным взглядом. — Анну вряд ли можно в чем-то обвинять. Всю ответственность за случившееся несет мой внук. Завтра утром он придет к вам. А сейчас, я полагаю, вам лучше уйти. — Он чуть склонил голову, повернулся и, все еще держа Доминика за руку, направился к празднично освещенному дому. Филип и Кларисса последовали за ним.

Анна сделала шаг вслед за Домиником. Тот обернулся и, увлекаемый дедом, последний раз посмотрел на нее.

— Мерзкая, расчетливая сука! — взвизгнула Эдна и с силой ударила ее по лицу.

Анна вскрикнула. Эдна дала ей вторую пощечину. От этого удара Анна упала на землю, а Эдна ударила в третий раз. Анна не пыталась защищаться. Она знала, что заслужила наказание. И никто не вступился за нее. Наконец Эдна остановилась.

— Патрик, вызови карету. Мы едем домой. — Потом смерила Анну ледяным взглядом. — Я знала это. Я знала, что ты в точности такая же, как твоя мать, — процедила она сквозь зубы и оставила Анну один на один с Фелисити. Анна умоляюще посмотрела на кузину.

— Фелисити, — прошептала она разбитыми губами, — я очень сожалею. Но я люблю Дома. Ты знаешь это.

— И ненавижу тебя, — злобно отчеканила Фелисити. — И обещаю, что расквитаюсь с тобой.

Анна молчала.

— Ты даже не представляешь, как сильно пожалеешь о том, что сделала! — крикнула Фелисити. — Очень сильно!

Дом гнал гнедого через изгороди, каменные заборы, кочки и ручьи. Он был отличным наездником и выбрал лучшего в конюшне жеребца, так что мог бесстрашно скакать без дороги, не боясь свернуть себе шею.

Через некоторое время он перевел гнедого на шаг, соскочил на землю и похлопал коня по потной шее, бормоча слова одобрения, которые тот, несомненно, заслужил. Отлично понимая, что хозяин им доволен, гнедой фыркнул, тычась ноздрями в руку Дома. Доминик медленно повел коня через луг. Вдали, за полями, виднелись многочисленные постройки Уэверли Холл, конюшни и красный кирпичный особняк с белыми колоннами. Сердце Дома больно сжалось.

Он рывком вскочил на коня и направился к дому, прокручивая в голове все, что произошло с тех пор, как он вчера вернулся домой. Увидев Фелисити в красном платье, спешившую ему навстречу, Доминик нехотя спешился. Как же она ему надоела! Он боялся, что не сможет скрыть раздражения.

— Доброе утро, Дом, — улыбнулась Фелисити. — Я надеялась увидеть тебя перед своим отъездом.

— Доброе утро.

Он передал жеребца конюху, наказав минут десять походить с ним шагом, а потом вычистить.

Фелисити положила обтянутую перчаткой маленькую ручку поверх его, и они пошли к дому.

— Я заходила к Анне, — сказала она.

— Не знал, что вы все еще друзья, — удивился Доминик.

Фелисити улыбнулась и сжала его руку.

— Разумеется, друзья. Разве ты забыл, что мы кузины? Неужели ты думаешь, что все эти годы я держу зло на нее?

— В общем, да, — прямо ответил он.

Фелисити приподняла брови.

— Ты не джентльмен, — мягко упрекнула она Дома.

— А я и не притворяюсь, — спокойно возразил он.

Фелисити потупила глаза.

— Знаю. Да и все вокруг знают. Твое открытое пренебрежение правилами поведения просто ошеломляет, — сказала она, понизив голос.

Он засмеялся.

— Ошеломляет? А, по-моему, ничего удивительного, если мужчина так поглощен своими имениями и лошадьми, что у него нет времени ходить на балы.

— Я хочу посмотреть твоих лошадей, — томно произнесла Фелисити и крепче вцепилась в его руку.

— Правда? — удивился он.

— Правда. Я столько слышала о твоей прекрасной конюшне. Может, устроишь для меня небольшую экскурсию?

Дом скривил рот в кислой улыбке, он отлично знал, что она собирается сделать в конюшне: к лошадям это не имело никакого отношения. Но даже если бы он сейчас не пытался наладить отношения с женой, и даже если бы у него в городе не было любовницы, он бы отклонил ее предложение. Фелисити не возбуждала его. Никогда не возбуждала, даже в то время, когда он собирался на ней жениться. В ту пору его гораздо больше интересовало, как объединить свою конюшню с конным заводом Коллинзов.

— Я еще не перевез сюда своих лошадей, — честно признался Доминик. Мысль сделать это пришла ему в голову только сегодня утром.

— А когда ты их привезешь?

— Через пару дней.

Она улыбнулась и прижала его руку к своей пухлой груди.

— Тогда проведи пока экскурсию по этой конюшне.

— Ты наверняка будешь разочарована, — ответил Дом, качая головой.

— Ты не сможешь разочаровать меня, — снова улыбнулась Фелисити.

Дом не успел ответить: на маленькое крыльцо флигеля управляющего вышла Анна. Скрестив руки на груди, она молча смотрела на приближающуюся пару.

— Доброе утро, Анна, — бодро сказала Фелисити. — Я немного поболтала с Домом.

— Вижу, — сдержанно ответила Анна.

— У Фелисити внезапно проснулся интерес к моей конюшне, — пояснил Дом и впился глазами в Анну.

— В самом деле?

— Как только Дом перевезет своих лошадей сюда, он устроит мне экскурсию, — еще больше оживилась Фелисити.

— Не сомневаюсь, — ответила Анна.

— Я сегодня уеду, — смущенно сказал Дом, — и вернусь, как только смогу.

Она равнодушно пожала плечи, словно ее это не волновало.