Газ. Толчок. Мы с парнем хватаемся друг за друга. Поехали. Прощай, Институт Дураков!
По пути знакомимся. Мой спутник жеманно, как деревенская барышня на танцах, протягивает ладонь и представляется:
- Человек Двадцать Первого Века.
Ах, оставьте! Не хватит ли с меня? Впрочем, я уже не удивляюсь. За короткое время я был знаком с будущим американским президентом... с египетским фараоном... почему бы не явиться еще одной именитости, на этот раз - хватай выше - из будущего!
"Воронок" скрипит резиной, лязгают запоры, раздвигается Стена. Я снова на бутырском дворе. Те же следы, те же таблички, те же процедуры... Шмон, здесь он доведен до совершенства. Отбирают сгущенное молоко и шоколад хватит, сладкая жизнь кончилась. Снова ведут брить лобки... Потом в баню. Пока моемся, в соседнее отделение загоняют женщин. Стены тонкие, слышен визг, смех, плеск воды. Человек Двадцать Первого Века распластывается по стене:
- Девчонки! Поговорите со мной! Вы голенькие? Наташа - это кто? Какие у тебя грудочки? Хотела бы ты сейчас? Ой!..
И ко мне извинительно:
- Понимаешь, я ведь десять лет женщины не видел...
Под женский говор и визг, переговариваясь с невидимой Наташкой, сопя и корчась, он онанирует прямо под душем...
Да, это уже тюрьма...
ЧЕЛОВЕК ХХI ВЕКА
После омовения и кормежки нас ведут через двор в уже знакомый "экспертизный" корпус. Выдают постели. Опять - вслед за корпусным - по лестницам, проходам, коридорам. Ба! - знакомый "13-й блок", полуподвальный отсек на отшибе, где содержат смертников и "особых-особых". С обеих сторон по десятку маленьких, "глухих" камер, на каждой из которых кроме обычного замка-задвижки еще висячий замок. Вертухай подводит к крайней угловой камерке слева. Господи, да ведь это та же, 64-я, с которой я и начал свое знакомство с Бутыркой. Ну конечно, вот и календарик на стене, и знакомая подпись "Шейх-антикоммунист". Значит, все это было, со мной? Может, я просто придремнул, как Рип-Ван-Винкль, под этим календариком?
Человек ХХ1 века все говорит, говорит, везет мне на говорунов. Зовут его Женя И., 29 лет, из Новосибирска. Сидит уже, с перерывами, около 15 лет: за карман, драки и т.д. В общем, истый сын Гулага. Последнее дело путаное, тяжкое. Он сел в 1959 году за кражу, на пять лет. От тошной жизни в Пермских лагерях "закосил", и его признали. Еще там, на Урале. Направили в Смоленскую спецпсихбольницу, где он сидел несколько лет. Осталось, как он рассказывал, до конца срока 9 месяцев. И тут вдруг... сокамерник Жени, сидевший уже около двух десятков лет, соблазнил его на побег. Не представляю, как уж там они ушли (спецпсихбольница находится на территории Смоленского следственного изолятора), но ушли. В чем были: в халатах, тапочках больничных. На окраине Смоленска попали в какой-то коллективный сад, "грабанули" несколько дачек. Добыли одежду, переоделись. В одном из домиков взяли "на всякий случай" ножницы и кухонный нож. Ну а потом...
- Нам бы уйти, дуракам, подальше, - рассказывал Женя, - а тут, понимаешь, яблоки! Висят, красные, на ветках, такой урожай! Я ведь пять не видел, как яблоко растет! Обалдели мы... Стоим под деревом - и жрем, жрем...
Здесь, в саду, и настигла их погоня. В завязавшейся схватке убили они майора - заместителя начальника Смоленской тюрьмы по режиму... Как говорил мне Женя, бил только его напарник - двадцать ран ножницами. Он, Женя, будто бы лишь "за ноги держал"...
Обоих направили на экспертизу. О судьбе друга Женя ничего не знал, а сам он находился в институте Сербского ни много ни мало шесть месяцев, и все-таки был признан психически здоровым.
- Но я все равно буду бороться, Виктор! Как ты думаешь, - спрашивал,не все еще потеряно?
Бороться ему стоило. Ведь... зверское убийство... вдвоем... сопряженное с побегом... Дело пахло вышкой.
А "косил" Женя мастерски. Человек ХХI века, инопланетянин, залетевший случайно в наш неустроенный и непонятный мир. И он привез изобретение, он хочет осчастливить землян - научить, как в колбах, в пробирках выращивать из яиц... людей! Но коварные, подлые врачи смоленской больницы выкрали его секрет, а его объявили сумасшедшим, заключили в тюрьму...
О, стоило посмотреть, как он рассказывал об этом, - ударяя себя в грудь, рисуя какие-то схемы инкубатора для выведения гомункулюсов, пересыпая речь формулами, какими-то именами, всякой абракадаброй, - демонстрируя, так сказать, "разорванное сознание". Тут же срывался, плясал чечетку, опять рисовал реторты... Недаром продержали его врачи в институте шесть месяцев.
... Принесли ужин. С лязгом отскочила дверца "кормушки", и все та же тетка-раздатчица налила нам две миски фирменного бутырского блюда - баланды из рыбных костей с пшеном и солеными огурцами... Да, это уже реальность! Женя от еды отказался. А я с какой-то отчаянной силой погрузил ложку в баланду. Ее вкус окончательно пробудил меня, вернул из Мира Миражей на бренную нашу землю. И я энергично выхлебал всю миску до дна, как бы вливая в себя новую, живящую силу Гулага.
Засыпая на узкой, вмурованной в стену металлической койке, я долго видел качающийся надо мной силуэт Жени. Он читал стихи. Будто бы написанные специально для него каким-то инакомыслящим врачом, томящимся в Смоленской спецпсихбольнице.
Человек 21-го века поселился у нас за стеной,
Человек 21-го века, а сказали: "тяжелый больной".
Человек 21-го века, намечал ты иные пути,
В Атлантиду, а может, к ацтекам собирался корабль провести.
Человек 21-го века, все ли правильно ты рассчитал?
Или дрогнули стенки отсека, и не вынес нагрузки металл?
Человек 21-го века, ты узнать бы, конечно, не прочь:
Отчего на шестую часть света опустилась кровавая ночь?
Человек 21-го века, ты, наверно, лишь в книжках читал,
Как в России сибирский калека - возводил для себя пьедестал.
Человек 21-го века, ты, наверное, в школе учил,
Как пилили стволы в лесосеках инженеры, артисты, врачи.
Человек 21-го века, знаю я - доказать ты хотел,
Что свобода нужна человеку, а покорность есть рабский удел.
Человек 21-го века, ты, должно быть, смертельно устал.
В 21-ом ты был человеком, а в 20-м - "закрученным" стал!
