Соломон дремал, сидя на узкой, деревянной лавочке, в камере предварительного заключения, в простонародье «обезьянник», куда его и еще с десятка два, таких же молодых ребят, привезли вчера поздно вечером в автозаке. Их забрали синие омоновцы на городской площади у памятника Ушкину, куда они вышли с плакатами в поддержку одного яркого оппозиционного лидера, над которым вчера проходил суд в районном Басурманском суде, приговорившего его к тюремному заключению. В «обезьяннике» места было мало и народ устраивался сидя на узких нарах, прислонившись к стене или просто сидели на полу. Периодически приходили двое полицейский и выкрикнув фамилию, уводили с собой кого ни будь к следователю для снятия показаний. К утру, когда камера опустела, Соломон перебрался на лавку и только стал засыпать, как решетчатая дверь с грохотом открылась и полицейский выкрикнул его фамилию. Он встал и чуть пошатываясь, еще не отойдя ото сна, вышел из клетки. Один из полицейских крепко взял его под руку и проведя по длинному, слабоосвещенному коридору, остановился возле оббитой дерматином дверью с цифрой «5».

– Проходи, – полицейский открыл дверь и подтолкнул Соломона рукой в спину.

Это был небольшой кабинет, с выкрашенный непонятного цвета масляной краской стенами и небольшим подслеповатым окошком под самым потолком. Внизу, под окошком стоял облезший стол, за которым сидел, молодой полицейский, с заспанным лицом, в чине лейтенанта. На столе, высокой стопкой лежали бумажные папки с надписью «Дело». Такая же папка, только открытая, лежала перед лейтенантом, рядом с прозрачным пластиковым пакетом, с личными вещами Соломона, которые забрали у него полицейские, когда доставили в отделение.

– Гурвич, – произнес фамилию Соломона, конвоир и вышел за дверь.

– Садись, – произнес, устало зевая лейтенант, указав пальцем на стоящий перед столом табурет.

Соломон сел и чуть подавшись вперед, прочитал нашивку на кителе лейтенанта, Филимонов С.С.

Лейтенант чуть приоткрыл пакет и порывшись внутри, достал студенческий билет и развернув его, прочитал:

– Гурвич Соломон Игоревич. Студен третьего курса биологического факультета. Правильно? – И он, преодолевая зевоту, посмотрел на Соломона.

–Он, самый, – кивнул Соломон.

–Хорошо, – лейтенант отложил в сторону билет и достал из папки заполненный на компьютере типовой бланк и стал читать с безразличным выражением лица: «Гурвич С.И. в составе группы молодых людей, принимал участие в несанкционированной акции на Ушкинской площади, мешая проходу граждан и создавая проблемы в работе коммунальных служб. На неоднократные требованиям сотрудников правопорядка разойтись, группа молодежи, отказалась покинуть площадь. В результате было произведено задержание, и Гурвич С. И. препровожден в 116 отделение полиции. Сопротивление при этом не оказал и согласно такой-то статьи кодексу об административной ответственности на него составлен настоящий протокол о возбуждении административного дела, для передачи в суд Кушкинского района»

Закончив читать, лейтенант сделал небольшую паузу и положил перед Соломоном протокол, пододвинул шариковую ручку: «Прочитай внимательно еще раз и подпиши».

– Ничего я подписывать не буду, – покачал головой Соломон, слегка усмехнувшись, -Я случайно там проходил и ни в каких акциях участие не принимал.

Это было уже не первое его задержание на подобных акциях, и он знал, как вести себя в подобных случаях.

– Можешь внизу напиши с чем несогласен. А то ведь до вечера здесь просидишь, – зевнул и потянулся лейтенант Филимонов.

Соломон взглянул на протокол, но подписывать не стал.

– Кстати, там девчонка твоя на улице уже часа три мерзнет, тебя дожидается, – безучастным голосом произнес лейтенант, – А мороз то, уже градусов пятнадцать.

– Что за девчонка, – нахмурился Соломон.

– Понятия не имею. Но говорит, что не уйдет, пока тебя не выпустят, – испытывающие посмотрел на него лейтенант, – Маруся кажется.

– Хорошо, – Соломон подвинул к себе протокол и написав «С протоколом не согласен», поставил подпись и подвинул листок лейтенанту.

– Сразу видно профессионал. Не первый же раз залетел к нам, – ухмыльнулся лейтенант, пряча протокол в папку и пододвигая Соломону пакетик с вещами, – Проверь, все на месте и распишись в перечне.

Соломон вытряхнул содержимое пакета на стол. Сунув мобильник с ключами и банковскую карту в карман, он, расписался на серенькой бумажке перечня и положил ручку на стол.

– Вопросы имеются, – устало спросил лейтенант.

–Скажи, лейтенант Филимонов, а как ты сюда попал на работу? В смысле, что подтолкнуло, – прищурившись, посмотрел на лейтенанта Соломон.

–На службу, – уточнил Филимонов и откинувшись на спинку стула, заложил руки за голову, сладко зевнул, – Случайно. Я ведь то же на биофак поступал после школы. Но балов не добрал. А в приемной комиссии один мужик посоветовал, что с этими балами меня в школу полиции могут взять. Я и пошел.

– Не жалеешь, – с любопытством посмотрел на него Соломон, – Что не по призванию работаешь?

– А кто по призванию? У меня один товарищ после твоего биофака в автосалоне машины продает. А другой, с трудом в зоопарк устроился, научным сотрудником и чего?

–Да уж лучше в зоопарке, чем ментом.

– Не-е. Ментом лучше, – улыбнувшись, покачал головой Филимонов и загибая пальцы начал перечислять, – Зарплата нормальная, жить можно. Через два года старлея получу. Спецодежда бесплатная. Проезд на общественном транспорте тоже. На пенсию в сорок пять уйду. Все стабильно!

Он что-то еще хотел добавить, но тут дверь распахнулась и в кабинет вошел седоватый майор, в помятом кителе.

– Чего ты тут Филимонов, сопли жуешь. Там еще десять человек в обезьяннике, вот-вот правозащитники с журналистами понаедут, – злобно произнес майор, – До девяти всех оформи, и чтобы духу их тут не было.

– Слушаюсь, товарищ майор, – испуганно подскочил со стула Филимонов, застегивая китель.

Майор еще раз бросил на него гневный взгляд и вышел, громко хлопнув дверью.

– Что мне дальше делать то Филимонов, – в наступившей тишине, спросил Соломонов.

– Свободен. – Филимонов взял со стола замусоленный, картонный квадратик и протянул его Соломону. – Пропуск. Отдашь дежурному на выходе.

– Слушаюсь, – приложил руку к голове, копирую Филимонова, ответил Соломон. – Желаю дослужиться до майора и выйти на пенсию.

– Да, пошел ты, – беззлобно ответил Филимонов и подняв трубку телефона, стоящего на столе, произнес, – Конвой, следующего веди.

– Не смею отвлекать от любимой работы, – поклонился Соломон и вышел за дверь.

***

Выйдя из отделения на крыльцо, Соломон увидел прыгающую внизу, с ножки на ножку, пытаясь согреться, девчушку с сигареткой в руке.

– Ты, чего без шапки ходишь, Маруся, – спустился к ней Соломон.

– У меня капюшон, – улыбнулась девушка, приподнявшись на цыпочки и чмокнув его в щеку.

– Тогда надевай, – Соломон протянул руку и набросил капюшон ей на голову.

– Ну, что, как дела, – весело смотря ему в лицо, спросила Маруся.

– Административку, шьют.

– За три административки могут и уголовку завести, – улыбка исчезла с лица Маруси.

– У меня только две пока, – поморщился Соломон, – Да может еще и обойдется.

В это время у него в кармане зазвонил телефон. Соломон вытащил его. На экране высвечивалось слово «Дед».

– Да, привет, – включил телефон на громкую связь Соломон.

– Ты куда пропал, – раздался в ответ чуть хрипловатый голос. – Я тебе звонил ночью, два раза, а ты не ответил.

–Извини дед, спал, не услышал, наверное. А что за необходимость, ночью звонить, – недовольно спросил Соломон.

– Да, приболел я, кажется, – тяжело вздохнул дед.

– Так надо в поликлинику звонить и врача на дом вызвать, – Соломон посмотрел на Марусю и постучал пальцем по лбу.

– Сам ты дурак, – недовольно прошептала Маруся и покрутила пальцем у виска.