Когда он вошел в кухню, его мгновенно обдало жаром. Он поднял руку, как будто это могло послужить защитой, и стал рассматривать языки пламени, клубящиеся в центре комнаты. Похоже, они сосредоточились на деревянном острове, а небольшие огненные дорожки плясали по кафельному полу. Однако они начинали мерцать и угасать. Как будто у них заканчивалось топливо.

Ноа закашлялся, его глаза слезились, когда он пытался вглядеться в дым. В то же время он протянул руку в поисках огнетушителя, который видел рядом с дверью.

Он только успел обхватить пальцами стальной цилиндр, как услышал голос с другой стороны пламени.

— Там кто-то есть? Помогите!

Винтер.

Сердце заколотилось сильнее, от прилива паники его пальцы стали неуклюжими, когда он выдернул штырь из ручки огнетушителя и помчался к пламени.

— Я иду, Винтер. Держись. — Он брызгал на угасающие нити огня, полный решимости пробиться сквозь огненный барьер.

— Будь осторожен, — отозвалась она, ее голос звучал на удивление спокойно.

— Оливер здесь? — Он продолжал брызгать, создавая проход.

— Да, я заперла его в морозильной камере.

Ноа рассмеялся, запоздало осознав источник стука, который слышал на заднем плане. Он не знал, как Оливеру удалось затащить Винтер в ресторан. И что именно он намеревался с ней сделать. Но маньяк просто сглупил, недооценив ее.

— Ты, любовь моя, удивительная женщина.

Он выплеснул последнюю пену и отбросил баллон в сторону, готовясь броситься вперед. Не успел он сделать и шага, как Винтер проскочила в узкую щель и прыгнула прямо в его объятия.

Ноа прижал ее к себе, успокаивая свое измученное сердце тем, что она жива.

— Ты ранена? — Неохотно он отстранился, чтобы окинуть ее стройную фигуру ищущим взглядом.

На ее лице виднелась копоть, но видимых повреждений не было.

— Я в порядке. — Винтер огляделась вокруг, ее глаза наполнились слезами. — Но мой бедный ресторан.

Он схватил ее за руку, срочно вытаскивая из здания.

— Пожарные машины уже в пути, — заверил Ноа ее.

Она бежала рядом с ним, оглядываясь через плечо на огонь.

— А что с Олли?

Ноа не колебался.

— Пусть горит.

Эпилог

Винтер стояла на холме за фермерским домом своего дедушки, радуясь хорошей погоде. Послеполуденный солнечный свет заливал поля и неглубокие лощины, обнажая первые россыпи полевых цветов и зеленые листья, начинающие распускаться на деревьях.

Все вокруг казалось свежим, новым и волшебным.

Вот почему ее предки поселились здесь, внезапно поняла она. Из-за этого великолепного вида. Здесь богатая, плодородная земля. И возможность заявить свои права на американскую мечту.

В ее сердце поселилось горько-сладкое принятие, дающее покой ее горю.

Последние две недели превратились в мрачную попытку собрать разбитые осколки ее жизни. Не только из-за ее ресторана, который все еще высыхал от чрезмерно энергичных струй воды пожарных машин. Но и из-за разгадки тайной жизни Оливера Уилера. Сейчас он сидел в тюрьме и отказывался говорить, но Винтер не сомневалась, что полиция найдет необходимые улики, чтобы связать его с преступлениями. В том числе и с убийством ее мамы.

А еще был ее дедушка.

Винтер не знала, как справиться с его предательством. Она не могла простить его за причиненный ущерб, но, с другой стороны, невозможно перечеркнуть любовь всей жизни. В конце концов, это не имело значения.

Через два часа после того, как Олли ударил его по голове, Сандер Мур скончался. Ей так и не удалось поговорить с ним, но Винтер смирилась с тягостным чувством утраты.

Какая-то часть ее души подозревала, что дедушка приказал себе умереть. Было легче ускользнуть, чем столкнуться с последствиями своего ужасного поступка.

Если бы рядом с Винтер не было Ноа, эмоциональный удар мог бы оказаться непосильным. Она слышала о том, что кто-то может быть «скалой», но в ее жизни никогда не существовало человека, на которого она могла бы положиться. До Ноа.

Словно почувствовав ее мысли, Ноа встал рядом с ней, обхватив руками ее плечи. Она откинула голову назад, чтобы изучить его лицо, на котором зажили затянувшиеся синяки. Душевные травмы последних дней будут заживать дольше.

С другой стороны стоял ее отец, неожиданно успокаивая Винтер.

После смерти дедушки они постепенно начали разговаривать. Эдгар признался, что последовал за своей женой в Пайк. И что он даже отправился к домику с намерением встретиться с двумя любовниками. Вместо этого он вернулся в отель, использовав бедную Линду Бейкер, чтобы забыть о своей неверной жене. Он возвращался в Ларкин вместе с Линдой, когда полицейские пытались дозвониться до него, чтобы рассказать об убийстве Лорел.

Они поговорили о том, что он так и не смог пережить смерть жены. Приняли их общую травму, выяснив, что за ее смертью стоит Сандер.

Винтер начала надеяться, что они смогут наладить отношения. И, возможно, когда у нее появятся собственные дети, они смогут… Она поспешно прервала ход своих беспорядочных мыслей, коснувшись браслета, который носила на запястье. Тот самый браслет, который она нашла в домике Лорел. Он выражал негласное примирение с ее прекрасной, любящей, трагически несовершенной матерью.

Ноа уже намекал на то, что у них будет много детей. А образ того, как она держит на руках их ребенка, заставлял Винтер таять от предвкушения. Но сначала она планировала устроить красивую свадьбу, затем провести длительный медовый месяц в домике своей мамы, а потом отправиться в Майами, чтобы понежиться на пляже.

— Ты готова? — прошептал Ноа ей на ухо.

Винтер колебалась. Он имел в виду урну, которую она держала в руках. Но когда кивнула, Винтер думала о гораздо большем, чем о прощании с дедушкой. Она готовилась смотреть в будущее.

— Готова. — Она открыла крышку урны и наклонила ее в сторону, позволяя бодрому ветерку подхватить пепел. Прах закружился и заплясал в воздухе, а затем легко опустился на поле внизу. — Будь спокоен, дедушка. — Повернув голову, она встретилась с внимательным взглядом Ноа. — Пойдем домой.

Он улыбнулся и повернулся, чтобы повести ее к джипу.

Ее внимания ждала тысяча задач. «Винтер Гарден», эта ферма, теплицы. Даже ее грузовик, который все еще оставался в мастерской.

Но сегодня Винтер собиралась понежиться в горячей ванне, в объятиях мужчины, который научил ее, что настоящая любовь — это не темное, ревнивое чувство. Или холодное, отстраненное наказание.

Это две половинки, соединившиеся в мирной гармонии.

Конец.