Первая жена Берлина умерла в Гаване от тифа во время свадебного путешествия ещё в 1912 г. Спустя десять лет он влюбился в Эллин Мак-Кей, дочь миллионера, владельца почт и телеграфа всей страны. Её услали на пару лет в Европу, подальше от сочинителя с Бродвея, и в эти годы разлуки были написаны самые лиричные песни Ирвинга. В 1926 г. они поженились и счастливо прожили вместе шестьдесят два года. Все свои радости и горести Берлин вкладывал в лёгкие захватывающие стихи и в совершенные по форме, гармонически красочные мелодии — «Always», «Remember», «Blue Skies», «Тор Hat», «Cheek to Cheek», «Say It Isn’t So». Джордж Гершвин, тогда молодой протеже Берлина, назвал его «американс ким Шубертом».
Нет ни одного джазового музыканта и вокалиста всех стилей и направлений, который в своём репертуаре в то или иное время не имел бы песен Берлина. У нас его пьесы неоднократно записывали оркестры Утёсова и Цфасмана. В 1958 г. Элла Фитцджеральд на фирме «Verve» записала прекрасный двойной альбом «Berlin Song Book». С появлением звукового кино он стал работать в Голливуде и создал много замечательной музыки для фильмов с участием Фреда Астера и Джинджер Роджерс.
После 1966 г. Берлин больше не публиковал новых песен. Последние годы он жил в г. Катскилл на Гудзоне и имел небольшой дом в Нью-Йорке. Кончина жены Эллин в 1988 г. сильно повлияла на него. Он умер 22 сентября 1989 г., прожив 101 год, 4 месяца и 11 дней. Он пережил даже авторские права на свои ранние песни, которые в США сохраняются 75 лет.
Ирвинг Берлин возглавлял «Могучую пятёрку» ведущих композиторов Америки (Берлин-Гершвин-Керн-Портер-Роджерс). Джером Керн утверждал: «Для Берлина нет места в американской музыке, ибо он сам и есть американская музыка». А в Тюмени каждый год в мае проводят джазовые фестивали памяти своего удивительного земляка.
Гэри Бёртон (Gary Burton)
Средства выражения в джазе включают любые инструменты, способные производить звук, так как в любом виде искусства цель определяет средства. Вибрафон долго внедрялся в современную джазовую музыку. Он имел необычный тембр звучания, и на нём трудно было свинговать (как на всяком металлофоне), но его мелодические возможности и атака давали значительные преимущества исполнителю.
Молодое поколение охотно бралось за вибрафон (Бобби Хатчерсон, Майк Мэйниери, Джей Хоггард, Уолт Дикерсон, Дэйв Фридмен и десятки других), но среди них безусловным лидером последние годы считается Гэри Бёртон, также музыкант новой генерации.
Он родился 23 января 1943 г. в Андерсоне (штат Индиана) и начал играть на фортепиано с шести лет, а затем в колледже продолжил обучение по классу рояля и композиции. Вибрафон он освоил как самоучка и постепенно развил феноменальную технику, используя три-четыре палочки одновременно, создав тем самым прецедент в джазе.
В конце 1950-х гг. Гэри Бёртон два года был студентом знаменитой музыкальной школы Беркли в Бостоне, а в 1960 г. состоялся его профессиональный дебют в Нэшвилле. Он побывал в Южной Америке со своей группой (1962), а потом играл в квинтете пианиста Джорджа Ширинга (1963), съездив с ним в Японию. Широкой массе любителей джаза этот виртуоз стал известен в основном после работы с новым квартетом тенориста Стэна Гетца (1964-1966), с которым он выступал в Белом доме в Вашингтоне и на фестивале джаза в Берлине, а также снялся в двух фильмах.
Бёртон обычно называет своими фаворитами пианистов (например, Билла Эванса), а среди вибрафонистов никаких кумиров у него никогда не было. Вскоре он отправился в самостоятельный «свободный полет», возглавив собственный квартет (включавший гитариста Ларри Корнелла), с которым совершил турне по Европе (1968-1969).
В «психоделические» 1960-е гг. Бёртон иногда появлялся в одних концертах с рок-группами, затянутый в кожу и обвешанный бусами, но это влияние быстро прошло. «Моя игра подверглась различным изменениям, и это всегда было связано с моим душевным состоянием в данное время, — говорил он. — Фактически я всегда играл в определённом диапазоне музыкальных стилей, мне необходимо некоторое разнообразие».
Действительно, это невероятно разнообразный музыкант экстра-класса. Гэри Бёртон пробовал свободную форму (фри-джаз), в Англии он записывался с оркестром Майка Гиббса, во Франции — с ветераном-скрипачом Стефаном Грапелли, а в 1971 г. вышел его сольный альбом («Alone At Last» на «Atlantic»). У него есть ряд собственных композиций, но чаще он играет пьесы других авторов («они просто делают это лучше меня») — таких, как Карла Блей, Кит Джаррет и Чик Кориа. С последним в конце 1970-х он выступал дуэтом («мою музыку устраивает любая комбинация»), и летом 1982 г. эту именитую пару Уиллис Коновер привёз в Москву. На следующий год Бёртон снова приезжал к нам ненадолго, уже с квартетом в составе Джима Одгрена (альт-сакс), Стива Суоллоу (бас) и Майка Хаймена (ударные).
В последние десятилетия он сотрудничает с известной фирмой записи «ЕСМ» в Германии, и один из его дисков («Real Life Hits», 1984) был издан по лицензии нашей «Мелодией» в 1988 г.
За эти годы Гэри Бёртон стал директором той самой джазовой школы Беркли, где когда-то был студентом. В ноябре 1991 г. он проездом, почти случайно оказался на ежегодном ленинградском фестивале джаза «Осенние ритмы» буквально на один день. Конечно, его тут же уговорили выступить, найдя где-то вибрафон, но именно в этот день там также играл воронежский вундеркинд Кирилл Герштейн. И, послушав нашего маленького пианиста, мистер Бёртон гарантировал ему стипендию в своей школе, когда тот немного подрастёт. Его Величество Случай всегда подставляет трамплин таланту.
Как педагог, Гэри Бёртон создал ряд учебных пособий («Four Mallet Studies», «Introduction То Jazz Vibes», «Solo Book»). «Сейчас вибрафон становится всё более популярным инструментом, особенно в Штатах, — говорит он. — И я не должен отставать от молодёжи. В области техники игры произошли огромные изменения. Теперь каждый исполнитель должен уметь играть четырьмя палочками, чтобы иметь больше свободы владения инструментом. Все молодые ребята уже играют именно таким образом. Следует ожидать больших перемен в музыке».
Сидней Беше (Sidney Bechet)
Для любого духового инструмента существует известный закон: чем уже его мензура, т. е. воздушный канал, тем труднее на нём играть, сложнее добиться нужной интонации исполнения. В этом смысле кларнет считается труднее саксофона, а из всех саксофонов самый сложный это — сопрано.
Единственным артистом джаза, который достиг мировой славы благодаря своей игре на сопрано-саксофоне, был Сидней Беше. Он появился на свет в Новом Орлеане 14 мая 1897 г., но некоторые историки называют более раннюю дату, поскольку Беше очень быстро добился многого и уже подростком играл с именитыми бэндами на Юге страны.
Он был младшим из семи детей в музыкальной негритянской семье и в шесть лет начал играть на кларнете своего брата. Через два года Сидней стал протеже знаменитого новоорлеанского кларнетиста Джорджа Бекета и примерно в это время пробовал играть в оркестре трубача Фредди Кеппарда. В 1912 г. он входил в «Игл бэнд» Банка Джонсона, а затем ушёл из дома и ездил с концертами по Техасу и другим южным штатам.
В 1917 г. Беше оказался в Чикаго, как и многие его земляки в те годы, но стремление к странствиям привело его в Нью-Йорк, где он попал в огромный концертный оркестр, которым руководил Уилл Марион Кук, и в 1919 г. впервые посетил с ним Европу (это было первое знакомство европейцев с «живым» негритянским джазом). Там Сидней оставался ещё три года, а потом вернулся в Америку.
С этого момента всё больше времени он стал уделять сопрано-саксофону и вскоре полностью перешёл на этот инструмент. Постепенно Беше развил свой индивидуальный, красочный стиль с мощным вибрато и плавной мелодической линией. Интересно, что он был одним из первых джазовых музыкантов, которых услышала наша публика в 1926 г., когда в Москву приехал секстет «Jazz Kings» Фрэнка Уитерса с участием Беше.
Очевидно, ему очень понравилась Европа и в особенности Париж, где в 1928-1938 гг. Сидней бывал чаще, чем в Штатах. Там он работал в «Негритянском ревю» Жозефины Бейкер, с оркестром Нобла Сиссла, с местными музыкантами и т. д. После начала Второй мировой войны он уехал домой.
