– Что же мне с тобой делать? – оглядываясь, спрашивала Надежда у псины, бегущей следом.

Но псина только просяще заглядывала в глаза и виляла хвостом, не отставая ни на шаг. «Ладно, сейчас подойдём к дому – вынесу ей какой-нибудь еды за ворота. Накормлю бедолагу – с тем и расстанемся», – думала Надежда, идя по узенькой улочке небольшого пригородного посёлка, в котором жила с мужем и сыном.

В посёлке у них был свой домик с небольшим участком в шесть соток, на котором Надежда душой отдыхала от городской суеты. Правда, немного неудобно было добираться в город на работу – пятнадцать минут пешком до электрички (машину Надежда не водила принципиально, от городского движения у неё начинались «нервы»), а потом ещё полчаса в заполненном вагоне – но оно того стоило. Воздух за городом был гораздо чище, а маленького садика, нескольких цветочных клумб и огородика с клубникой и зеленью было достаточно, чтобы и рукам дать заботу и не переутомиться. Почти в каждом дворе по соседству разводили свиней, многие держали коз, а некоторые даже коров. Но всё это требовало больших забот и сил, чего у Надежды и её семьи не было. Работа отнимала много времени, пятнадцатилетний сын учился в городе в старшей школе и возвращался поздно вечером. Парнишка занимался спортом и занятие хозяйством его не привлекало. Муж Виктор был хозяйственным, работа в руках у него спорилась, но он ездил по стране дальнобойщиком и иногда дней по десять бывал в рейсах. Потому и ограничилась Надежда только небольшим курятником, где обычно держала красивого голосистого петушка и десять-двенадцать курочек для свежих яичек.

Надежда подошла к своей калитке и остановилась. Участок огораживал невысокий заборчик. У них в посёлке было принято так же, как раньше в деревнях, ставить низкие заборы, а калитки, ведущие во двор, никто не запирал. Воровства не наблюдалось, и каждый мог запросто, по-соседски, зайти в чужой двор.

– Подожди меня здесь, – сказала Надежда псине, открыла калитку и вошла во двор. Псина послушно осталась сидеть за забором.

Надежда вошла в дом и сразу же прошла в кухню. За столом сидел муж, прихлёбывая горячий чай и просматривая газеты. Два дня назад он вернулся из рейса и теперь был дома в ожидании нового заказа. Он с удивлением посмотрел на Надежду, которая достала суп из холодильника и начала его наливать в старый пластиковый судок.

– Надюня, кого это ты потчевать собралась? – спросил муж.

– Ты понимаешь, Вить, – начала Надежда, старательно выкладывая в судок побольше гущи из супа, – перед входом в магазин сидела собачонка. Я её здесь никогда раньше не видела. Пришлая, наверное. Худющая, рёбра торчат, а глаза умные и просящие. Сидит и каждому выходящему из магазина в лицо заглядывает – есть хочет. Я вообще-то за стиральным порошком ходила. Вышла с пакетом и говорю ей: «Бедняжка! Голодная, наверное?» Так она тут же за мной увязалась и до самого дома шла. Накормлю её, и пусть идёт себе с Богом! – С этими словами Надежда вышла из кухни, неся в руках судок, доверху наполненный супом.

Псина прилежно сидела перед калиткой. Увидев Надежду с супом, радостно завиляла тонким хвостом и начала чуть поскуливать.

– Вот, ешь! – сказала Надежда, ставя судок под заборчик.

Псина жадно набросилась на еду, а Надежда развернулась, прикрыла за собой калитку и вошла во двор. Там, на огороженном небольшом участке копошились куры. Среди них, тоненько попискивая, бегали девять цыплят. Суетливая наседка постоянно квохтала, созывая к себе поближе непоседливые комочки. Начало мая в этом году выдалось очень тёплое, и Надежда не боялась, что цыплята могут замёрзнуть. Но была другая беда. Она тяжело вздохнула. Проклятые крысы! Вот и сегодня утром не досчиталась ещё двух малышей. Только несколько пёрышек нашла утром в курятнике. У соседей прямо через забор свинарник. Крысы к ним так и лезут, привлекаемые запахом лёгкой еды и навоза. А теперь, когда вылупились цыплята, повадились и в курятник к Надежде. Кур они не трогают – те слишком велики для них. А вот малыши становятся лёгкой добычей. Как эти твари пролезают – невозможно понять! Виктор несколько раз прошёлся по всем щелям-закоулкам в курятнике. Всё тщательно заделал, но они как-то пробираются внутрь и каждую ночь забирают одного-двух цыплят. Так через неделю не останется ни одного цыплёнка!

Для начала мая было душновато. Воздух словно завис в тревожном ожидании, на лбу у Надежды выступили бисеринки пота. «Неужели к ночи гроза будет, первая в этом году? – беспокойно поглядывая в небо, подумала Надежда. – Хоть бы Серёжа успел из города вернуться». Она вошла в дом и занялась обычными пятничными делами. В пятницу Надежда всегда старалась наготовить еды на выходные, чтобы выгородить себе два дня для занятий по хозяйству во дворе и для отдыха.

В привычных хлопотах время летело незаметно. Предчувствие не обмануло Надежду – за окном начало резко темнеть от наползающей на небосвод низкой тёмной тучи. Окно в кухне было открыто, и Надежда слышала далёкое глухое ворчание приближающейся грозы.

– Всем привет! – Серёжа, как обычно, молодым шумным вихрем ворвался в дом, внеся в него радость и беззаботность молодости. – Мам, привет! – он чмокнул маму в щеку, на ходу подхватил горячую котлету и откусил от неё сразу половину. – Па, я дома! – крикнул он в сторону комнаты, в которой отец смотрел телевизор.

Виктор вышел из комнаты в кухню, улыбаясь, пожал сыну руку. «Парню уже шестнадцатый год. Иногда ведёт себя, как взрослый мужчина, здраво рассуждает на разные темы, а иногда, как мальчишка. Бегает, суетится, прямо как сейчас», – думал Виктор, глядя на носящегося по кухне и подхватывающего на ходу то котлету, то оладушек Серёжу.

– А что это у нас за чудо природы под калиткой? – едва прожевав, спросил Серёжа.

– Какое ещё чудо? – удивилась Надежда.

– Да сидит на страже перед калиткой собака неопознанной породы. Меня так деловито обнюхала, пропуская во двор.

– Сидит-таки!? – всплеснув руками, удивлённо воскликнула Надежда. – Я думала, она поела и ушла давно.

– Не, ма, она там по-хозяйски обосновалась. – Серёжа рассмеялся. – А что, деловая умная собака! Давай возьмём к себе! У нас будка во дворе пустует.

– Ни за что! – сказала, как отрезала Надежда. – Так, всё! Быстро всем ужинать, пока Серёжа сухомяткой живот не набил.

После ужина Надежда собрала остатки еды на салфетку.

– Пойду, отдам собаке! – сказала она Серёже.

– И я с тобой! – увязался за ней сын. – Взгляну ещё раз на это чудо природы.

Они вышли во двор. Тёмное небо надвинулось низко, часто сверкали молнии, и грохотало совсем рядом. На землю, прибивая пыль, падали редкие крупные капли дождя.

Псина лежала, свернувшись калачиком, перед калиткой. Увидев их, она вскочила, радостно виляя хвостом и выжидающе заглядывая в глаза. Надежда положила перед ней салфетку с остатками пищи, и псина жадно набросилась на еду.

– Мам, гроза надвигается сильная, – сказал Серёжа. – Как она здесь будет?

– Как все уличные собаки, – ответила Надежда, в глубине души жалея собаку, но не подавая вида. – Найдёт себе укрытие.

– А если она не уйдёт отсюда? Так и будет у нас под забором сидеть под проливным дождём? – не унимался Серёжа. – Давай, мы её хоть просто во двор пустим на одну ночь. У нас возле курятника навес, а захочет – в будку пустую залезет…

– А куры? – не сдавалась Надежда. – Она моих курей передушит.

– Да ты чего? – удивился Серёжа. – Куры уже давно перед грозой в курятник попрятались, только дверь закрыть осталось. А утром, прежде чем их выпускать, собаку на улицу выпроводишь.

– Ну, не знаю… – начала было Надежда, но сильный раскат грома не дал ей закончить фразу. Надежда испуганно посмотрела в небо и приняла решение. – Ладно, идём! – сказала она собаке, и та сразу же поняла, прошмыгнула в калитку и нерешительно остановилась посреди двора.