Резаков понимал, что ему сейчас предстоит хорошая взбучка. Он потерял большую часть своих людей. Да, но ведь и задачу он выполнил, хоть и частично...
Полковник вдруг сообразил, что начальство, которое спустилось на станцию — это отнюдь не Меньшиков. Меньшиков бы явился в сопровождении вооруженной охраны, шеф политического департамента без охраны не ходил даже срать, поскольку его ненавидела вся Имперская магократия без исключения. Но пришедший сейчас человек был один. Точнее одна.
Молодая красивая девушка, волосы заплетены в длинную светлую косу до пояса.
Шеф Охранного Отделения Алёна Оборотнич и правда была одна. Девушка решительно шагала прямо к Резакову, короткие каблуки её начищенных до блеска сапог оглушительно звонко стучали по перрону.
Княжна Оборотнич была в генеральском приталенном мундире, который только подчеркивал её округлившийся животик. Да она же беременна!
Юбка у Шефа Охранки была до колена, под юбкой — черные леггинсы, на погонах девушки золотилась вязь, обрамлявшая изображение корон. Голову Алёны Оборотнич венчала генеральская фуражка с гербом.
Резаков встал по стойке смирно и отдал честь:
— Госпожа Шеф! Вижу, вас можно поздравить с прибавлением в семействе...
Тут Резаков наконец сообразил, что Алёна Оборотнич вроде не замужем и замужем никогда не была. Это шокировало полковника чуть ли не больше, чем все пережитое сегодня.
Шеф Охранного Отделения забеременела вне брака... Да быть не может! Как Государь вообще мог назначить эту шлюху главой Охранки? Совсем пропала Россия... Видимо, слухи о болезни Государя не лгали. Павел Стальной на самом деле болен, возможно даже психически. Иначе как объяснить это странное назначение?
Но свои мысли полковник Резаков все же счел необходимым держать при себе.
— Да-да, спасибо, — перебила полковника звонким голоском княжна Оборотнич, — Но прибавление в моем семействе сейчас должно волновать тебя меньше всего, Резаков. Что за дерьмо ты тут устроил, м?
Княжна брезгливо сунула Резакову руку, которую полковник тут же поцеловал, склонившись пониже, дабы умерить начальственный гнев.
— Произошёл обвал и прорыв подземных вод, моя госпожа, — объяснился Резаков, — Большая часть моего отряда погибла. Третья Линия почти полностью затоплена...
— А зачем ты устроил обвал, Резаков?
— Это не я, госпожа. Враги стреляли из гранатомёта. Крысы...
— ЧТО? Что ты несешь, ублюдок? Крысы стреляли из гранатомёта? У тебя с головой всё в порядке, полковник? Что за дичь ты мне втираешь? От тебя, кстати, пахнет алкоголем...
— Клянусь честью, что это правда, — холодно ответил Резаков, — Слово магократа. Вы просто не видели, кто обитает там, в этих проклятых тоннелях, моя госпожа... Крысы! Огромные и ученые... Они умеют стрелять! И одна из этих крыс...
А вот теперь голос у Резакова уже задрожал. Он вспомнил, как крыса отгрызала его яйца, и руки Резакова против воли полковника метнулись к его собственной промежности.
Княжна Оборотнич заметила этот странный жест и удивленно приподняла бровь.
— Прошу прощения, — извинился Резаков, — Я просто пережил один неприятный инцидент, там в тоннеле. Инцидент, связанный с крысами, моя госпожа. А алкоголем от меня пахнет, потому что я и правда хлебнул коньяку. Но уже здесь, на перроне. Вообще я не пью, госпожа генерал.
— Он правду говорит, госпожа, — вступился за полковника инженер Самосборов, — Это я угостил господина полковника коньяком, всего пару минут назад. И про крыс тоже правда. И про обвал. Я предупреждал, что бой в тоннеле добром не кончится, но когда крыса получает в свои лапы гранатомёт — всегда быть беде...
— Ты кто такой? — перебила княжна.
— Инженер Петербургского метростроя Самосборов, — Самосборов отвесил княжне поясной поклон.
— Ты неодарённое быдло, — бросила Самосборову девушка, — Как ты смеешь говорить со мной стоя?
— Простите... — Самосборов растерялся, — Но ведь согласно законам Петра Великого неодарённый может говорить с АРИСТО стоя, даже не снимая шапки...
— Плевала я на Петра Великого, — жестко ответила княжна, — При мне всё будет, как при Рюриковичах. Так что на колени. Или я тебя убью. На месте.
«При мне»? Полковник Резаков ушам своим не поверил. Да кем себя считает эта шлюха? Государыней-Императрицей? Но ведь Павел Стальной пока что вроде жив... Нет, видно, совсем всё плохо в России. Империя катится ко всем чертям собачьим...
Самосборов тем временем решил не искушать судьбу и, старчески кряхтя, опустился на колени.
— Ты явно был проводником по тоннелям, — жестко произнесла княжна, обращаясь к Самосборову, — Но не проводником отряда полковника. Ибо мне достоверно известно, что этот идиот Резаков взял себе в проводники по Третьей Линии инженера Копая. Который на самом деле никакой не инженер Копай, а сектант Крысятников. Только вот другой идиот, шеф политического департамента Меньшиков, повелся на обман, в результате чего экспедиция Резакова и закончилась катастрофой. Я знала об обмане Копая, но не успела предупредить Резакова. Если бы успела — всё было бы иначе... Но сейчас не об этом. Ты не проводник отряда полковника, Самосборов. А из этого я делаю один единственный вывод — ты был в отряде Нагибина.
— Я этого не отрицаю, моя госпожа, — кивнул коленопреклоненный Самосборов.
— Где Нагибин?
— Боюсь, что мне это неизвестно, госпожа... Видите ли, я даже не знаком с бароном Нагибином. Отряд возглавляла его сестра — Татьяна Нагибина.
— Она искала своего дядю — Сергея Флоровича Нагибина?
— Я не знаю, как зовут ихнего дядю, — ответил Самосборов, — Но искала Татьяна именно его, верно. Насколько я понял, он главарь сектантов, которых искали и Татьяна, и господин полковник.
— Ну и где сейчас этот дядя? Тут его нет, я так понимаю?
— Госпожа... — попытался было оправдаться Резаков, но княжна перебила:
— Ты вообще заткнись, полковник. Я разговариваю с этим быдлом, а не с тобой. Продолжай, Самосборов. Где дядя?
— Думаю, что на Жаросветовской, — осторожно произнёс Самосборов, — Это лишь мои догадки. Но на этой станции полно крыс, которыми управлял сектант Крысятников. А значит, там же должны быть и друзья Крысятникова — в частности, упомянутый вами господин. Но точно я этого не знаю, на Жаросветовскую мы так и не попали...
— Где Татьяна Нагибина? — в очередной раз перебила княжна.
— А вот она как раз там, — обреченно вздохнул Самосборов, — На Жаросветовской. Крысы утащили девочку. А потом гермодвери на станцию закрылись. И механизм их открытия после взрыва в тоннеле точно вышел из строя, поэтому, я думаю, что никто с Жаросветовской уже не выйдет. А другого прохода на эту станцию нет, так что сектанты замурованы там, вместе с несчастной Татьяной...
— Дурак. Лучше о себе подумай, а не о нечастной Танечке Нагибиной, — княжна поморщилась, — И еще. Объясни мне одну вещь, Самосборов. Как так вышло, что ты сейчас гоняешь коньяки вместе с полковником Резаковым, хотя изначально вы были в разных отрядах? Я бы даже сказала — во враждебных отрядах.
Вот теперь полковник Резаков уже напрягся по-настоящему. Если эта бешеная сука узнает, что он объединил силы с отрядом Тани Нагибиной — ему точно конец. У Резакова же был приказ самого Государя — убить людей Нагибина, если он встретит их в тоннелях. Приказ был прямым и недвусмысленным.
Полковник уже начал прикидывать, отправят ли его в ссылку в Сибирь или просто сорвут погоны... Но Самосборов ответил достойно:
— Два отряда встретились возле Жаросветовской, моя госпожа. И тут же начался бой с крысами. А потом произошёл обвал, так что господину полковнику было уже не до войны с отрядом Тани Нагибиной. Но господин полковник был так добр, что спас меня. Точнее, это сделал один из его жандармов. Люди полковника пощадили меня. А о том, что отряд Нагибиной, который я вёл, действовал незаконно — того я знать не знал...
— ЧТО? — княжна Оборотнич определенно пришла в ярость, — Ты знать не знал, что лазать на Третью Линию строго запрещено? Равно как и в принципе шастать по метрополитену, не являясь его действующим сотрудником. Ты же не действующий сотрудник, Самосборов?
