Валерий Александрович Дудаков В смирении желать невозможного Марине – единственной, любимой Не раз спасала ты меня, Твое небесное терпенье, Где взять поэту вдохновенье? Лишь возле вечного огня. Не зря любила ты меня, Зачтется в срок твое смиренье. Лоренцо Коста. Святая Анна. Начало XVI в. Благодарение Спасибо за ту любовь, Что я ожидать не мог, Она возвращалась вновь, Забыв расставаний срок. Венчальный огонь свечей В душе вечно светит пусть, За радость нагих ночей, И тихую утра грусть. За мудрый и нежный взгляд, Смиряющий иногда, Добра неразменный клад, Хранимый тобой всегда. За горечь лихих разлук, За радость так жданных встреч, Кольцо твоих тёплых рук, Семью, что смогла сберечь. За дом и уютный сад, Где неба – голубизна, Дороже мирских наград Для нас его тишина. За прочный уютный быт, Где скуки невязок слой, За стих, что во мне звучит, И вспомнился вновь с тобой. К рассвету на даче Семь часов – разве время для сна? Зелень лап протянула сосна К окнам дома, затянутым сеткой Лёгких капель дождя. С ближней ветки Серебристой прозрачной капели Слышен стук. От недели к неделе Холодает, и чертится круг Тех прогулок вдвоём. В самом деле, Это время печалей, разлук. Что за дни, слепотой надоели, Просыпаешься по утру вдруг, А оно непрозрачно, тоскливо, Серый неба клочок сиротливо Озаботит, как чей-то недуг, Прорывается странной болезнью, Всё ж, поверим, насколько полезней Белый снег, если выпадет вдруг. Красных ягод на снежном покрове Неумелой позёмкой не скроет До суровых ноябрьских вьюг. Мы проснулись и миг пробужденья Чуть продлит чудеса сновиденья, Тесно руки впотьмах сплетены, Это главное наше везенье, В этом верная наша удача, И сквозь окна неясно на даче Только хрупкие ветви видны В кронах чёрных и белых берёз. Светлый день приворожит мороз, Коли будет вдруг солнечно, ясно. Так с «Казанской» к «Матрёне» негласно, По поверьям, слагает зима Поступь вьюг. Может, будет ненастно, Коль внезапно придёт к нам сама, Чтоб тепло очага мы ценили, Чтобы долго и верно любили, Чтобы помнили ночи без сна. Прикончен год
Прикончен год, размолот дней черед, В зазубринах душа, устала воля, Не в радость жизнь, предчувствие гнетет, Кружит бедой, сдавив виски до боли. Душою пуст, хотя завяз в делах, Я – старый дом, где голуби на крыше И странное зверье на этажах, А в глубине подвала бродят крысы. Все возятся, роятся и пыхтят, По темным тайникам ползут, по нишам, Впотьмах уснувших птиц загрызть хотят, Кричу во снах. Но кто меня услышит? И зимний бред сменяет летний сон: Под снегом поле в клочьях побурелых, Чуть слышен погребальный дальний звон, Нечеткий ряд друзей в накидках белых. На снег ложится тень от фонаря, Крюк в потолке, петля, лекарства склянка… В мой старый дом, все двери отворя, Друзья бредут бедой попасть на пьянку. Скорей захлопнуть дверь, забить забор, Снег дом занес, стволы деревьев голых, Пусть в забытьи заснет замерзший двор, Как и душа заснет до весен новых. Раскрою дверь и выйду на крыльцо, По крысоловкам темень глухо бьется, И криком птиц нестройное кольцо И мне и дому звонко отзовется. Сентиментальная прогулка Звучит позёмке вслед январь щемящей нотой, В безлюдной белизне такая благодать, И просто и легко бродить по снежным тропам, Да и без лишних слов друг друга понимать. Что ж, это дар судьбы любить и быть любимым, Печалиться, страдать, стать близким и родным, Пусть светит всем любовь, как звёзды пилигримам, Благую весть послав избранникам своим. Её не объяснить значеньем слов туманных, Её не подменить, её не обмануть, От искры двух сердец зажжётся свет желанный, В житейской темноте проложит верный путь. Не так прямы судьбы далёкие дороги, Сбиваемся порой мы с праведных путей, Но Высший есть один и вместо судей строгих Укажет верный путь, что проще и честней. И сколько не бродить, печалясь, мне по свету, Не сетую на жизнь и не хочу иной, Любовь не оценить разменною монетой, Одна она дана и богом и судьбой. Here comes the sun Пусть вновь восходит солнце столь прекрасно, Но я грущу по времени опять, Ушедшем безнадёжно, это ясно, И потому так нелегко понять Всю простоту любви и человечность. О, как же жить с улыбкой прежних дней, Без этих тихих помыслов о ней, Что душу мне в тревоге стерегут? Мелодий, что призывно так зовут Из времени исчезнувшем, прошедшем, Но в музыке вновь воплотившим вечность? Когда плетётся звуков этих нить, Нанизанных на слов простые смыслы, Так тонко, так неосторожно близко – В глубь тихую хотелось бы заплыть И затаиться призраком на дне. Душа так стонет, ноет так во тьме, И тешится надеждами без славы, Вновь что-то просыпается во мне – Какие же стихи, о, Боже правый, Рождаются в прохладной глубине. Так сумрачно, что трудно и дышать, И в песнях, что звучат, проснулся снова Смысл музыки, и мы давно готовы Слова и ноты сердцем всем принять. |
