Ощутимого воздействия на состояние двери такой ударный подход не возымел, однако физические нагрузки хорошенько взбодрили организм Гордона, а звон металла пробудил деда от приступа сонливости.

   Несмотря на ранее преподанный ему урок, дед на тот момент до конца не осознал, что вынужден искать взаимопонимания с гордым воспитанником паладинского ордена. Старик воспользовался десяти секундной паузой и дал Гордону дельный совет: "Кажется, сынок, для этого тебе все же придется применить не только силу, но и голову", который был воспринят Гордоном слишком буквально. Дальнейшее достаточно предсказуемо: Гордон сменил тактику и добавил в свои ударные техники таранный прием с использованием головы. Мозг для паладина действительно скорее помеха, нежели подспорье.

   Как выяснилось, вероятность столь отчаянного натиска со стороны целеустремленного паладина не заложили в запас прочности дверных петель, - в тот день вершились лихие повороты событий.

   Гордон был очень доволен собой: преграда разрушена, дед снова шагал вперед, а шишка на лбу совсем его не беспокоила. Архитекторы коридора так же не предусмотрели возможность прохождения здесь паладина стандартной комплекции, поэтому каждое движение Гордона сопровождалось оглушительным скрежетом металла и звуком шлифуемого камня.

   Неожиданное приключение продолжилось в библиотеке, куда вломились дед с нашим героем. Наивысшим и непреодолимым пределом читательских талантов Гордона служила азбука. Этот - казалось бы, - спорный итог обучения можно смело заносить в положительный актив Гордона, учитывая, что даже лесные белки более способны к наукам, чем паладины. Что касается деда, то он был полностью солидарен по отношению к литературе с Гордоном и вдобавок считал данный материал лучшим средством для разведения костра.

   Их мирное шествие между рядами книжных полок прервал таинственный голос: "Математика - ключ ко всему". Поддержание целостного состояние деда являлось первостепенной задачей для бдительного Гордона, а побеседовать с неуловимым врагом доблестный паладин намеревался исключительно при помощи нехитрой последовательности ударов мечом по голове. В общем, планировалась типичная и ничем не примечательная паладинская беседа. Более того, паладин Гордон был категорически не согласен с голосом по вопросу о месте математики в окружающем мире: богатый жизненный опыт подсказывал ему, что для достижения цели нужно просто посильнее замахиваться. До сего момента подобный философский настрой срабатывал без осечек.

   Свою позицию он выразил наиболее весомым аргументом, превратив в груду хлама ближайший шкаф с учебниками по арифметике двухзначных чисел - алгебраические вычисления такого порядка так и не поддались умственным стараниям Гордона. Вышесказанный факт вкупе с потенциальным шансом огреть "пальцем" затаившуюся тварь или случайного бандита, должен объяснить тотальную бескомпромиссность Гордона по отношению к остальному библиотечному инвентарю, который постигла та же незавидная участь, что и шкаф. Впрочем, а какое еще действие можно ожидать от паладина, посещавшего библиотеки только ради того, чтобы развивать мелкую моторику, складывая высокие пирамиды из фолиантов? Дед же умел считать ровно до одного и всю жизнь полагал, что этого вполне достаточно.

   Какой-либо ключ единодушному конгломерату Гордона и деда так же не понадобился: исписанную столбцами чисел дверь Гордон после краткой осады выбил читательским столом номер четыре. Знакомая методология!

   Цифры действительно оказались ключом - в их случае вырезанном на таране.

   Правда, это важное событие предварилось долгим периодом замешательства, когда Гордон бесстрастно смотрел на деда, дед - сосна в этот раз досталась ему - с намеком смотрел на Гордона и показывал кривым пальцем на стол, оба поочередно смотрели на дверь. Здесь на дедулю окончательно снизошло озарение, что к паладину следует относиться как к очень послушному вьючному ослу и на большее не рассчитывать. Верное сравнение в пользу ослов.

   Несмотря на длительное отсутствие торжеств справедливости, паладин Гордон пребывал в благостном расположении духа: старикан - выносливости его нервной системы можно только позавидовать, - исправно совершал шаг за шагом и явно отлично себя чувствовал.

   В замкнутом пространстве дед ориентировался примерно так же великолепно, как и на открытом, поэтому по совету маразма систематически выбирал направление наудачу. Это был бы надежнейший способ заблудиться окончательно, но в противостоянии с запутанной топографией катакомб масса астрономических объектов встала на сторону деда, поэтому по чистой случайности двигался он в правильном направлении.

   Под таким экстраординарным руководством ноги старика завели их в тупик, но приключение неожиданно на этом не закончилось, а таинственный голос поведал: "Пространственное соотношение объектов подскажет решение". Здесь профессионализм Гордона и психическую стабильность деда поджидало иное испытание - геометрия.

   Стоит заметить, что в геометрии паладин Гордон достиг больших успехов: он уверено отличал круг от квадрата, а треугольник вообще определял за версту. Данные знания о многообразии форм и размеров преподавались ему в паладинской школе, и регулярно помогали Гордону в мотивации зла на соблюдение законов: в круглое бить, в квадратное бить, в треугольное бить с разворота - предавать огров закону сохранения импульса без разворота не удавалось. Паладинская геометрия сверкает во всей красе!

   Гордон удостоверился в отсутствии необходимости своего труда и встал героическим столбом перед дедом, "палец" мирно покоился на его плече. Гордон вообще был весьма трудолюбивым паладином, что регулярно демонстрировал, с любовью обрабатывая мечом очередного злодея. Просто воплощение трудолюбия!

   Так получилось, что по лестнице интеллектуального развития дед взошел на несколько ступеней выше Гордона. Однако преимущество было незначительным и его однозначно не хватало, чтобы доступно растолковать - дед вновь проявил чудеса сообразительности и отстоял сосну, - Гордону решение загадки.

   Их излюбленный ритуал повторился: Гордон в абсолютном душевном спокойствии смотрел на деда, дед терпеливо смотрел на Гордона и жестом указывал ему то на большой куб из камня, то на стену с выемками.

   Гордон по всем правилам негласного кодекса паладинов долгое время выдерживал марку и оставался таким же непробиваемым, как и его лобная кость. Он в упор не замечал каких-либо объективных препятствий для шагов деда. На здоровье старикан тоже не жаловался, а выход из тупика был прямо за ними. Логику паладина Гордона было довольно сложно оспорить. Желания забрать в качестве трофея дедовский булыжник он тоже тогда не почувствовал, а издаваемые стариком побудительные к этому действию звуки благополучно игнорировал.