<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Чуть больше чем через месяц Николай Алексеевич оказался в Уткинском. В Уткинском доме-интернате для инвалидов и престарелых. "Для вашего же блага", - безо всяких интонаций сообщила Людмила...</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Нельзя сказать, чтобы этого "блага" вовсе не было. Более того, оказавшись в интернате, Николай Алексеевич как-то приободрился. Он сам этого не ожидал. Вдруг оказалось удобно, что его день расписан - что его будят, предлагают позавтракать, что с ним, в конце концов, общаются. Его, на удивление, не раздражали соседи - Мокрицын даже забавлял, дед Дымко, собственно, тоже. Дымко как-то сразу стал звать его Лексеичем, так, как его никогда не звали, и это почему-то сразу ему понравилось... И тут было много таких "никогда", которые теперь, в его плачевном положении, оказывались кстати. Особенно же кстати было то, что здесь, в интернате, были медики. Николай Алексеевич не любил лечиться, не любил и не умел - не стал бы сидеть в очередях, выполнять многосложные рекомендации, ходить по всё более узким специалистам - но здесь эти самые специалисты приходили к нему сами! Это обнадёживало. Николай Алексеевич поверил, что его болезнь излечима. И верил в это до тех пор, пока однажды утром не почувствовал ту же сухость и лёгкую ломоту в ногах - ту же, что была и в руках, когда они только начинали ссыхаться...</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Ноги сохли медленнее рук. Николай Алексеевич вставал, ходил, ползал, держась за стенку, что называется, до последнего. Статус "лежачего" он получил, свалившись как подкошенный прямо в коридоре. Сухость, "нывшая" в ногах, вдруг стала острой, как боль...</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Казалось бы, что ещё могло случиться? С "бывшим художником" (Николай Алексеевич слышал, как вторая санитарка, не-Геля, так его называет), который еле-еле держал ложку, не мог встать, - мог встать только до той степени, чтобы держать ложку!</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Случилось. Николай Алексеевич прекрасно помнит день - вернее, вечер, - когда он это заметил. Сначала он подумал, что что-то не так с его носом...</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Цвела черёмуха (в Уткинском, вообще очень зелёном, черёмухи почему-то было особенно много). Он лежал у открытого окна в какой-то полудрёме, натянув на глаза свою "весёленькую" (голубую в оранжевый горох) маску для сна, чувствуя только эту черёмуху, только этот чудесный, ни на что не похожий запах. Запах был таким сильным, что у него даже защекотало в носу. С трудом (т.е. как всегда) он поднял руку, чтобы почесать нос... и обнаружил под носом какую-то - и довольно большую - шишку.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
- Аллергия, - пожала плечами дежурная докторесса.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
К тому времени, как прибыл аллерголог (а прибыл он только через два дня, из Краснорецка) шишек на голове Николая Алексеевича было уже три: кроме той, что под носом, две за ушами, по одной за каждым. Но самое неприятное было даже не это. Было кое-что и понеприятней. Николай Алексеевич был уверен, что увеличилась его голова. Он чувствовал это наощупь - и если он ещё мог ошибаться ("Показалось, Лексеич! Голова не может туда-сюда, больше-меньше, она же не пузо!"), то резинка на его маске ошибаться не могла. А резинка стала тугой, не такой, как раньше. Действительно тугой - она давила!</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Аллерголог был краток - была, точнее. Мельком глянув на шишки, она сказала:</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
- Тут хирург нужен. Это НЕ аллергия.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Но и хирург оказался не нужен.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
В общей сложности Бердникова посмотрело восемь специалистов. Все говорили - каждый своё - "НЕ".</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Ну а дальше... Шишки не болели, голова росла, но очень-очень медленно, и скоро его просто оставили в покое. "Нарушение обмена веществ" - так звучал его диагноз. Николай Алексеевич, конечно, понимал, что такой диагноз - собственно, отсутствие такового, но не это его волновало. Теперь уже не это. В последнее время его волновало другое, то, что не исправишь диагнозами, гипотезами и анализами. То, за что он не дал себе поволноваться тогда, сразу, четыре года назад. Усилием воли не дал. Может быть, усилием страха... Так было удобней и спокойней - поверить Тихлинскому. Жить так, как будто поверил, поменьше думать об этом. Но что, если жёлтая голова - никакая не галлюцинация? И он не зря так испугался, когда она, наконец, взглянула на него, когда он (как это получилось? старческая неуклюжесть!) её коснулся?.. "А если дело в ней? А если дело в ней?" - повторял он, беззвучно шевеля губами.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Геля ушла. Есть не хотелось. Из тарелки пахла манка, и к горлу подступила тошнота...</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Бердников протянул руку к тумбочке, нащупал зеркало (одно он уже разбил, и добрая Геля подарила ему своё, небьющееся). Его лицо... Какой странный у него оттенок. Желтизна какая-то, зеленоватая...</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Руки - сухие коротенькие крюки, ноги - такие же. Немногим лучше туловище. Всё ссыхается, худеет, уменьшается, и только голова... Да, только голова. Она растёт. А ЧТО, ЕСЛИ ДЕЛО В НЕЙ?</p>
