Люций все откладывал спуск в пещеру, выискивая все новые оправдания промедлению. Всем становилось ясно, что затейник экспедиции струсил. Нужна была любая, даже самая несущественная причина, чтобы заставить его повернуть назад.

   Долго дожидаться не пришлось. В ночь на третий или четвертый день, весь лагерь проснулся от шума, донесшегося из пещеры. Что-то оттуда стремительно двигалось к ним навстречу, производя страшный грохот. Все пришли в ужас. Те немногие, кто еще сохранял здравый ум, разожгли костры, остальные бросились врассыпную, в ночной лес.

   Убежавших больше никто не видел.

   Люций и Тарквиний остались у костра, сжимая в руках древки походных посохов. Другого оружия у них не было. Коллатин смотрел на столпившихся вокруг костра и отметил их бледность.

   Враг приближался, шум становился ближе, и вот уже в неровном блеклом свете костра можно было рассмотреть, как из пещеры что-то выползает.

   Искаженное яростью, черное от грязи. Ослепшее и обессилившее.

   Еле передвигая ногами, из пещеры выбежал полуголый мужчина. Обеими руками он прижимал к груди коробку. Прикрывая лицо ладонью одной руки, он пытался рассмотреть, что за свет перед ним, принял экспедицию за неведомых врагов.

   Мужчина упал на колени, издал вопль ужаса, закрылся руками. Потом, словно бы вспомнив что-то очень важное, он потянулся левой рукой к груди, правую, в которой сжимал коробку, повернул таким образом, чтобы определенная часть коробки оказалась развернута к нему лицом. Проделав какие-то манипуляции, мужчина стал судорожно вращать левую руку, но ничего не происходило.

   Увидев, в каком состоянии находится человек, несколько членов экспедиции попытались к нему подойти, но он закричал еще громче, бросился бежать к пещере. Его удалось схватить возле самого входа. Пробеги он еще немного и никто бы его не остановил - желание спускаться в пещеру отпало у всех без исключения путешественников.

   - Всё поменялось, всё поменялось! - кричал он на греческом языке.

   Что имел в виду мужчина, никто не понял, его с трудом успокоили, напоили теплой водой, после чего несчастный уснул.

   С первыми лучами солнца экспедиция собрала все свои вещи и двинулась в обратный путь. Они едва не заплутали в лесу, однако выбрались. У самой границы массива Тарквиний впервые увидел загадочных людей в длинных накидках, скрывавших фигуру и лицо. Но то, как передвигались таинственные существа, почему-то испугало Коллатина. Переваливаясь с одного бока на другой, неуклюже. Но в тоже время как-то приспособлено. Покачиваясь, выгибая колени под немыслимыми углами, словно бы ноги несчастным вывернули наизнанку в далеком детстве и они настолько привыкли к своему уродству, что не ощущали неудобства.

   Коллатин спешно покинул наблюдательный пункт, об увиденном спутникам рассказывать не стал, просто потребовал, чтобы все шли быстрее. Они выбрались из лесу, мужчина, спасшийся из пещер, находился при смерти. Тарквиний, знакомый с греческим, сидел у постели несчастного, когда тот заговорил.

   - Заклинаю, не возвращайтесь сюда, - сказал грек. - Шкатулка все меняет, меняет. В этом проклятом богами месте, ее власть становится абсолютной. Это ящик Пандоры, ящик, в котором Прометей спрятал все человеческие беды. Открыв его, я навлек проклятие на весь род людской.

   Дальше грек стал бредить, вспоминал имена людей и события. Разобраться в бессвязном потоке сознания Коллатин не смог, но кое-что понял. Шкатулку можно было открыть. И это приведет к грандиозным событиям. "Все меняет" - сказал грек. Значит, открыв шкатулку можно изменить если не все, то многое. Конечно, тогда Коллатин не воспринял слова беглеца всерьез, но по мере того, как он, Люций и другие члены экспедиции стали знакомиться со свойствами шкатулки, вера Тарквиния в правдивость слов грека росла.

   Коллатин тяжело вздохнул, он подошел к самой неприятной части истории - дележу обнаруженного сокровища, атакам горцев, напуганных возвращением экспидиции из лесу, считавшемуся вотчиной мертвых. До римлян никому не удавалось вернуться оттуда.

   В итоге все члены экспедиции либо погибли, либо пропали без вести. Шкатулка переходила из рук в руки, пока бесследно не исчезла.

   Как бы то ни было, в Рим вернулся один лишь Тарквиний. И с тех пор он не покидал пределов Италии. А шкатулка, какой путь проделала она? Скольких хозяев сменила, сколько жизней погубила?

   Тарквиний сидел и размышлял, что делать дальше. Механик, которого он расспрашивал о предназначении безделушки, сказал, что шкатулка по сути своей является ключом к другому, невероятно хитрому механизму. Что это за механизм, механик даже побоялся предположить.

   Коллатин не знал, что имел в виду обезумевший от страха беглец, он не знал, куда вставляется ключ в форме шкатулки и что он открывает. Однако он помнил истории, которые рассказывали горцы. Смельчаки из преданий, отправлявшиеся в страну мертвых, возвращались со своими давно умершими родственниками. Уж не при помощи ли загадочного механизма и шкатулки они воскрешали свою родню? А если так, то есть ли предел, который ограничивает возможности шкатулки или она действительно исполняет любые желания?

   Тарквиний отбросил сомнения. Он расскажет всё Терции, отправит ее на Балканы, и дочь спасет Рим, спасет Тарквиния. Что случится с Терцией после того, как она использует шкатулку, ее отца не волновало.

<p>

...</p>

   Терция не могла выбросить Ганнибала из головы. С ужасом она осознала, что влюбилась. И это была не мимолетная влюбленность девочки-подростка. Образ Ганнибала прочно засел у нее в голове.

   Прошлая любовь Коллатин - Рим - был недосягаем. Он не мог ответить ей взаимностью, был бесчувственен, горд и чванлив. Он был ничем. Теперь Терция увидела, что отец ее использовал ради восхождения на политический Олимп. Он воспитывал не дочь, он создавал инструмент, который позволит ему преумножить свою власть.

   Дочь сенатора не понимала, отчего образ Ганнибал в ее памяти обладал притягательной теплотой. Неужели она изменит Риму? Изменит отцу, который так много сделал для нее?