— Да, да, господин, — засуетился стражник, от волнения не зная, куда деть своё длинное копьё. — Сейчас, господин.

Второй часовой оказался гораздо сообразительнее и стремительно скрылся в воротах канцелярии вместе с оружием.

Не обращая внимания на охваченного паникой постового, проверяющие один за другим спустились на землю.

Когда фургон покинул слуга господина Фунадо со своей корзиной, послышались взволнованные голоса и приближавшийся топот.

Шагнув за ворота, Рокеро Нобуро увидел, как от здания со сквозной верандой к ним почти бегом приближается небольшая толпа во главе с пожилым, плотным мужчиной с седоватой бородкой в криво сидящей на голове квадратной шапочке учёного.

Заметив незваных гостей, он тут же перешёл на торопливый шаг. Его не успевшие вовремя затормозить спутники едва не врезались в спину предводителя, образовав секундный затор.

При виде столь забавного зрелища молодому человеку пришлось приложить значительные усилия, чтобы удержаться от насмешливо-снисходительной усмешки.

Остановившись в нескольких шагах от него, главарь встречающих торопливо поправил головной убор и, переведя дух, церемонно поклонился, прижимая ладони к пухлому животу.

— Здравствуйте, господин. Я начальник уезда Букасо-но-Хайдаро господин Бано Сабуро. Могу ли я узнать ваше благородное имя и причину, по которой вы оказали нам честь своим визитом?

Вежливо ответив на поклон, гость ещё раз продемонстрировал серебряную пайзу с изображением императорской цапли, после чего представился:

— Меня зовут Рокеро Нобуро, я служу чиновником по особым поручениям губернатора Хайдаро его превосходительства господина Хосино Нобуро. Это, — он указал на, выступившего из-за его спины, спутника, — чиновник Палаты налогов и податей господин Хэко Фунадо.

Визитёр и встречающие обменялись поклонами.

— А о цели нашего приезда, господин Сабуро, — продолжил молодой человек. — Нам лучше поговорить наедине.

— Понимаю, господин Набуро, — кивнул начальник уезда. — Тогда прошу вас пройти в мой кабинет.

Он сделал приглашающий жест.

Чиновники степенно поднялись на сквозную веранду. Услужливые стражники почтительно распахнули перед ними тонкие створки и замерли в почтительном поклоне.

Когда гости и хозяева вошли в небольшую комнату со стеллажами для документов, какой-то человек из свиты начальника уезда, обогнув заваленный бумагами стол, забежал вперёд их неспешной процессии и открыл дверь в противоположной стене.

— Прошу вас, господа, — проговорил Сабуро с радушной улыбкой.

Окинув взглядом небольшой кабинетик, младший брат губернатора всё же не стал занимать место хозяина, а прошёл к стоявшему неподалёку креслу с низенькой спинкой.

Наступила некоторая заминка, поскольку теперь в комнате оставались свободными только два табурета у стены.

Решив, что его собираются посадить на один из них, тем самым ещё более унизив в собственных глазах, посланец Палаты налогов и податей возмущённо засопел.

После короткого начальственного рыка и бурной суеты откуда-то появилось ещё одно почти такое же кресло, в которое и уместилась тощая задница господина Фунадо.

Когда хозяин кабинета наконец-то смог занять своё место за столом, а посторонние покинули комнату, чиновник по особым поручениям заявил:

— Для начала, господин Сабуро, предлагаю вам ознакомиться с письмом начальника Палаты налогов и податей.

Он вопросительно глянул на своего спутника.

Тот извлёк из кармана в широком рукаве плоскую лакированную коробочку, затем, приблизившись к столу, протянул торопливо поднявшемуся начальнику уезда.

С поклоном приняв послание, Бано Сабуро поинтересовался:

— Как драгоценное здоровье его превосходительства и господина Ходасо?

— Хвала Вечному небу, когда мы покидали Хайдаро, они оба чувствовали себя хорошо, — ответил Рокеро Нобуро.

Облегчённо кивнув, собеседник раскрыл шкатулку и извлёк оттуда сложенный лист бумаги.

Быстро пробежав взглядом по ровным строчкам каллиграфически выписанных букв, уездный глава мельком глянул на красный оттиск печати.

— Покорнейше подчиняясь мудрому распоряжению благородного господина Ходасо, осмелюсь смиренно заметить, что именно по земле нашего уезда прошла "стена мечей", волею государя остановившая смертоносную петсору. И, несмотря на усердный труд всех служащих управы, нам до сих пор ещё не удалось составить полный список понесённых потерь.

— Нам это известно, господин Сабуро, — успокоил его посланец Палаты налогов и податей. — Господин Ходасо приказал проверить прошлые года.

— Понимаю, господин Фунадо, — чуть поклонился хозяин кабинета.

— Кроме того я уполномочен проконтролировать составление реестров расписок военного ведомства, выданных в уезде Букасо, и составить уведомление о требуемых суммах для его превосходительства, — продолжил собеседник, и Рокеро Нобуро заметил, как при этих словах улыбка начальника уезда сделалась ещё любезнее.

— Всемерно готов содействовать вашей многотрудной деятельности, господин Фунадо, — поклонившись, заявил он и перевёл взгляд на молодого гостя.

— Полагаю, господин Сабуро, будет правильнее, если господин Фунадо как можно быстрее приступит к своим обязанностям, — многозначительно заявил тот.

Хотя лицо хозяина кабинета оставалось всё столь же услужливо-любезным, в его глазах мелькнула тень беспокойства.

Хлопнув в ладоши, он громко позвал:

— Эй, кто там?

В комнату тут же вошёл мужчина средних лет и, низко поклонившись, замер в ожидании распоряжений.

— Господин Ивасако! — торжественно объявил начальник уезда, поднимаясь со своего места. — Благородный господин Хэко Фунадо…

При этих словах он обменялся с представленным гостем короткими поклонами.

— Проведёт у нас проверку по поручению Палаты налогов и податей.

Секретарь или помощник господина Сабуро тут же отвесил чиновнику низкий поклон, а хозяин кабинета продолжил вещать:

— Почтительно проводите господина Фунадо в комнату писцов. Устройте его со всеми возможными удобствами, проследите, чтобы господин Фунадо ни в чём не испытывал недостатка. Предоставьте ему все документы, которые только потребуются.

— Слушаюсь, господин Сабуро, — отозвался собеседник.

Прекрасно понимая, что его просто выставляют перед началом серьёзного разговора, служащий Палаты налогов и податей тем не менее сохранил невозмутимо-вежливое выражение лица, с которым и отвесил поклон начальнику уезда.

Ответив тем же, тот грозно предупредил помощника:

— Надеюсь, господин Ивасако, господин Фунадо будет всем доволен?

— Приложу для этого все усилия, господин Сабуро, — заверил подчинённый, почтительно пропуская проверяющего вперёд и аккуратно прикрывая за собой дверь.

Проводив их взглядом, хозяин кабинета пристально посмотрел на второго гостя, но, прежде чем тот успел что-то сказать, поинтересовался:

— Моё любопытство непростительно, но всё же, господин Нобуро, не снизойдёте ли вы к моей нижайшей просьбе?

Собеседник величаво кивнул.

— Скажите, не приходитесь ли вы родственником нашему мудрому губернатору — его превосходительству господину Хосино Нобуро?

— Я его младший брат от наложницы, господин Сабуро, — гордо ответил молодой человек.

Не по годам резво вскочив на ноги, начальник уезда низко поклонился, прижимая ладони к животу.

— Благодарю за честь, господин Нобуро! Хвала Вечному небу за то, что боги подарили мне встречу со столь достойным дворянином!

— Для меня тоже честь встретиться с вами, господин Сабуро, — неторопливо поднявшись, поклонился в ответ визитёр.

— Чем же я привлёк внимание столь знатной особы? — вкрадчиво спросил хозяин кабинета, терпеливо дождавшись, когда собеседник усядется в кресло, и только после этого занимая своё место.

— Это правда, что вы собираетесь кого-то удочерять? — вопросом на вопрос ответил молодой человек.

— Да, господин Нобуро, — с плохо скрытой растерянностью пробормотал чиновник, пояснив: — То есть хотя официальная церемония ещё не прошла, но эта девушка уже считается моей приёмной дочерью… А в чём дело?