Платина уже знала, что аборигены считают данное растение средством чуть ли не от всех болезней и ценят его на вес золота.
Предпоследним подарком барона оказались шесть камней величиной с кулак или чуть больше. Путешественница между мирами чувствовала, что и гости, и хозяева замка находятся под впечатлением от этих булыжников, а вот она не видела в них ничего особенного.
Желая прояснить ситуацию, она легонько ткнула в бок родную дочь начальника уезда. Та поняла её правильно, негромко буркнув:
— Хайданская яшма. Очень редкая и дорогая. Из такой вырезана печать самого Сына неба.
"А Хваро и в самом деле очень богат, раз дарит такие подарки, — хмыкнула про себя девушка. — Уж голодать его наложница точно не будет".
В последней шкатулке находились четыре золотые диадемы. Одна побольше и три поменьше.
Пока жених лично демонстрировал хозяевам замка и их гостям наиболее ценные подарки, его люди сняли с повозок циновки, обнажив разнообразные ящики и тюки.
После чего последовала передача чуть менее ценных даров. Барон просто называл их, а его слуги передавали слугам рыцаря.
Чего тут только не было! Рулоны ткани разнообразных видов и расцветок, чай, целебные травы, благовония, фарфоровая посуда, вино.
Платиной быстро надоело слушать бесконечное перечисление разнообразного добра, вручаемого Хваро родителям своей будущей супруги. Однако, прочие гости, кажется, получали от подобной демонстрации богатства барона большое удовольствие. Не даром аборигены считали данную процедуру одной из главных на свадьбе.
"А будет ещё передача приданого, — усмехнулась про себя Платина. — Но это уже в доме жениха".
Но вот наконец подарки закончились. Рыцарь пригласил молодого человека в башню выпить чаю, а гости, возбуждённо переговариваясь, вернулись в парк.
Судя по доносившимся из-за стены кустов звукам, успевшие проголодаться мужчины сразу же уселись за накрытые столы, а вот женщины разбежались по комнатам и закуткам, чтобы переодеться к торжественному обеду, за которым должны последовать танцы.
Услышав об этом, Ия едва не споткнулась на ровном месте. Настолько в её сознании сие действо не вязалось с местными порядками. Тем не менее она и на этот раз удержалась от вопросов, рассудив, что скоро сама всё узнает.
По совету супруги приёмного папаши девушка приберегла на вторую половину дня самое новое платье.
Азумо Сабуро и её дочь также поменяли наряды, подправили макияж, а женщина ещё и добавила драгоценностей. Кроме того, она приказала достать из сундука подарки хозяйке замка.
Со стороны "мужской" половины парка уже слышались тосты и торжественные возгласы, а гостьи ещё только подтягивались, поражая пышностью нарядов, изысканностью причёсок и блеском драгоценностей.
Наконец со стороны башни показались хозяева башни, их дочери и барон.
Рыцарь с женихом проследовали к мужчинам, а его супруга с девушками — к женщинам.
Те споро расселись. Сопровождавшие дам служанки выстроились в нескольких шагах, держа в руках коробочки или свёртки, аккуратно перевязанные алыми лентами с пышными бантами.
Госпожа Канако произнесла прочувственную речь о том, что любимая дочь её благородного мужа завтра покидает родительский дом, начиная самостоятельную жизнь, и предложила выпить за то, чтобы та сложилась благополучно.
Гостьи дружно поддержали. Потом каждая из дам выступила с напутственными словами, не отличавшимися особой оригинальностью. Желали скорейшего рождения сына, богатства, почёта и процветания.
Что характерно, ничего, вроде классического "совет да любовь", даже не упоминалось.
"Другая культура", — усмехнулась про себя путешественница между мирами, меланхолически пережёвывая кусочек солёной рыбки.
Далее невеста благодарила хозяйку замка за заботу и наставления, вручив большой шёлковый кошель, искусно расшитый цветами и бабочками.
Госпожа Канако гордо продемонстрировала его собравшимся, и те, не жалея слов, расхваливали красоту вышивки.
Платина вновь ощутила болезненный укол ревности, понимая, что ей самой никогда не сравниться в рукоделии с будущей супругой Хваро.
Торжество шло своим, веками отработанным порядком. Вслед за невестой подарки хозяйке замка дарили гостьи.
Каждая из дам произносила короткую речь, расхваливая супруга — рыцаря Канако и его дочь. После чего делала знак своим служанкам, они передавали местным коллегам те самые свёртки или ящички, которые складывали на специально поставленный столик.
"Как на празднике фонарей", — машинально отметила Ия.
Поскольку на пиру пользовались маленькими рюмочками, да и вино не отличалось особой крепостью, она почти не чувствовала опьянения. Чего явно нельзя было сказать о других женщинах.
По мере вручения подарков и произнесения тостов разговоры становились всё громче, чаще слышался смех.
Как принято на подобных мероприятиях, столики стояли в два ряда напротив друг друга. Искоса поглядывая на раскрасневшиеся лица девиц и молодых дам, Платина подумала, что теперь не хватает только танцев, и тут же охнула про себя: "А меня-то им никто не учил!"
Она старательно напрягла память, но так и не вспомнила, чтобы монашка, госпожа Андо, супруга приёмного папаши или его наложницы хотя бы упоминали о танцах.
Теряясь в догадках, Ия заметила, как к хозяйке замка подошёл слуга и что-то прошептал ей на ухо.
К этому времени все подарки вручили, кто хотел уже высказался, и женщины оживлённо переговаривались, лениво ковыряясь вилками в мисках с деликатесами.
Когда слуга ушёл, госпожа Канако встала и обратилась к враз притихшим гостьям:
— Благородные дамы, если у кого-то из вас есть желание — можете проводить дочерей потанцевать.
Девушки возбуждённо загомонили. Кто-то, не удержавшись, даже хлопнул в ладоши.
— Мама, пойдём! — расслышала Платина возбуждённый шёпот Иоро.
Супруга начальника уезда досадливо поморщилась и с видимой неохотой стала выбираться из-за стола. Прочие дамы тоже вели себя так, словно делали своим дочерям величайшее одолжение.
На той самой площадке, где утром выступали артисты, уже стояла цепочка молодых дворян, а возле дверей башни на расстеленных циновках расположились знакомые музыканты.
Перед тем как занять место напротив кого-то из кавалеров, некоторые девицы советовались с матерями, в результате чего преимущество выбора оказалось у самых смелых.
Придирчиво оглядев юношей, Ия убедилась, что жениха среди них нет. Не заметила она его и среди немногочисленных зрителей. Невеста также отсутствовала.
"Может, они где-то встречаются? — с тревогой подумала девушка, тут же возразив себе: — Так им вроде бы нельзя видеться наедине до бракосочетания? А может, у них тайное свидание? Неужели Хваро в неё всё-таки влюбился? Вот же-ж! Этак, чего доброго, он и обо мне забудет, несмотря на все обещания?"
Её мысли прервали музыканты, заигравшие медленную, тягучую мелодию, совсем не похожую на ту, под которую лихо отплясывали танцовщицы в "Гнезде соловья на ветках сливы".
Почтительно поклонившись, юноши и девушки вышли на середину поросшей молодой травкой площадки, остановившись примерно в метре друг от друга. Затем последовал полупоклон, поворот корпуса влево, вправо с прижатыми к бокам руками. Исполнив сие незатейливое па, танцоры делали два шага вперёд, и всё повторялось.
При этом молодые люди не только не касались друг друга и кончиком пальца, но даже не имели возможности обменяться парой слов.
"Теперь понятно, почему меня никто ничему не учил, — усмехнулась про себя Платина. — Это проще медляка на школьной дискотеке. Там, по крайней мере, нужно следить, чтобы не наступить на ноги партнёру".
Несмотря на столь добродетельный стиль исполнения, лица танцоров светились улыбками, щёчки девушек раскраснелись, опущенные долу глазки время от времени лукаво "постреливали" на юношей.
