Однако мужчина заговорил о другом.

— Вы вчера очень хорошо показали себя, Ио-ли. Я доволен вашими успехами в обучении. Вот теперь вы ведёте себя именно так, как подобает девушке из благородной семьи.

— Это всё мудрые наставления госпожи Андо, — помня о правилах хорошего тона, пробормотала та, скромно потупив взор.

— Они бы ничего не стоили без вашего усердия, — благожелательно усмехнулся собеседник.

Ия попыталась изобразить ещё большее смущение.

— Старшая госпожа сказала, что вы желаете продолжить обучение у госпожи Андо, — неожиданно заявил хозяин дома.

"Я вроде ничего такого не говорила", — мысленно возразила Платина, но вслух возражать не стала. Кажется, главная жена папаши пока не хочет её здесь видеть.

"А уж как меня нахваливала, — с горечью подумала девушка, вспомнив вчерашний разговор с Амадо Сабуро. — Я даже в самом деле поверила, что не врёт".

— Я полагаю, это будет для вас полезно, — продолжал разглагольствовать мужчина. — Да, вы умеете себя вести, но всё ещё не знаете многого из того, что нужно знать благородной девушке вашего положения.

— Я буду очень внимательно слушать и исполнять все наставления госпожи Андо, — клятвенно пообещала Платина.

Ей было очень любопытно узнать, выяснил ли приёмный папаша истинную цель появления в городе младшего брата губернатора? Но она, естественно, и не подумала лезть со столь неприемлемым для благородной девушки вопросом к начальнику уезда.

— Перед праздником фонарей я проведу церемонию вашего приёма в семью, — торжественно объявил тот, поднимаясь. — После этого у нас будет возможность поговорить более обстоятельно. Мне хочется побольше узнать о вашем мире, Ио-ли.

— С удовольствием расскажу всё, что знаю, господин, — девушка тоже встала и поклонилась.

Узнав, что старшая госпожа, мягко говоря, не совсем точно передала мужу содержание их разговоров, Платина вдруг начала опасаться, что и к другим словам хозяйки дома тоже следует относиться с недоверием, поэтому решила уточнить:

— Простите, господин, — обратилась она к шагнувшему к двери мужчине, — но, что мне сказать госпоже Андо, если она вдруг спросит, зачем меня так срочно вызвали?

— Вы хотите знать: говорить ли ей о глупой жалобе и чиновнике по особым поручениям? — усмехнувшись, уточнил начальник уезда, задумчиво оглаживая аккуратно подстриженную бородку.

— Да, господин, — подтвердила собеседница.

— Ученик не должен обманывать своего наставника, — после короткого молчания торжественно объявил хозяин дома, добавив уже почти нормальным тоном: — Расскажите. Всё равно она скоро сама всё узнает. В нашей канцелярии невозможно ничего сохранить в тайне.

"Вот же-ж! — мысленно выругалась девушка. — А твоя главная жена велела помалкивать. И кого слушать?"

Видя, что мужчина почти дошёл до двери, она отложила на время решение данной дилеммы и, вспомнив разговор со служанкой по пути сюда, заговорила вновь:

— Ещё раз извините, господин…

— Что вас ещё интересует, Ио-ли? — обернувшись, спросил тот без малейшего раздражения.

— Это правда, что я должна знать имена всех наших родственников?

— У нас их очень много, Ио-ли, — усмехнулся начальник уезда. — Даже мне порой долго приходится вспоминать, кто кому кем приходится? Но имена наиболее близких и уважаемых вам придётся выучить. Но этим вы займётесь, когда окончательно вернётесь домой. Это всё?

— Да, господин, — поклонилась Платина.

Ей очень не хотелось ссориться со старшей госпожой, но игнорирование прямого распоряжения главы семейства здесь чревато серьёзными неприятностями.

Всю дорогу до усадьбы наставницы девушка размышляла над этой проблемой. А в виду знакомых ворот, не выдержав, остановилась и, приказав тащившему корзину слуге отойти подальше, обратилась за помощью к многоопытной Угаре.

Выслушав сбивчивый рассказ подопечной о её затруднениях, служанка наставительно заявила, придерживая узел со своими вещами:

— Господин у нас самый главный, и даже старшая госпожа должна его слушаться, значит, вам надо поступить так, как приказал он.

Рассуждения собеседницы показались Платиной логичными и вполне соответствующими местным понятиям. К тому же она знала, что Угара обязательно доложит об этом разговоре самой госпоже Азумо Сабуро, и надеялась не вызвать её раздражения по столь пустяковому поводу.

Когда через день служанка принесла из дома начальника уезда ещё одну коробочку сластей, Ия окончательно убедилась в том, что сумела не испортить отношения с главной женой своего приёмного папаши.

Девушка криво усмехнулась, вспомнив своё глупое беспокойство, но тут же вернулась к действительности, заметив, что уже почти дошла до павильона.

Вытащив из кармашка в рукаве камешек, она быстро сдёрнула с него бумажку, а когда стала разуваться, незаметно бросила его под веранду.

Выпрямившись, Платина увидела спешившую к ней Угару.

— Простите, госпожа, служанку нерасторопную.

— За что? — искренне удивилась та. — Я сама только что пришла. Так что ты вовремя.

В павильоне она уселась за столик с уже разложенными письменными принадлежностями. С недавних пор Платина стала готовить бумагу и тушь заранее.

Угара раскрыла книгу на заложенном месте, солидно откашлялась и начала монотонным голосом диктовать текст "Наставления благородным женщинам империи Сына неба" Есионо Тонго.

Едва служанка начала запинаться, девушка тут же объявила перерыв, давая ей возможность отдохнуть, а сама, прихватив последний исписанный лист и накинув плащ, отправилась бродить по садику.

"Моя весенняя заря, — с замиранием сердца беззвучно шевелила губами Ия, жадно пожирая глазами ровные строчки каллиграфически выведенных на мятой бумаге букв. — Наконец-то настал тот день, когда я вновь могу излить вам свои чувства. Наша разлука чёрным камнем лежит на моей душе, сдавливая сердце. Лишь воспоминания о нашей прошлой встрече и надежда на новую даёт мне силы жить дальше".

Почувствовав, как лицо помимо воли расплывается счастливой улыбкой, девушка прикусила нижнюю губу, продолжая вчитываться в текст.

"К моему глубокому сожалению, Вечное небо не одарило меня талантом слагать стихи, достойные вашего совершенства. Но всё же, не в силах сдерживать себя, я предлагаю на ваш суд это жалкое творение:

Не радует лотос увядший —

В нём осени знак примечаю.

В раздумье

Одежды снимаю,

Ночь в лодке

Один я встречаю.

Свет лунный над западной башней

И туч поредевшая стая.

Письмо мне

Не гусь ли доставит? —

Кричит он,

В ночи пролетая.

Цветы, облетевшие с веток,

Уносит куда-то волною.

Пускай развело нас

Судьбою,

Но в мыслях

Я вместе с тобою.

Тоска на мгновенье хотя бы

Оставить меня не желает.

С бровей прогоню её —

Злая,

Шипы свои

В сердце вонзает."

Погрузившись в чтение, Платина запнулась за чуть выступавший над дорожкой камень и едва не упала, с трудом сохранив равновесие, а когда выпрямилась, буквально "наткнулась" на пристальный взгляд стоявшей возле дома наставницы.

"Вот же-ж! — мысленно выругалась Ия, кланяясь и торопливо комкая письмо. — Чуть не попалась. И куда её понесло? В уборную, что ли?"

Однако хозяйка дома уже миновала поворот дорожки, ведущий к туалету, и теперь явно направлялась к гостье.

Поправив край накидки, девушка незаметно спрятала скомканную бумажку с письмом Хваро в карман.

— Что вы так увлечённо читаете, госпожа Сабуро? — с лёгкой улыбкой поинтересовалась старушка.

— "Наставления благородным женщинам", госпожа Андо, — объяснила Платина, лихорадочно пытаясь придумать сколько-нибудь правдоподобное объяснение своей странной заинтересованностью творением покойной императрицы. — Вот эта мысль мне особенно нравится. Сколько раз читаю, столько не перестаю удивляться мудростью этой великой женщины.