© Попов Ю.П., 2022

В нашей переживавшей в двадцатом веке бурные преобразования стране странным образом в течение всего того периода продержалась земледельческая теория экономики, хотя живем мы не при свечах, сделанных из пчелиного воска, передвигаемся не на лошадях, выращенных, крестьянином, суда бегают по морям вовсе не под парусами. Каждый дом буквально набит до отказа всякого рода техникой. С начала двадцатого века для экономической науки стало окончательно ясно: оплачивать индустриальную продукцию можно только голодом своего народа. Благополучной может быть только индустриальная страна, которая, если и покупает чужие машины, то только на доходы от продажи своей индустриальной продукции. Этим одновременно определено, что любая своя техника означает рост престижа и дохода, любая чужая – дорога вниз. С началом советского времени сознательно выдвигается лозунг «Превратим страну из аграрной в индустриально-аграрную!» Это означало – сначала превратиться в страну индустриальную, то есть начать ввозить продовольствие в обмен на машины (достигнуто в хрущевское время), а затем довести и сельское хозяйство до уровня самообеспечения и вывозить продовольстви только для обмена на производимое другими. Индустриально-аграрная страна в международной торговле ориентируется на равновесие: сколько ввез низкорентабельной продукции, столько и вывез.

Между тем у нас ориентация на земледелие сохранялась не только в досоветское время, но и в последующем белая эмиграция продолжала бубнить про вывоз зерна как про благополучие. И у нашего советского обывателя избавление от вывоза зерна оценивалось только и исключительно как провал. Причем сюда относилось даже большинство интеллигенции, так что безмозглый ельциновский курс «Россия обязательно возродится» сопровождался потоком книг, статей и просто трепатни в средствах массовой информации.

Нынешним поколениям небесполезно было бы знать, что открытие ддороги в космос только поначалу вызвало у нас эйфорию ликования и восторгов, но потом наша публика поостыла и даже начала недовольно бурчать. Все такие достижения науки выглядели и выглядят в глазах обывателя пустопорожней тратой средств. Вот как передает такие настроения участница женской команды космонавтов В. Пономарева [8]. Ей, хотя так и не довелось подняться на орбиту, довелось столкнуться в магазине с публикой, обнаружившей, кто находится среди них.

«Толпа в магазине довольно громко роптала», – передает автор книги «Женское лицо космоса» и далее перечисляет возгласы. “Поболтаются сутки-двое на орбите, а потом подавай им все на блюдечке!” “Чем они заслужили?”. «Мужчина интеллигентного вида вполголоса сказал без злобы:

“Стригут купоны”». «Это потрясло меня, – обескураженно заканчивает она, – больше всего».

Злобные реплики «Зачем мы спутники запускаем?» можно было услышать и в любой досужей трепатне, и в «умственных» разглагольствованиях насчет благополучия общественных порядков. Во всем этом все еще проступало старинное представление о земледельческом происхождении всякого богатства, хотя на деле ключевая роль в этом уже давным-давно перешла к индустрии, а вместе с ней и к науке.

И тогда уже выход на орбиту первого искусственного спутника Земли вызвал всепланетное ликование и тем самым сотворил небывало эффективную рекламу отечественной промышленности. Таким путем, экономическую отдачу тот успех дал буквально в первые же дни. К нам, допускаемым до того на иностранные рынки только с сырьем и зерном, теперь посыпались заказы на поставки разнообразной техники и на строительство промышленных предприятий. Самый яркий из таких примеров – индийский металлургический комбинат в городе Бхилаи. На тот заказ зарились многие. Американцы предложили кредит с рассрочкой на тридцать лет из расчета, если не ошибаюсь, одиннадцать с половиной процента годовых. Москва предложила на два процента меньше, но с рассрочкой на пятьдесят лет и перехватила заказ. Это был триумф. Отсталая аграрная страна сделала еще один решительный шаг к превращению в индустриального гигангта.

Телевидение, навигация, связь. Но самый великий в экономическом смысле вклад космонавтика принеслла в радиосвязь, расширив ее возможности прямо-таки беспредельно. Прежде всего телевидение. Оно действовало только на расстояние прямой видимости, потому что ультракороткие волны, на которых оно работает, распространяются прямолинейно, как и солнечный луч. На этих волнах можно связаться с Луной и Марсом, но не свяжешься с местом за горизонтом. Вся радиотехника до спутников работала на коротковолновом диапазоне. Эти волны огибают земную поверхность, хотя и угасают на расстоянии. Но вот в околоземном пространстве повисли ретрансляторы и теперь можно смотреть и футбольный матч в Бразилии, и олимпийские игры в Токио. Такой же распространенной на всю планету стала и телефонная связь. Радары тоже расширили свое действие далеко за пределы прямой видимости и стали указывать пути всем самолетам и пароходам, где бы они не находились.

Еще более безгранично расширилась емкость радиосетей. Для распространения каких бы то ни было радиосигналов на большие расстояния их надо модулировать на высокие частоты, а для этого выделять на всем диапазоне частотные полоски, называемые радиоканалами. Для телефонного сообщения хватит 500 герц, для радиопередачи много больше, а уж у телевидения полоса настолько широкая, что нечего было и думать создавать его на коротких волнах. На ультракоротком же диапазоне одних только телеканалов можно создать несметное число. Ну а что касается каналов телефонных, то их может быть в несколько раз больше, чем людей на всей Земле. Спутник сделал радиосообщение всепланетным как по расстоянию, так и по охвату клиентов – ныне всякий землянин в принципе может поговорить с каждым. И компьютер без освоения такого диапазона остался бы всего лишь усложненнымм арифмометром.

Еще более короткие волны, на которых работают радары, и диапазон которых именуют сверхвысокими частотами, тоже не улетают теперь в безграничные просторы, успев передать полезную информацию только до горизонта. Такая всеохватность, само собой, означает и астрономические доходы, ведь тут предоставляемые населению услуги, которыми каждый землянин пользуется ежедневно и даже чаще, чем ложкой. Но только работу ложкой обеспечивают миллиард крестьян, в то время как интернетные, телевизионные и прочие системы создает, поддерживает и взимает плату со всего многомиллиардного населения планеты какая-нибудь сотня тысяч работников высокой квалификации. Рентабельность прямо-таки фантастическая.

Но это результат видимый сейчас. Однако его препохабное величество обыватель хорошо понимает только работу кувалдой и мотыгой. Умственная работа для него – пустопорожнее прозябание. И потому идет, бывало, какой-нибудь из таких смотреть футбольный матч из Южной Америки и калякает с друзьями на тему: «окому это занадобилось запускать спутники?» Хорошо помню, как при первом сообщении о высадке американцев на Луне оказавшийся рядом старикашка среагировал злобным шипением: «Они думали, она золотая». А в печатном виде такое недовольство высказал в статье «Жить не по лжи» куда как отважный хулитель наших достижений Солженицын: «Ненужное космическое хвастовство при разорении и бедности дома». Во времена того «разорения» при самых высоких в мире темпах жилищного строительства квартиры раздаются задаром.

Ныне бывшее безжизненным околоземное пространство заполнилось потоками информации, потоками жизни. Придет время и Луна, эта «небесная лампада», вдохновительница поэтов и влюбленных, станет таким же работающим спутником нашей планеты, как и спутники искусственные, станет органической составляющей всего околоземного жизненного пространства.