– Нам нужен секретарь, – вздохнул Релонен поздно вечером, когда все письма были открыты и прочитаны.
– Да кто ж нам посреди лета отдаст своего секретаря, – проворчал полковник Кемпайнен.
– Релонену пришло в голову, что опытный секретарь может обнаружиться среди потенциальных самоубийц. Наверняка найдутся люди, готовые помочь.
Принялись изучать базу данных. Естественно, искали прежде всего среди живущих поближе. Начали со стопки писем из Хяме. Релонен прочитал пятнадцать штук, полковник – двадцать. Деревенских жителей из Хаухолы, Сюсмя и их окрестностей решили в расчет не брать – крестьяне не годятся для секретарской работы. Откопали трех учителей начальных классов, старую деву из Форссы. В Хумппиле нашли профессиональную секретаршу на пенсии, Кука-Марию Оваскайнен из Кемеры. Следующей попалась проректор местного училища Хелена Пуусари из Тоялы, тридцати пяти лет, она преподавала основы деловой переписки. Обе женщины разочаровались в жизни и всерьез подумывали о самоубийстве. К тому же они доверительно оставили свои адреса и телефоны. Было уже поздно, но дело не терпело отлагательств, поэтому мужчины решили немедленно связаться с обеими дамами. Сначала позвонили в Хумппилу, но им никто не ответил.
– Наверное, уже успела наложить на себя руки, – предположил Релонен.
В Тояле проректора Пуусари тоже не оказалось на месте, но автоответчик предложил оставить сообщение. Полковник Кемпайнен коротко представился, извинился, что пришлось звонить в столь позднее время, ведь дело шло к полуночи, коротко изложил суть проблемы и добавил, что они с товарищем хотели бы с ней встретиться. Кемпайнен и Релонен вознамерились немедленно отправиться в Тоялу. Они уже порядочно выпили и понимали, что садиться за руль в таком состоянии опасно, но решили, что ничего хуже, чем в подпитии разбиться насмерть, им не грозит. Так что в путь! Полковник вел машину, Релонен перечитывал вслух письмо проректора Пуусари:
– Жизнь моя дошла до высшей своей точки. Рассудок мой в опасности. Детство мое было безоблачным, характер веселый, оптимистичный, но за последние годы здесь, в Тояле, я очень изменилась. Моя самооценка раздавлена. Обо мне в этом маленьком городке ходят всякие сплетни. С мужем я развелась десять лет назад. Здесь, в Тояле, это тоже обычное явление. Но после развода я больше не хотела или не могла вступать в отношения с мужчинами, особенно в постоянные. Может, у меня паранойя, но мне уже несколько лет кажется, что за мной постоянно следят и все записывают. Я чувствую себя пленницей местного сообщества. Даже воспитательная работа, которая казалась мне когда-то такой интересной, опротивела. Я стала настоящей отшельницей. Не могу ни с кем разговаривать, никому не доверяю, и, по-моему, не без причины. Меня считают очень чувствительной натурой. Может, отчасти это так и есть. Вообще я человек прямой и не отказываю никому в дружбе. Но постепенно я поняла, что люди не отвечают мне тем же, и не только здесь, в Тояле, но и в целом мире. Я больше не выдержу. Хочу просто заснуть и не просыпаться. Надеюсь, что к моему признанию вы отнесетесь с пониманием. Если о нем узнают, это только усугубит мое положение. Я уже не вижу другого выхода, кроме как наложить на себя руки.
В полной тишине они ехали по дороге Хяме. Спустя какое-то время Релонен сообразил, что они доберутся до места глубокой ночью, неплохо было бы извиниться за беспокойство и подарить проректору Пуусари, ну, скажем, букет цветов. Полковник с ним согласился, но выразил сомнение, что в это время суток где-то можно купить цветы: магазины-то уже закрыты. Релонен на секунду задумался и предложил нарвать у дороги полевых – самый разгар цветения, а заодно можно и нужду справить. Выбрав подходящее место, он попросил полковника остановить машину. Релонен исчез в темном лесу. Полковник, покуривая, ждал у машины. Это собирание цветов начинало его раздражать. Он крикнул Релонену, чтобы тот возвращался. Пьяный голос откуда-то из леса ответил, что нашел цветы. По крайней мере, свежие листья точно. Полковнику показалось, что Релонен идет к дороге, и он медленно поехал вперед. Через полкилометра полковник увидел на темном асфальте Релонена. В одной руке у него был букет кипрея и других полевых цветов, в другой – самодельная клетка из проволоки. Полковник остановил машину и увидел, что в клетке кто-то сидит и шипит. Енот. Релонен был страшно горд. Он рассказал, как долго ходил, собирая цветы, и вдруг наткнулся на капкан. Он жутко испугался, когда зверек начал орать. Вот он, настоящий живой енот. Его ведь можно подарить проректору Пуусари, правда? Полковник считал, что дикий зверь – не самый подходящий подарок для незнакомой женщины, думающей о самоубийстве. Он попросил Релонена отнести зверька вместе с клеткой туда, где взял. Разочарованный, Релонен скрылся в лесу, а вернувшись, объявил, что не смог найти место, где подобрал зверька. Тогда полковник предложил приятелю оставить клетку где-нибудь в лесу, но тот не согласился. Что, если лесник, поставивший капкан, не найдет зверька в другом месте? Енот в клетке умрет от голода и жажды. Полковнику пришлось признать, что енота нельзя оставлять где попало. Выпустить зверька Релонен отказался. Вдруг он бешеный? В любом случае он представляет угрозу для птичьих гнезд и мелких грызунов. Он положил клетку в багажник, а сам с цветами в руках сел на переднее сиденье рядом с полковником. Настроение у полковника испортилось: друг был пьян и неадекватен. До Тоялы они ехали молча. В три часа ночи, в центре Тоялы, на третьем этаже четырехэтажного кирпичного дома, Релонен и полковник Кемпайнен позвонили в дверь проректора Пуусари. Релонен держал клетку с енотом и увядшие лесные цветы. Дверь отворилась, их пригласили войти. Хелена Пуусари оказалась крупной рыжеволосой дамой в очках. У нее было решительное лицо, но выглядела она уставшей. Походка стремительная, но при этом женственная. На ней был прогулочный костюм и туфли на высоком каблуке. Она была озадачена. Подумать только: такую милую женщину в этом городке почти довели до самоубийства. Проректор Пуусари попросила оставить клетку в прихожей. Она подала гостям кофе с бутербродами и предложила по рюмочке ликера. Поговорили о деле. Госпожа Пуусари, оказывается, боялась, что за объявлением в газете стоят какие-нибудь аферисты, но все-таки решила рискнуть. Теперь же, когда она познакомилась с авторами объявления, то есть с Релоненом и Кемпайненом, ей стало казаться, будто их свело само провидение, ведь беда-то у них общая. Еноту она не очень удивилась. Она бы тоже не оставила зверька умирать в лесу.
– Я в людях разбираюсь, у меня есть опыт. Вы хорошие люди, в этом я уверена, – заметила госпожа Пуусари, ставя цветы в вазу.
Полковник Кемпайнен рассказал ей, что на объявление пришло более шестисот откликов. Обработать их двум мужчинам не под силу, тем более что они никогда раньше этим не занимались. Релонен – прогоревший владелец прачечной, а он сам – полковник в отставке. Друзья предложили госпоже Пуусари помочь им в подготовке и рассылке ответов на письма. Проректор Пуусари сразу же согласилась. Они допили ликер, взяли енота и пошли к машине. Обратно в Хумалаярви возвращались через Ламми. Было раннее утро, по земле стелился легкий туман. Релонен спал. Когда Кемпайнен миновал церковь, госпожа Пуусари попросила его остановиться. Выйдя из машины, Хелена направилась к кладбищу. Она бродила среди могил, окутанных туманом, долго стояла около старых надгробий и смотрела в небо. Потом вернулась к машине.
– Я интересуюсь кладбищами, – объяснила она полковнику. – Они успокаивают.
Вскоре добрались до дома Релонена. Тут он и сам проснулся, открыл багажник, чтобы выпустить енота. Но зверек исчез, причем вместе с клеткой. Релонен встревожился, не забыл ли он ее в Тояле. Полковник успокоил его, сказав, что оставил клетку с енотом на пороге церквушки в Ламми. Там его утром найдут. Судьба зверька теперь в руках Всевышнего, если, конечно, священник первым его найдет. Когда проректор Пуусари увидела груду писем, она выпалила:
