А еще, словно прозрев, я вдруг понимаю, сколько не упирайся, бесмысленно.

— Я поеду, но у меня есть условия. — слышу свой голос и не верю своим ушам.

— Первое. Я буду жить в отдельной комнате и ты без стука не сможешь ко мне входить.

— Второе. Я не оставлю учёбу.

— И третье. Я не собираюсь всю жизнь сидеть в золотой клетке и жить за твой счёт. Ты можешь обеспечивать ребёнка, но себя я буду обеспечивать сама.

Глава 37

За эту неделю Саша просто засыпал меня подарками, а цветы теперь были исключительно из золота и драгоценных камней. Дернул же меня черт ляпнуть про эту аллергию. Единственное послабление, теперь он не вручал мне их лично, а оставлял под дверью.

Если бы я только знала, добавила бы в наш уговор пункт, на запрет разного рода презентов моей персоне. Хотя я уверена он бы и тут выкрутил все в свою пользу.

Так же как и с остальными позициями.

Например на мое первое условие. " Проживание в отдельной комнате", он выставил свое.

Совместные завтраки, обеды и ужины обусловлив это заботой о моем питании.

На мое второе условие "продолжить обучение". Саша согласился с малюсенькой ремарочкой, что он лично, будет меня туда отвозить. Опять же, ссылаясь на заботу и меры безопасности.

Ну раз я все-таки переехала в этот дом, то и на мое третье условие, "что я буду работать", он тоже ответил согласием.

Только работать я буду, исключительно на себя. Но об этом я узнала уже позже, за первым совместным завтраком.

Теперь, когда я его жена, на меня записано все его легально оформленное имущество, которое, как при разводе, так и в случае моего вдовства остается за мной.

А свадебным подарком от Саши, стала частная школа детского творчества и брошенная фраза — "Хочешь учить детишек танцевать, учи."

Сказать, что я нахожусь в шоке, ничего не сказать. Саша умеет произвести "впечатление". Я знала что он не нормальный. А теперь боюсь даже думать, до какой степени.

Конечно, когда нас разведут я все перепишу обратно на него. Я знаю с каким трудом это все ему досталось. Он ведь не из числа тех, кто родился с золотой ложкой во рту. Да и мне, никчему это все.

А ещё он не дает мне прохода, не знаю как мне пока удается с этим справляться, а главное, не знаю на сколько меня еще хватит.

Сегодня мы договорились встретится с девочками и я с утра ломаю голову, как мне сказать об этом Саше.

И вот набравшись смелости, решительно выхожу из своей комнаты, и иду к нему в кабинет.

В кабинете я его не нашла и тогда отправилась в его спальню, но никак не решалась постучать.

Спустя пару минут и поборов внутренних демонов, все же решилась.

— Открыто. — отозвался бархатистый мужской голос.

В нерешительности толкнула дверь и трусливо переступила порог.

Со стороны ванной комнаты слышался шум, но я стояла и ждала пока он появится.

Наконец-то Саша вышел.

И я задохнулась.

Непреодолимое желание выскочить из комнаты граничело с другим желанием, немение острым, которое приковало меня на месте и я просто не могла сделать ни одного движения.

Так бывает, когда вы видите опасного хищника, а он настолько прекрасен, что желание смотреть на него превышает ваш страх.

Сашино обнаженное тело прикрытое лишь полотенцем на бедрах, всегда, действовало на меня диструктивно.

С его темного, короткого ежика волос стекала вода и капли перекатываясь скользили по стальной мощной груди, по идиальному брюшному пресу с рельефными мышцами, и исчезали за краем полотенца.

Он знал какое впечатление каждый раз на меня производит его обнаженный торс и искренне наслаждался моей реакцией.

Живой соблазн, порочный и прекрасный. Бог или дьявол, вот он грех во плоти.

Судорожно сглотнула скопившиеся во рту слюни.

— Все расмотрела или может снять полотенце?

От звука его голоса я вздрогнула и не сразу, но вспомнила о цели моего нахождения в логове зверя. Правда почувствовав его руки на своем горле и услышав его хриплое дыхание опалившее мое лицо, снова забыла.

— Я совсем не возражаю, если ты прикоснешся ко мне.

— Ну же девочка. Не бойся. — обхватил пальцами мое запястье и стал вести моей ладонью по своей горячей груди. А я как завороженная не могла оторвать взгляд.

— Тебе все еще нравится на меня смотреть? — спросил склонившись к моему уху. И не дожидаясь ответа прижал меня к стене. Коснуля своей щекой моей щеки, а его руки уперлись о стену по обе стороны от моей головы. И сшумом потянул ноздрями воздух.

— Если бы ты знала, как ты порочно сладко пахнешь, как самый безумный соблазн. — его хриплый шопот стал прерывистым и у меня подкашивались ноги от этого шопота. Разве можно оставаться равнодушной, когда тебе шепчут на ухо, как порочно пахнет твоя кожа.

— Я буду ласкать каждый сантиметр твоего тела девочка. Сначало твои соски, а затем тот сладкий чувствительный бугорок, который, сейчас жаждет моего внимания. Ты ведь чувствуешь малыш? Как он ноет и пульсирует от дикого желания чтобы я прикоснулся к нему губами, вылизывая тебя до изнеможения, пока ты будешь хрипло кричать мое имя.

Кровь моментально прилила к моим щекам, а мои соски тут же набухли и заныли в бешеном вожделении.

Он еще даже не коснулся меня, не поцеловал, а внутри такой алчный пожар, что кажется я сейчас вспыхну и умру. О господи если дьявол так искушал Еву, то я понимаю почему она не устояла.

— Я помню как сладко ты стонешь. Я не перестану тебя ласкать, даже когда ты кончишь для меня. — низко, хрипло, до мурашек.

Я задыхалась, между ног разливалась влага от бешеной похоти.

— Обещаю ты сойдешь с ума, как я только ворвусь в твое тело до упора.

— Прекрати. — услышала свой жалобный стон.

— Перестань. — Закусив до крови губу я качнулась, крепко сжав бедра, пытаясь унять предательские ощущения.

Крепкие руки обхватили мою талию и Саша прижал меня к себе. Меня затрясло как при десятибальном землетрясении. Господи какая же я жалкая. От стыда, от бессилия и ненависти к себе на глаза навернулись слезы. Я не знала как это остановить. Я порочное животное, я тряпка, я ненормальная.

— Я до одури хочу тебя девочка. — выдыхает в мои губы этот змей искуситель.

— Отпусти.

— Скажи мне да маленькая.

— Отпусти.

Неожиданно для самой себя влепляю Саше хлесткую пощечину. Сердце ухает с огромной высоты, а время будто останавливается.

С ужасом смотрю на выступившую на его губе кровь от пореза простеньким, маленьким, бабушкиным кольцом и красный отпечаток ладони, на чисто выбритой щеке.

К горлу подступает острый ком и хочется плакать.

— Полегчало? — нависнув надо мной всем своим телом спрашивает Саша не отрывая от меня глаз.

— Прооости пожаааалуйста. — заикаясь. Выдыхаю ели слышно и дрожащей рукой тянусь, чтобы стереть капельки крови с его губы. Саша даже не дергается, внимательно следит за движением моих пальцев.

— Я не… пожалуйста прос… — снова хочу извинится, но он не позволяет мне продолжить.

Обхватывает мое лицо руками и прежде чем я успеваю возмутиться, сминает мои губы в жестком поцелуе.

Проталкивает свой язык так глубоко, что между ног разливается сладкая горячая волна. Меня бросает в дрожь.

Моему телу помоему абсолютно все равно, что я морально раздавлена.

Оно хочет и предательски влажно откликается.

Но я все еще пытаюсь противостоять этому сумасшествию и упираюсь руками в каменную, совершенную грудь, придавливающую меня к стене.

Как же я хочу этого мужчину глубоко глубоко в себе. Я хочу его каждым своим вздохом. Хочу его запах, его вкус, его властность, его силу.

— Саша остановись, прошу тебя — всхлипываю от ненависти к себе.

Он проводит языком по моим губам и мягким шепотом шепчет.

— Знаю девочка что тебе тяжело. Прости что давлю.

— Но ты ведь тоже, меня хочешь маленькая. Ты борешься с эфимерными страхами и лжешь сама себе.